– Хорошо, – обрадовался Оляля, – честно сказать, я и сам еще не готов с ней распрощаться. Пусть на стенке повесит, а душа постепенно привыкнет, что она уже не моя.

– Душа?

– Нет, картина, – рассмеялся Оляля и взял Дашу за руку, – а теперь пошли козлятину есть на вертеле.

И они опять вернулись в тот мир, где вовсю царствовали ароматы жареного мяса, лука и специй – запахи не всегда уютного и дружелюбного мира, который оба любили превыше всего…

Даша вернулась в город, когда его с головой накрыли ранние сумерки. Метель почти прекратилась, но с неба валилась мелкая, как пшено, снежная крупа. Похожие на рыжих мастодонтов снегоуборочные машины и почти старорежимные дворники с огромными фанерными лопатами и лохматыми метлами продолжали работать, не справляясь со снежными заносами, в которых, как гигантская подводная лодка, затонул Краснокаменск. Похолодало, и только мутные желтые пятна огней указывали, что город еще жив. Такси, которое Оляля вызвал ей по телефону, едва пробилось сквозь бесконечные пробки на дорогах. Водитель шепотом матерился, тормоза на скользком асфальте держали плохо, и старенькую «Волгу» несколько раз заносило в сугроб, когда под самым ее носом внезапно возникали габаритные огни очередного товарища по несчастью. Общественный транспорт встал на якорь, и отчаявшиеся добраться домой люди бросались под колеса автомобилей с зажатыми в руках купюрами. Судя по их цвету и количеству, ставки росли здесь быстрее, чем курс доллара во время дефолта.

Но с Даши таксист взял по-божески, триста рублей, тем самым сведя на нет старания Оляли удержать местные тарифы в узде. И подвез к самому подъезду гостиницы, несмотря на то что тетки в оранжевых жилетах, грузившие поблизости грязный снег в коммунхозовскую машину, выругали их обоих.

Поднимаясь по ступеням гостиничного крыльца, Даша заметила рядом с входными дверями телефон-автомат и только сейчас вспомнила, что так и не позвонила Гусевым. Она хотела попросить у Михаила машину. Недавно он купил себе шикарный «Ланд Круизер», Танька ездила на «девятке», но Даша знала от Оляли, что они до сих пор не продали свою первую машину, и надеялась одолжить ее на время, чтобы съездить в Сафьяновскую на похороны Арефьева.

– Ладно, позвоню из номера, – решила она и подошла к стойке администратора за ключом.

Яркая холеная дама-администратор тотчас узнала ее и, многозначительно улыбнувшись, почти пропела:

– А вас уже ждут в номере, Дарья Витальевна!

– Кто? – опешила Даша, рука, протянутая за ключом, повисла в воздухе.

– Велено не говорить, – дама покачала головой, – сюрприз, да еще какой!

– Вообще-то я не люблю сюрпризы, – нахмурилась Даша, – и впредь вас прошу моими ключами не распоряжаться. Я никого не жду в гости и не уверена, что этот сюрприз будет для меня приятным!

Дама застыла с открытым ртом и проводила Дашу взглядом до самых дверей лифта. И когда створки захлопнулись, подняла трубку, набрала номер, быстро сообщила:

– На подходе! – и бросила трубку на рычаг.

Наблюдавший за ней охранник усмехнулся:

– Сердитая дамочка!

– Зажралась больно, – выразилась в сердцах администратор и, достав помаду, подкрасила губы. Оглядев себя придирчиво в зеркало, добавила: – Уж я бы этот сюрприз из рук не выпустила!

Даша вошла в номер. Никакого сюрприза не было. Влад по-домашнему, без пиджака и в одних носках, сидел в кресле у стола, который был сервирован тоже почти по-домашнему. Владислав Макаров был из тех людей, которые мгновенно соорудят шикарный стол, нисколько не гнушаются откупоривать бутылки, нарезать хлеб и колбасу хоть в компании бомжей, хоть дипломатов.

– Привет, – сказала она весело и, остановившись на пороге, прислонилась к косяку. – Присел?

Макаров поднял брови. Ее веселый тон его не обманул, и бывший генерал насторожился. Но тоже виду не подал.

– Привет! Как видишь, присел, но намерен остаться здесь надолго, пока ты не выслушаешь меня.

– Чудесненько! – Даша от порога метнула сумочку, следом полетели шапка и рукавички. Все это добро благополучно приземлилось на диван. Расстегнув пуховик, она прошла и тоже села рядом с ними, но на удалении от гостя.

– Где ты была? – Влад смотрел на нее тем самым взглядом, на который она когда-то так дешево поймалась. Мягкий, ласковый, обволакивающий… Комок подступил к горлу… Даша едва справилась со спазмом, но все же сумела сохранить улыбку и безмятежность тона.

– Олялю навещала.

– Могли бы съездить вместе. – Пальцы Влада выбили дробь на столешнице. – Я давненько его не видел.

«Волнуешься, Пистолетов, – подумала она со злорадством. – Трусишь…» – но вслух произнесла вполне доброжелательно:

– Если вздумаешь его навестить, не бери «Хеннесси», он теперь абсолютно не пьет.

На лице Макарова заходили желваки. В глазах что-то блеснуло и пропало. Он открыл было рот, но Даша поспешила закрепить победу:

– Ты, говорят, заделался знатоком искусства? Это тоже входит в твои должностные обязанности?

– Нет, не входит, – произнес он сквозь зубы. – Жена Марьяша разглядела в Мишкиной галерее картины Оляли и решила непременно их купить.

– И ты подсуетился?

– Григорий отказался продать картины, – глаза Влада сузились. – Но я не могу понять твой интерес.

– Интерес? – Даша поднялась на ноги и окинула Макарова взглядом. «Крепкий, холеный, лицо немного одутловатое, а так совсем еще ничего для своих пятидесяти смотришься, товарищ генерал», – пронеслось у нее в голове, но комплименты она предпочла не озвучивать, так же как и восторг по поводу его нового прикида. На спинке стула – дорогущий пиджак, рубашка – тоже штучный экземпляр, запонки с бриллиантами, как непременный атрибут провинциального нувориша, да и туфли у порога стоят никак не меньше его прежней полугодовой зарплаты… И все ж не это удивило ее. Наручные часы… Она еще с порога разглядела их и была уверена, что Влад выставил правую руку с часами напоказ намеренно. Швейцария, эксклюзивный вариант, она боялась даже представить их цену…

Даша выругалась про себя. Владик решил сразить ее наповал, но она тем и славилась, что ни один человек на свете не знал, каким образом поразить ее воображение. Так что сногсшибательный наряд Пистолетова только поднял в ней волну тихого пока раздражения.

– Интересно, – повторила она, – значит, первая ходка не удалась, и ты решился на беспроигрышный вариант – использовать меня и мою дружбу с Олялей? Но учти, у тебя это не пройдет.

– Подожди, – уставился на нее Макаров, – с тобой не соскучишься. Моментально завела разговор в то русло, которое мне абсолютно не интересно. Баба Марьяша спокойно приобрела три картины Оляли на аукционе. Так что его капризы нам всем по барабану. Я пришел, чтобы повидать тебя. Ведь мы так давно не виделись.

– Тогда объясни, по какому праву ты ворвался ко мне в номер? – спросила Даша вкрадчиво и наконец-то сняла пуховик.

– Я не врывался. Администратор сама предложила подождать тебя в номере. Как видишь, меня здесь помнят…

– С администратором я еще разберусь! К твоему сведению, ты не тот человек, которому я позволила бы прийти в мой номер без приглашения, и тем более завалиться в него без спросу. Вдруг я не одна, а с мужчиной, или у меня в столе остались важные документы?

– Даша, – сказал он устало, – скажи еще, что я вполне могу стащить твой кошелек или колготки! За кого ты меня принимаешь? После меня у тебя никого не было и нет. Ты – красивая, умная, сексуальная женщина. Я не верю, что ты обходилась без мужика. Но, стыдно сказать, я не сумел его вычислить. Если только Паша Лайнер? Но ты с ним полгода уже в ссоре.

– Макаров! Ты приехал выяснять, с кем я сплю? Отвечу прямо: не с тобой! И прошу, забирай харчи и выметайся отсюда к чертовой матери. У меня из-за тебя мигрень и чирьи на теле высыпают. Прости, но я устала, завтра вообще предстоит безумный день. Я хочу принять душ и улечься спать.