Кармиан кинула на меня точь-в-точь такой же прищуренный взгляд, каким смотрела на Нико.

— Ага, значит, мне теперь быть еще и в няньках?

И вновь в голосе ее прозвучала едкая кислинка, и вновь Нико сделал вид, будто все в порядке.

— Спасибо! — только и произнес он. — Ведь это только на день или на два. — Он обратился ко мне: — Делай все, что скажет Кармиан, Дина! Останься с ней. Я не желаю видеть тебя на палубе. Понятно?

Нет! Не очень-то много я поняла. Кто были те люди, с которыми Нико вдруг так крепко подружился?

Ворона и корабельщики, которые ранили Каллана, да так, что я не знала, выживет ли он. А теперь эта… эта Кармиан! Она стояла там в штанах — они не были мужскими, — со своими русалочьими волосами и грудью… ясное дело, чтобы Нико посмотрел на нее, хотя она на него и злилась.

Я глядела прямо на Нико.

— Что ты станешь делать, если Каллан помрет? — спросила я.

И я увидела, что задела его жестоко, точно и уверенно, словно всадив в него нож, хотя у меня не было ни голоса, ни взгляда Пробуждающей Совесть.

Но ведь Нико редко давал сдачи. Даже теперь, когда он, стоя там, казался чужим и несчастным одновременно. А пахло от него так, будто он выпил лишнего куда больше обычного. Он даже не ответил. Он глядел только на Кармиан, а не на меня.

— Позаботься о ней! — сказал он. — Держи ее внизу, даже если тебе придется привязать ее, как собачонку. Я не желаю, чтобы с ней что-либо стряслось.

Он толкнул меня в спину, так что я оказалась куда ближе к Кармиан, чем мне хотелось бы. А потом ушел, унося флейту моего отца.

Кармиан смотрела на меня; во взгляде ее смешались раздражение и любопытство.

— Дина! — вымолвила она. — Сестра Давина, как я понимаю! А что ты за птица? Почему он столь заботлив с тобой?

Внезапно я почувствовала себя такой измученной, что не в силах была удержаться на ногах. Боковая качка душила меня. Если я сию же минуту хоть капельку не посплю, не посплю по-настоящему, боюсь, меня вырвет.

— Не знаю, — ответила я. — Есть ли тут какое-нибудь местечко, где бы мне прилечь?

Весь тот день я пролежала в закутке у Кармиан, но мне было так худо, что спать я не могла. Кармиан холодно, оценивающе разглядывала меня и принесла ведро, которое поставила рядом с койкой. Она не ошиблась. Совсем скоро оно мне пригодилось.

— Будем надеяться, что ты мучаешься не даром, — вымолвила она, когда меня вырвало в третий раз.

— О чем ты? — устало пробормотала я.

— О том, что ты рассчитываешь получить от всего этого.

— Я ничего не рассчитываю получить от этого.

Во всяком случае, ничего такого, о чем она наверняка думала. Если Нико останется в живых и будет хоть сколько-нибудь самим собой, когда мы справимся со всем этим, то, значит, я добилась того, что желала. Но как раз сегодня это казалось недостижимым.

Она снова глянула на меня так, словно прикидывала, будет ли ей от меня польза.

— Ведь должна же быть причина того, что ты цепляешься за него, как плющ, — сказала она. — Всему есть какая-нибудь причина.

— А если человек тебе просто по душе? Разве это не считается? — спросила я.

— Это бывает редко, — отвечала она. — Да и недолго.

«Вообще-то, — подумала я, — она не слишком красива». Хоть и не уродлива, далеко не уродлива, только вот черты лица чуточку резки, да и нос чуточку длинен. Но при первом знакомстве на это вообще не обращаешь внимание из-за ее волос и груди и… и ее умения заставить тебя поверить, будто она красавица, хотя она вовсе не красавица. Само по себе это было почти колдовством.

— Ладно, — сказала я. — Но в таком случае у меня нет причины, которую ты сможешь понять.

Она прищурила глаза.

— Убери подальше когти, сокровище мое, — ответила она. — Я ничего не имею против быстрой кошачьей драки, но, пожалуй, тебе это по душе не придется.

— Я здесь не для того, чтобы с кем-то драться, — сказала я.

— Умная девочка! — только и вымолвила она.

Несколько быстрых рывков — и она плотнее зашнуровала рубашку, так что ее грудь уже не так бросалась в глаза. Затем, высунув голову в дверной проем, крикнула на палубу:

— Мате!

Вскоре в дверях уже стоял корабельщик, юноша со светлыми волосами и бородкой и любопытным взглядом голубых глаз. И хотя она застегнула рубашку, большого сомнения в том, куда он смотрел, не было.

— Забери ведро! — велела она. — Вылей его и сполосни. Здесь воняет от детской рвоты.

— Будет сделано! — ответил он, широко улыбнувшись ей. У него не хватало кусочка одного из передних зубов.

Кармиан не улыбнулась ему в ответ. Все же он, не пререкаясь, взял ведро, исчез и вскоре вернулся обратно с чистым ведром.

— Пожалуйста! — сказал он и вдобавок подобострастно поклонился.

— Спасибо! — ответила она. И так как он не выказал желания уйти, добавила: — Это все, Мате!

Он ушел чуточку разочарованный. Воздух в маленьком закутке стал лучше. Да и ход корабля будто стал спокойнее. Я закрыла на миг глаза. И заснула.

Когда я проснулась, день подошел к концу. Крохотный кусочек неба, что я могла видеть, был золотисто-желтым и светло-алым в лучах заходящего солнца. А волосы Кармиан так пылали в красноватом свете, что казалось, будто в них горит огонь.

Что она делала?

Она стояла ко мне спиной, на одной ноге, легко опершись одной рукой о косяк двери, чтобы не упасть. Другая нога была вытянута вперед, насколько позволяло узкое пространство закутка. Она медленно сгибала ногу, на которой стояла, сгибала до тех пор, пока не присела на одну ногу, а потом столь же медленно поднялась. Это выглядело ужасно напряженным, а ее затылок и шея блестели от пота. Повторив все движения несколько раз, она поменяла ноги. А потом легла на живот и стала сгибать руки, так же как несколько раз это делал Давин.

А потом… Я-то никогда не видела, чтобы этим занималась женщина. Ведь она упражнялась! Давин делал это потому, что ужасно хотел быть сильным и ловко владеть мечом. Зачем же это делала Кармиан? Пожалуй, она не бегала по всей округе с мечом в руках. А может, и бегала? Во всяком случае, она была не такой, как другие женщины, коих я знавала.

— Куда мы плывем? — спросила я.

Она слегка вздрогнула. Пожалуй, она забыла, что я тут.

— В Дунарк! — ответила Кармиан.

Это я и ждала услышать. Но все-таки что-то дрогнуло у меня в животе. Потому что если и было какое-то место в мире опасное для Нико и меня, то это был Дунарк.

— А что нам там надо?

Ее серо-зеленые глаза блеснули, и она смахнула влажную прядь волос со щеки.

— А как по-твоему?

— Это опасно для Нико!

— Не говори так, дружок! Подумать только, по-моему, он ведать об этом не ведает. Лучше тебе рассказать ему об этом.

Да, она-то могла ухмыляться сколько влезет. Ведь это не она лежала с ледяным клубком в животе при одной мысли о Дунарке… Ей-то было наплевать. Если у нее и был ледяной клубок, то только там, где положено быть сердцу.

— Когда… — Клубок встал у меня в горле, и мне пришлось задать вопрос снова: — Когда мы прибываем?

— Завтра. Надеюсь, в полдень!

Завтра.

Мое сердце подпрыгнуло. Уже завтра. А я валялась здесь и проспала большую часть дня, когда мне вместо этого надо было…

— Где Нико?

Поборов себя, я села, свесив ноги с края койки.

— Где-то наверху, на палубе, — ответила она. — Но почему ты думаешь, что тебе нужно туда подняться?

— Мне надо потолковать с ним.

— Нет, не надо. Тебе следует остаться здесь, вот что тебе надо.

— Да, но…

— Ты сама слышала, что он сказал, сокровище мое! Так вот, я привяжу тебя, как собачонку.

Я и вправду ничего не могла поделать. Она, ясное дело, была куда сильнее меня, а при всем том драка меж нами заставила бы прибежать корабельщиков Вороны. И даже попытайся я… я не смогла бы заставить ее не видеть меня. Не смогла бы без флейты — а флейту забрал Нико. Чтобы разоружить меня, как он сказал. И это, похоже, удалось, во всяком случае с Кармиан, которую не так-то легко одурачить. Она была глуха и ко всем остальным моим мольбам. Я сказала, что думаю, будто меня снова вырвет, если я не глотну свежего воздуха, а она ответила, что это досадно, но что мы ведь с этим уже прежде справились. Я сказала, что мне надо по-маленькому, и она разрешила мне сделать это в ведро. Нет, Нико был прав: ее нелегко обвести вокруг пальца.