Давно замечено, что наиболее искусно маскируют свои истинные устремления те, кто внешне безгранично откровенен, покладист. Американский исследователь внешней политики президента Ф. Рузвельта поражался его ловкости, качествам изощренного дипломата не в похвальном смысле. Доискиваясь причин, как и почему сложились такие черты у ФДР, он дошел до лет ученичества – Гарварда, о которых написал: «Ясно, что за маской доброжелательности и конформизма, которые проявлялись на важнейших этапах его карьеры, крылся импульс несогласного, стремящегося порвать с принятыми нормами, что проявилось в экспериментах нового курса»⁵.

Стране это еще предстояло познать, а первой испытала качества Франклина мать. Хотя Франклин как-то избегал следовать советам матери в отношении учебы и она это заметила, Сара Делано безгранично верила, что знает душу нежного и любящего мальчика и заранее будет знать имя его избранницы. Властная мать полагала, что будет не только присутствовать, но и принимать участие в выборе сына. Она серьезно заблуждалась.

Франклин давно знал Элеонору. Двухлетняя Элеонора получала неизъяснимое удовольствие, разъезжая на спине пятилетнего Франклина по детской в Гайд-парке. По-видимому, то был момент наибольшей близости за все годы, предшествовавшие брачному союзу двух отдаленных родственников рода Рузвельтов – она приходилась ему кузиной в пятом колене. Детство Элеоноры, дочери Эллиота, младшего брата Теодора Рузвельта, было прямой противоположностью безмятежным юным годам Франклина. Мальчик царствовал в семье, девочка была парией.

Отец без памяти любил дочь, но когда Элеоноре было всего шесть лет, он перестал жить с семьей. Очень красивый мужчина, спортсмен, Эллиот был горьким пьяницей. Люди, знавшие семью, полагали, что догадывались о причине, по которой Эллиот погряз в отвратительном пороке, – характер жены. Анна Холл, внешне прелестная женщина, была нелегким человеком. Она на свой лад воспитывала дочь. Элеонора в раннем детстве была отправлена в школу при монастыре. Там она как-то невинно солгала и была с позором изгнана. В глазах матери крошечная девочка была закоренелой преступницей.

Мать изощрялась в выдумывании прозвищ Элеоноре, наконец, закрепилось «бабуся». «Какой смешной ребенок, – показывала мать гостям на дочь, – она так старообразна». Анна сурово наказывала Элеонору за малейший проступок, внушая девочке, что она постоянно позорит мать. Это подрывало уверенность в себе и без того застенчивого ребенка. Элеонора твердо была убеждена, что она, как и каждая нехорошая девочка, дурнушка.

В этой обстановке образ существующего, но незримого отца вырос до гигантских размеров. При редчайших встречах с дочерью, своей «маленькой, златокудрой Нелл», он весь светился радостью и счастьем. Девочка страстно, болезненно тянулась к отцу. Он властвовал над всеми ее помыслами. «Когда бы я ни мечтала, – говорила на склоне лет Элеонора, – случалось как-то так, что мы были вместе. Я жаждала остаться в мире грез, в котором я была героиней, а он героем».

В восемь лет Элеонора потеряла мать, умершую от дифтерии. Но она не очень скорбела: «Все затмевало одно – вернется отец, и очень скоро я буду с ним». Анна предусмотрела такую возможность: перед смертью она распорядилась, чтобы дочь и сын были отданы на попечение бабушки. Спустя два года Элеонора узнала, что отец умер. Она осталась сиротой в жизни, но в мечтах отец был по-прежнему рядом. Только взрослой перед ней открылась истина – отец был разнузданным кутилой. Открылась и роль Т. Рузвельта, который в хлопотах о будущем Элеоноры пригрозил по суду признать его невменяемость и заставил перевести состояние на ее имя. Понятно, что мать не слишком любила дочь такого человека…

Пятнадцати лет ее отправили учиться в Англию в школу под руководством француженки мадемуазель Сувестр. Три года пролетели, как один день, диковатая американка превратилась в веселую европейскую девушку. По возвращении в Соединенные Штаты Милая Элеонора попала в дом родственников своей матери. Имение семьи Холлов Тиволи было расположено, как и подобает, в бассейне Гудзона, чуть выше по реке от Гайд-парка. Обитавшая в нем семейка вызывала, несомненно, патологический интерес, но жизнь в ней была невероятно тяжела для молодой девушки.

Развеселый дядюшка Вэли был пьян до изумления днем и ночью, проявляя склонность к буйству во хмелю. Другой дядя – Эдди был немногим лучше. В нью-йоркском доме Холлов жила тетушка Пусси, дама зрелого возраста, все еще имевшая бесчисленных любовников. Она не замедлила заверить Элеонору, что девушка – первая дурнушка среди женщин в роде Холлов – несомненно останется старой девой, и бурно переживала при племяннице удачи и неудачи своих многочисленных любовных связей. Холлы были блестящими светскими людьми, жившими далеко не по средствам, все поведение которых вызывало у Элеоноры жгучий страх перед будущим.

Обстановка в доме, призналась много лет спустя Элеонора, «закалила меня, как закаливают сталь». Она определила младшего брата в Гротон, а сама зачастила в филантропические общества, коими изобиловал Нью-Йорк.

Весной 1902 года Франклин встретил ее в поезде. Они ехали в свои загородные дома. Франклин нашел, что Элеонора прекрасная собеседница, а люди, знавшие ее в юности, считали, что ни одна фотография не дает настоящего представления о прелестной девушке. Они начали регулярно встречаться.

Франклин влюбился в Элеонору, она ответила взаимностью. В нем и его семье, объясняла Элеонора, «я обрела такое чувство уверенности, какого никогда у меня не было раньше». Он предложил ей руку, она с благодарностью приняла. Осенью 1903 года Франклин рассказал матери все.

Она была потрясена. Впрочем, сопоставив факты, Сара поняла, что все произошло на ее глазах. Оставалось лишь поражаться коварству двадцатидвухлетнего Франклина и девятнадцатилетней Элеоноры. Мать все же пыталась расстроить брак Она напомнила сыну, что его отец женился первый раз тридцати трех лет, когда он «стал человеком, сделавшим имя и добившимся положения, и мог кое-что предложить женщине».

Письмо сына матери проливает свет на некоторые особенности его характера: «Любимая мамочка, – писал он, – я понимаю, какую боль я причинил тебе, и ты знаешь, что я никогда бы не сделал этого, если бы мог поступить иначе!.. Я знаю себя, знаю давно, и я знаю, что не могу иначе думать. Результат: сейчас я самый счастливый и удачливый человек в мире. Дорогая мамочка, знай, что ничто и никогда не может изменить то, чем мы всегда были друг для друга. Только теперь у тебя двое любимых и любящих детей»⁶. Мать сначала не поддалась рассчитанному красноречию сына, однако «по этому важнейшему вопросу ее послушный сын, который в течение многих лет делал все, чтобы удовлетворить ее желания, выставил свой подбородок из рода Делано и проявил больше упорства, чем она»⁷. После длительной борьбы Сара признала себя побежденной.

Растущая привязанность к Элеоноре, в дополнение ко многим другим обязанностям, подвела черту под занятиями в Гарварде. Франклин не получил степени магистра искусств и осенью 1904 года, распрощавшись с Гарвардом, поступил в юридическую школу Колумбийского университета в Нью-Йорке. Повторилась знакомая история. В среднем тройки, пара провалов на экзаменах на первом году обучения. Он не испытывал ни малейшего увлечения правовыми науками. Куда интереснее было слушать дядю Тедди, теперь президента США, в Белом доме. Франклин при каждом удобном случае наносил родственные визиты, почтительно набираясь мудрости у говорливого президента.

17 марта 1905 г. Теодор Рузвельт приехал в Нью-Йорк, чтобы принять парад в день св. Патрика и выдать замуж племянницу Элеонору. Влюбленная пара выбрала для бракосочетания удобный для президента день. Величественный Теодор доминировал на церемонии, хотя невеста была на голову выше своего дяди. Семьдесят пять полицейских, охранявших президента, внушительно дополняли толпу приглашенных.