Был создан орган управления атомным проектом — Спецкомитет № 2 под председательством Л. П. Берии и рабочий орган этого комитета — Первое главное управление (ПГУ) при Совете Народных Комиссаров СССР во главе с Б. Л. Ванниковым. Еще в 1943 году по решению Государственного Комитета Обороны создана Лаборатория № 2 АН СССР под руководством И. В. Курчатова. Это был первый и основной научно-технический центр по разработке ядерного оружия. Лаборатория № 2 работала в кооперации с группой оборонных заводов в Москве. Создавалась модель бомбы в 1/5 натуральной величины. Но уже вскоре началась работа с изделием проектных размеров (диаметр заряда около полутора метров). И сразу потребовалось проведение мощных испытательных взрывов обычной взрывчатки. Возникла проблема создания конструкторского бюро, расположенного в таком месте, которое было бы достаточно удалено от крупных населенных пунктов, но одновременно находилось бы близко от Москвы. Процесс выбора места сегодня оброс легендами. В жизни же было и проще и труднее. Еще в последний день 1945 года в адрес Саровского завода № 550, где никогда не бывали работники министерства, поступает правительственная телеграмма, а 2 января нового года прибывает нарком вновь образованного Наркомата сельскохозяйственного машиностроения генерал-майор П. Н. Горемыкин, да еще в сопровождении неизвестного, более старшего по воинскому званию генерал-лейтенанта (из Наркомата госбезопасности). Николай Александрович Петров, бывший тогда главным инженером завода, рассказывал, что гостей встретили на станции Шатки, откуда и прибыли на дрезине в поселок. Осмотрев завод, который в военное время выпускал корпуса для реактивных снарядов к знаменитым «катюшам», собрав данные о его состоянии и даже не пообедав, гости уезжают, не объяснив толком, зачем приезжали, оставив в полном недоумении хозяев. Правда, один из гостей, обращаясь к директору завода, произнес фразу, показавшуюся тогда очень двусмысленной: «Ну вот, вы и отмучились!»[16] Смысл стал понятен позднее. Состояние завода приезжих не вдохновило, требовались огромные затраты на создание мощностей и инфраструктуры, но вопросам секретности Саров отвечал. Не зная, что предпринять, нарком Б. Л. Ванников решил выждать и поручил поискать более подходящее место. Когда же после месячного периода нового предложения не поступило, он отправил группу обследования, куда на этот раз вошли Ю. Б. Харитон, заместитель министра П. М. Зернов и представитель Ленинградского проектного института, ставшего позднее головной организацией в проектировании атомного центра, «посмотреть завод № 550 еще раз»[17]. В целях соблюдения секретности группа обследования вначале для отвода глаз посетила другой завод и только потом прибыла в поселок Сарова. Ехали по узкоколейке на дрезине. Представляя группу, П. М. Зернов назвал одного из своих спутников в штатском профессором Юлием Борисовичем, не назвав фамилии. Было начало апреля 1946 года. Всех поразил заснеженный лес, стоявший высокой стеной по обеим сторонам дороги. Добравшись до места, увидели монастырь, его величественные, но неухоженные строения, непролазные дороги и явно не впечатляющие гражданские постройки, около 150 домов частного владения и рабочий поселок, население которого составляло примерно 10 тысяч человек. И вновь, как и прежняя делегация, пробыв в поселке Сарова два дня, группа московских гостей поблагодарила за гостеприимство и уехала, не объяснив причину приезда.
Сам Ю. Б. Харитон вспоминал: «Это место нам понравилось, мы поняли, что оно для нас подходит»[18]. Едва ли кто-нибудь тогда задумывался о возможной будущей судьбе города, о совместимости духовной и научной его славы. Но решение фактически уже было принято. Академик Е. А. Негин, подготовивший вместе с группой авторов прекрасную книгу о советском атомном проекте, так ответил на спекуляции некоторых исследователей советской истории относительно выбора места:
«Сегодня некоторые задаются вопросом: почему именно здесь? Прошлое можно объяснять по-разному, в том числе домысливая, догадываясь, предполагая. Но есть определенная совокупность фактов, которые требуют обязательного отражения. К этим фактам относится и то, что для людей, выбиравших место под ядерный центр, первостепенное значение имели сугубо прагматические соображения. Вопросам же отношения к религии, памятникам культуры, связанным с православием, серьезного значения не придавалось. Таков был дух эпохи. Поэтому измышления о чьей-то злой воле, предопределившей месторасположение первого ядерного центра в одной из святынь русского православия, на наш взгляд, скорее затемняют, чем проясняют понимание тогдашних обстоятельств сегодняшним читателем. В рамках каждой исторической эпохи существуют свои реальности. И таковой реальностью ныне является Саров — Арзамас-16. С одной стороны, всеми признанный исторический центр православия, сыгравший заметную роль в сохранении самобытности русских и России, с другой — первый атомный город России, где закладывались основы отечественного военно-оборонного могущества, позволившего сохранить независимость страны»[19].
Кстати, раскрытие засекреченных документов подтверждает, что действия различных стран, в частности США, в режимных вопросах почти идентичны. В Америке, когда принципиальные решения по созданию ядерного центра и утверждению его руководителя (Р. Оппенгеймера) были приняты, также возник вопрос о размещении сверхсекретной исследовательской лаборатории. Вначале предполагалось остановиться на Ок-Ридже. Однако он находился близко к Атлантике, откуда всерьез опасались проникновения с подводных лодок немецких диверсантов. Потом рассматривался вариант размещения в Калифорнии, но выбранный участок находился рядом с крупными городами, поэтому и его не приняли по соображениям секретности и безопасности. Предложение о Лос-Аламосе, по одной из версий, было выдвинуто самим Р. Оппенгеймером. В американской мемуарной литературе можно прочесть, как в ноябре 1942 года в сельской школе в Лос-Аламосе, небольшом, малонаселенном поселке штата Нью-Мексико, изолированном от остальной окрестности горами и каньонами, появились неожиданные посетители. Сутулый, щурившийся интеллигент выступал в роли проводника. Это — Оппенгеймер, посещавший эти места и ранее. Его спутником был человек с властным голосом и военной выправкой. Это — генерал Л. Гровс. Здание школы конфисковали. С этого началась история Лос-Аламосской лаборатории. Ей был дан условный кодовый адрес «Армия США, почтовый ящик 1663». В течение двух с половиной лет этот населенный пункт не имел официального статуса, не значился ни на одной карте Соединенных Штатов, его жители не числились в списках избирателей. Не правда ли, весьма похоже возникли атомные города США и России. Доводы по выбору места были идентичны, за исключением, может быть, важности для нас наличия хоть какой-то производственной базы. Для американцев с их колоссальными ресурсами это не представлялось важным.
Окончательное решение о строительстве специального конструкторского бюро на базе завода № 550 в поселке Сарова Темниковского района Мордовской АССР комиссия в составе Б. Л. Ванникова, И. В. Курчатова, А. П. Завенягина, П. М. Зернова и Ю. Б. Харитона принимала 13 апреля 1946 года. Номерной знак этого КБ был 11, а называлось оно по-разному в разные времена — «База 112 Главстроя СССР», «Приволжская контора Главгорстроя СССР», просто номерные «почтовые ящики». Сейчас это Российский федеральный ядерный центр, Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики в городе Сарове.
Так состоялось рождение нового города, без бюрократических проволочек, когда решение было подготовлено и принято в течение нескольких месяцев.
Первым директором института был назначен заместитель наркома танковой промышленности Павел Михайлович Зернов, а первым научным руководителем и главным конструктором — Юлий Борисович Харитон. Для реализации решения о создании КБ был подготовлен проект постановления Совета министров СССР, который предписывал возложить проведение всех строительных работ на Главпромстрой МВД СССР. Это была головная строительная организация ведомства Лаврентия Павловича Берии. В составе Главпромстроя создается специальная организация Стройуправление № 880 МВД СССР. Интересная деталь. Учитывая важность и срочность создания КБ-11, Ванников, Завенягин и Первухин приняли решение о начале строительства еще до выхода постановления Совета министров СССР. Руководство Стройуправления назначили из числа работников Главного управления Главпромстроя, начальником стал подполковник Александр Сергеевич Пономарев.
