Она обвила руками его шею и умоляюще прошептала:

— Обними меня. Не оставляй меня одну!

— Не оставлю, душа моя. А теперь успокойся и не плачь! — Он осторожно опустил ее на кровать рядом с собой, накрыл одеялом и выключил свет.

Камиллу продолжало трясти, но скоро дрожь улеглась: тепло его тела согревало ее, успокаивая и расслабляя. Еще раз или два она всхлипнула, а потом вдруг услышала ровный стук сердца рядом. Ей захотелось, чтобы эта близость никогда не кончалась, чтобы она оставалась в его объятиях целую вечность. Если бы он мог любить ее, как она его любит! Если бы… С губ ее слетел слабый вздох, пальцы разжались, веки опустились.

Она провалилась в сон, словно младенец, которого не тревожат никакие видения.

Камилла шевельнулась. Ей было на удивление тепло и покойно. Причина этого ускользала от ее сознания, пока, вздохнув и потянувшись, она не ощутила рядом крепкое мужское тело, тесно прижавшееся к ней. В памяти тотчас всплыл ночной кошмар и то, как Джеррод успокаивал и утешал ее, пока она не уснула в его объятиях.

Губы ее расплылись в улыбке. Ночью, по всей видимости, они с Джерродом ворочались, и сейчас лежали на левом боку вплотную друг к другу, а его рука обнимала ее за талию. Камилле следовало бы отодвинуться, но она оттягивала эту минуту, желая насладиться его близостью и воображая, будто он обнимает ее так, как обнимают любимую женщину. Казалось, еще немного, и она замурлычет, свернувшись в калачик, а потом снова уснет, положив голову ему на грудь.

Впрочем, этому не суждено было сбыться, потому что Джеррод пошевелился. Его рука крепко сжала ее, а из груди вырвался удовлетворенный вздох. Сердце у Камиллы взволнованно забилось.

— Чудесно, — пробормотал он сонно.

Мурашки пробежали по ее телу, а накатившая волна желания тут же сменилась болью. Джеррод явно не осознавал, кого держит в своих объятиях. Ей хотелось продлить блаженство, забыв о том, что для него это всего-навсего дружеское участие. Но поддаться этому искушению означало заставить страдать их обоих. Камилла судорожно сглотнула и решилась.

— Полагаю, мне лучше встать, — сказала она хриплым голосом.

Она ожидала, что, узнав ее голос, Джеррод немедленно разомкнет объятия, и была поражена тому, что он лишь пробормотал, придвинувшись к ней еще плотнее:

— Ты этого хочешь? Что до меня, я готов нежиться так до конца жизни.

Глаза ее округлились. С его стороны было бы нечестно играть на ее чувствах. Она сжалась в комок и бросила сквозь зубы:

— Джеррод, очнись, это я, Камилла!

Он со вздохом приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз.

— Я знаю, — пробормотал он, ласково глядя на ее порозовевшие щеки. — Доброе утро, Камилла!

О господи, ну отчего у него такие глаза! В них можно просто утонуть. Ни одной мысли не было сейчас у нее в голове.

— Ты проглотила язык? — чуть улыбнувшись, спросил он.

Камилла застыла, забыв о том, что только что собиралась встать.

— Это не смешно! — пробормотала она.

Глаза его стали еще ласковее.

— Я вовсе не смеюсь. Тебе известно, Камилла Грейсон, что обнимать тебя — одно удовольствие?

Сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди.

— Ты это сделал по своей инициативе, и я тут не при чем. — Она пыталась защищаться.

Он рассмеялся, и голос его теплой волной растекся по телу Камиллы.

— Ах, дорогая, ты — женщина моего сердца. Где же ты была раньше?

Наверное, было безрассудно позволять ему продолжать, но ее это уже не беспокоило. Ей захотелось выбросить из головы все опасения. Она посмотрела на него из-под длинных ресниц.

— Начать с того, что я еще не родилась, когда ты был уже взрослым.

— Ты меня совсем за старика считаешь! — возмутился он, но тут же поинтересовался: — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, много лучше, — честно призналась Камилла. Если бы не он, то она вы вообще не уснула в эту ночь.

— Никаких последствий?

Камилла удивилась, что сама не задумалась об этом и вообще, чувствовала себя как никогда легко.

— Нет, — удовлетворенно сказала она.

— Вот и славно, — пробормотал Джеррод, переворачиваясь на спину и увлекая ее за собой. — Дело в том, что мне нужно кое в чем тебе признаться. Мне безумно хотелось бы заниматься с тобой любовью, Камилла Грейсон.

Она поперхнулась.

— Что ты сказал? Но мне казалось…

Он с улыбкой прижал палец к ее губам.

— Я знаю, что тебе показалось, — глухим от волнения голосом проговорил он. — Но ты превратно меня поняла. Я очень, очень хочу тебя, просто вчера было неподходящее время для этого.

Камилла была не настолько глупа, чтобы не понять: это вовсе не признание в любви, и если она ответит отказом, то он воспримет это как должное. Но ей не хотелось отказывать ему. Она любила его, а сейчас он мог принадлежать ей — пусть только на несколько мгновений. Возможно, это было глупо, но она отдавала себе отчет в том, что на большее не стоит и рассчитывать.

— А сегодня подходящее время? — хрипло прошептала она.

Пальцы его коснулись жилки, бившейся на ее шее.

— Надеюсь, что да.

— Тогда я тоже готова. Поцелуй меня, Джеррод! — потребовала она, задохнувшись от страсти.

Из груди его вырвался хриплый смех.

— Боже, Камилла…

Он не договорил, потому что она прижалась к его губам с такой страстью, что в твердости ее намерений не могло оставаться никакого сомнения. Вначале все было так, как накануне, только гораздо слаще, и охваченные огнем желания, они потеряли всякий контроль над собой. Каждый новый поцелуй был продолжительнее и горячее, чем предыдущий. Камилла задрожала всем телом, когда его рука начала ласкать ей грудь, нащупывая через шелк ночной рубашки соски, и, изогнувшись, застонала от наслаждения.

Она таяла от желания, тело ее металось, требуя удовлетворения. Руки ее скользили по шелковистой коже его плеч и спины, наслаждаясь тем, как вздрагивал он от ее прикосновений. Теперь ей хотелось, чтобы ничто не мешало им слиться воедино.

Но в следующую секунду, когда руки Джеррода скользнули к ее бедрам, она вдруг окаменела, а из горла вырвался крик, полный ужаса и отвращения:

— Нет!

Он поднял к ней бледное, как смерть, лицо.

— Что с тобой, дорогая?

Охваченная дикой паникой, она смотрела в его глаза.

— Не могу! Извини, не могу! — еле слышно выдавила она.

— Что случилось? Я что-то не так сделал?

Она бессильно подняла руку ко лбу.

— Не знаю. Просто… Твоя рука… Я не могла… Извини, — прошептала она, и ее расширившиеся глаза были полны страха и тревоги.

Джеррод медленно и осторожно отодвинулся от нее и сел на край кровати.

— Я сделал тебе больно?

Она качнула головой.

— Нет. Лишь то, что я сказала. Я не знаю, что случилось. Все было так чудесно — и вдруг… Прости меня, — шепнула она, трясясь от ужаса.

Он шумно вздохнул.

— Все в порядке. Ничего страшного.

Что он должен был чувствовать? Ее собственное тело мучительно ныло.

— Я тебя не дразнила. Я действительно не смогла, — попыталась объяснить она, обхватив руками колени. — Не знаю, что меня так испугало. Я не хотела этого.

Что делать, если он не поверит мне? — с отчаянием подумала она. Проклятье! Почему все на свете против них?

Рука Джеррода тихонько легла на ее сгорбленные плечи, привлекая к себе.

— Не надо никаких извинений, Камилла.

— Но почему, почему со мной происходит такое? — еле слышно спросила она.

— Не знаю, — тихо ответил Джеррод. — Я не настолько разбираюсь в этих вопросах, чтобы ставить диагноз. Тебе нужно выговориться. И мне кажется, не стоит больше откладывать. Я хочу, чтобы ты повидалась с одним моим другом.

Камилла застыла. С другом? Он уже говорил что-то такое, но тогда она не обратила на это внимания. По спине у нее пробежал холодок.

— С каким еще другом?

Видя ее замешательство, Джеррод какое-то время молчал, а затем, поколебавшись, ответил: