Но как это все проверить?

Однажды скептик-ученый, один из тех, кому всегда кажется, что только его опыты безупречны, сказал:

— Никогда не поверю, что пчелы способны передавать информацию о блюдечках с медом с помощью танца, пока не найду эти блюдечки, следуя указаниям пчел-разведчиц.

Его научили, как надо понимать танцы пчел, и он пошел по пчелиному указанию и нашел то, что искал.

Говорят, он очень гордился тем, что сумел поговорить с пчелами на их языке.

Проверяли танцы пчел и так: запускали в улье макет пчелы, как две капли воды похожий на обычную пчелку, и та своим танцем показывала настоящим пчелам, куда надо лететь; пчелы, обманутые сходством, летели по ее указаниям. И находили именно те места, которые закодировали ученые этим механическим танцем.

Тут возникает сомнение: в улье не всегда светло, как же пчелы умудряются увидеть там танцы разведчиц?

И людские и пчелиные танцы часто сопровождаются песнями, и эти песни несут дополнительные сведения.

Но ведь пчелы почти глухи и немы. Как же так?

Танцуя свой наводящий танец, пчела-разведчица быстро-быстро трепещет крылышками, и от этого трепетания идут во все стороны колебания. Сборщицы улавливают эти колебания всем тельцем и понимают по частоте колебаний, как далеко им следует лететь.

Потрепещет крылышками разведчица четыре десятых секунды — пчелам ясно: надо лететь метров двести. Восемь десятых секунды обозначают четыреста метров.

Если нектар хороший и его много, пчела трепещет крылышками изо всей силы. Если нектар плохой и его мало, то она еле шевелит крылышками. И всем понятно — лететь нужно немногим.

Так вот и получается, что за взятком прилетает как раз столько пчел, сколько требуется.

И все поля оказываются обслуженными пчелами. И пчелы не мешают друг другу.

Пчелы умудряются указывать путь и когда до цели прямиком добраться нельзя, потому что по пути находятся всякие препятствия, которые надо огибать.

Пусть балерины Большого театра не обижаются на меня, но и они не сумели бы объяснить танцем зрителю, как ему добраться до цели, если его ожидает множество разных поворотов под разными углами. Даже словами не рассказать этого.

Пчелы с этой задачей справляются очень просто.

Танцем они сообщают лишь общее, генеральное направление относительно солнца. Они как бы говорят танцем: «Ты, сборщица, лети под таким-то углом к солнцу. А когда пролетишь такое-то расстояние, то окажешься у цели. Ни пуха тебе, ни пера!» И никакого упоминания об ориентирах и поворотах.

Однако выйти на цель по такому самому общему солнечному направлению нетрудно лишь тогда, когда можно передвигаться прямиком или же видна цель.

Забрел турист в швейцарские горы и жестами просит гида показать ему путь до поля, где растут замечательные маки.

Гид понимающе кивает головой: не беспокойтесь, мол, сэр! Он выдирает из записной книжки листик бумаги, берет тоненький карандашик и рисует на бумаге нечто похожее на арбуз, в который воткнули вязальные спицы. И турист понимает — это же солнце с лучами. Он и сам, когда был маленьким, рисовал такие же вот арбузы со спицами, выдавая их за солнце с лучами. Потом гид рисует дом с балкончиками — это гостиница, где они сейчас находятся. Он соединяет солнце и гостиницу прямой линией, затем в сторонке изображает поле с тремя маками. Поле он соединяет линией с гостиницей. И эта линия лежит под углом в пятнадцать градусов к солнечному направлению. И тут же он машет рукой: шагай, мол! Авось доберешься. А если не доберешься, то пеняй на себя. Все люди как люди — нанимают гидов, а ты лучше их, что ли?

Шагает турист с легким сердцем и улыбкой на устах по этому направлению, наслаждаясь и природой и одиночеством. Он то и дело взглядывает на солнце, чтобы не сбиться с пути. Будучи человеком опытным, он и учитывает, что солнце не станет задерживаться на своем небесном пути, и принимает во внимание его перемещение.

И, может, наш турист без труда дошел бы до цели, если бы на пути не возникла гора.

Турист огибает гору и оказывается на противоположном склоне. И тут он останавливается в замешательстве. Дошел ли он до прямой линии, гостиница — маки, указанной гидом, или не дошел? А может, уже перешел?

Он снова отмеривает на глазок угол в пятнадцать градусов к солнечному азимуту и шагает вперед уже не с таким легким сердцем. И оказывается в клеверном поле, а не в маковом. Эх, надо было бы взять другой курс!

Ну, а если бы швейцарский многоопытный гид указал ему и все повороты, углы, расстояния, нужно думать, турист добрался бы до макового поля.

А пчелам таких сложных объяснений не нужно. Им достаточно знать лишь общее генеральное направление. И сколько бы ни было поворотов на пути, они найдут по этому направлению место.

Как они это делают, мы не знаем. А хотелось бы знать. Это очень облегчило бы путешествие по пересеченной местности.

Кстати, пчеле легче находить дорогу, когда видно солнце или когда его не видно?

Пожалуй, проще всего определить это по продолжительности полета. Опыт лучше проводить вдвоем или целой компанией.

Вы уславливаетесь о начале опыта, и пусть у каждого улья устроится по наблюдателю. Один из вас относит блюдечко с подкормкой за пару километров от пасеки, а вместе с ним и пчелу-разведчицу, пойманную у улья. Пчеле дайте попробовать сироп из блюдечка и отпустите — пусть летит за сборщицами.

Вот прилетела первая сборщица. Пока она насыщается, наблюдатель, расположившийся у блюдечка, ставит на ее тельце красное пятнышко, записывает в журнал наблюдений время отлета. Наблюдатель же, сидящий у летка, отмечает время прилета и метку пчелы.

То же проделайте со многими другими пчелами и выведите среднюю продолжительность полета.

Потом сравните результаты наблюдений и узнайте среднюю скорость, с какой летали пчелы в ясный день. Ну, а через несколько дней, выбрав плохую погоду, установите блюдечко на новом месте, но на таком же расстоянии от улья, как и в первый раз. Ставить же блюдечко в старом месте нельзя, а то опыт не будет чистым — пчелы смогут ориентироваться по видимым земным ориентирам.

Удивительные глаза у пчелы. Не будь у нее таких глаз, не было бы у пчелиной семьи излишков меда.

Глаза ее состоят из четырех-пяти тысяч отдельных глазков, каждый с собственным хрусталиком, и видит этот глазок только свой участочек.

Такое устройство глаз очень удобно для определения скорости полета и для ориентации по солнцу.

Нужно пчеле измерить скорость полета — взглянет она на землю, засечет появление какого-нибудь особенно яркого ориентира в переднем глазке, а потом заметит, когда он перешел в самый последний глазок, и сопоставит скорость передвижений изображения из глазка в глазок с высотой полета, и ей станет ясно и с какой скоростью летит она, и сколько пролетела, и сколько осталось лететь.

Авиационные инженеры позаимствовали у насекомых этот принцип и построили приборы, которые позволяют измерять скорость полета по перемещению ориентиров.

Еще одним удивительным свойством обладает пчелиный глаз. Стоит пчеле увидеть хотя бы кусочек голубого неба — пусть даже наиболее удаленного от солнца, — и она узнает, где находится оно, а зная место солнца на небе, нетрудно определить, куда надо лететь.

Для проверки ученые прикрывали экспериментальный улей со стеклянной стенкой непрозрачным чехлом. Пчела танцевала, правильно показывая направление полета. Сила тяжести символизировала направление на солнце.

Улей поворачивали так, что соты становились горизонтально. Вертикаль теперь не могла символизировать солнечное направление. Пчела начинала выделывать беспорядочные па, непонятные ни ей самой, ни ее подружкам. Танец переставал быть ориентированным.