«Барак», как называли на Новой Америке длинное и узкое, овальной формы углубление в грунте, снабженное крышей, стенами и полом, но лишенное окон, был погружен в темноту. Чуть заметно теплилась лампочка около выхода.

– Спаси меня Аллах и помилуй! – пробормотал Джафар, вылезая из мешка и втискиваясь в одежду. Та за ночь задубела от холода, и толстая ткань комбинезона больно царапала кожу.

– Куда торопишься? – Обитатель соседней койки поднял голову. – Спи! Еще успеешь набегаться!

– Так холодно же!

– Так надо прямо в комбинезоне в спальник влезать! – мудро посоветовал сосед. – Тогда не замерзнешь!..

– Где ж ты вчера был? – сердито прошептал Джафар, но его собеседник, похоже, вновь заснул.

Совет, несмотря на то, что был дан поздно, оказался мудрым. Джафар влез обратно в спальный мешок, согрелся и даже задремал, но тут, по закону подлости, который действует на всех планетах, а не только на Земле, наступило время побудки.

Барак наполнился зевками, приглушенными разговорами и кашлем.

Пришлось просыпаться и вылезать из спальника. В тесном санузле довелось стоять в очереди, чтобы умыться ледяной водой, от которой ныли зубы, а кожа покрывалась пупырышками.

– Новички – на инструктаж, – сообщил Джафару, поймав его на выходе из санузла, бригадир барака, дюжий парень по имени Абдул. – После завтрака – в контору!

– А это где?

– А то здание, около которого вас вчера высадили, – ответил бригадир. – Запомнил его?

Джафар кивнул. Из тесного недра транспортера их выкинули посреди холмистой снежной равнины. Стремительно темнело, но он все же успел разглядеть торчащие из-под снега крыши и единственное здание, полностью выходящее на поверхность, снабженное антеннами спутниковой связи. Судя по всему, оно и было конторой.

Как он узнал позже, уже в бараке, Семнадцатый поселок имел от роду всего несколько месяцев. Залежи титана, прятавшиеся под снегом и грунтом, здесь еще только предстояло расчистить и освоить.

– Раз запомнил – дуй завтракать. – И Абдул, покровительственно улыбнувшись, повернулся к другому новичку.

Кормили обитателей барака в маленьком, примыкающем к нему подземелье, именующемся столовой. Тут было несколько теплее, чем в жилом блоке, но от расставленных по столам плошек с густой кашей, заправленной мясом непонятного происхождения, все равно валил пар.

Пищу нужно было есть быстро, иначе возникал риск, что остатки, превратившиеся в лед, придется догрызать. Джафар, уже постигший эту нехитрую истину, работал ложкой довольно шустро.

Ощутив в утробе некоторую тяжесть, он вернулся в барак, нацепил рукавицы и толстые сапоги (без полной амуниции выходить из барака воспрещалось), и через шлюз и лестницу выбрался на поверхность.

Тут, по местным меркам, было довольно тепло – около двадцати градусов мороза по Цельсию. Ветер колол лицо, а по блекло-голубому небу быстро ползло маленькое белое солнышко. Тепла от него было меньше, чем от одинокого светляка. Расстилавшаяся во все стороны белая равнина почти празднично сверкала под неяркими лучами.

К зданию конторы, словно муравьи к муравейнику, спешили новички. Джафар, опасаясь замерзнуть, тоже не стол на месте. К счастью, ему идти было недалеко, и вскоре он уже нырнул в низкий круглый люк, который с треском захлопнулся за его спиной.

– Проходите, – приветствовал его удивительно толстый человек с розовым лоснящимся лицом. Оставалось непонятным, как на нем не лопается комбинезон. – Вон туда, в зал для собраний…

Зал для собраний оказался комнатой размером с обыкновенную учебную аудиторию. Но для Новой Америки, где избегали больших нежилых помещений, которые трудно обогревать, это было немало.

Большую часть помещения занимали длинные лавки без спинок, а у противоположной от входа стены стоял стол.

– Садитесь-садитесь. – Толстяк зашел в комнату и принялся протискиваться к столу. – Еще успеете настояться…

Взгляд его оказался неожиданно пронзительным и колючим, почти таким же, как местный ветер.

– Мое имя – Джанни Ди Бьяджо, – сообщил пузан, усевшись. – Я заместитель главы администрации по работе с персоналом. Если у вас возникнут какие-то трудности или вопросы, вы всегда можете обратиться ко мне. Сюда, в контору, офис пять. Сейчас же, по установленному порядку, я проведу инструктаж…

Инструктаж продолжался долго, почти час, и вмещал в себя множество разнообразных сведений – от техники безопасности до распорядка дня и возможных развлечений.

– Здешний год составляет триста восемьдесят дней, – сообщил Ди Бьяджо, – и делится на девятнадцать отрезков, называемых месяцами. Каждый месяц включает пятнадцать дней работы и пять отдыха. Как вы их используете – ваше дело…

Дни отдыха можно было провести в поселке, просто лежа в бараке или предаваясь нехитрым развлечениям. В этот период работала баня. Желающие же могли выехать в ближайший крупный город, где имелись питейные и прочие увеселительные заведения…

– Все продумано, – шепнул на ухо Джафару сосед по лавке, невысокий узкоглазый человечек с удивительно неподвижным лицом. – Деньги, заработанные за пятнадцать дней, ты легко спустишь за пять, а уедешь отсюда через три года таким же нищим, как и прибыл… А выгоду поимеет Федерация!

– Похоже на то, – кивнул Джафар.

– Теперь вопросы. – Ди Бьяджо, судя по всему, закончил инструктаж. – Если нет, можете идти…

– Так, маску на лицо не забудь! – Мастер смотрел на Джафара почти с отеческой суровостью. – И проверь – все ли застегнул. Если хоть малейшая щелка окажется – ты непременно замерзнешь! А замерзнуть здесь – куда опаснее, чем подцепить триппер!

Десяток, на самом деле – пятнадцать человек разнорабочих, отреагировали на плоскую шутку начальства довольным гоготом.

Джафар, обычно не терпевший подобного учительского тона, лишь безропотно кивнул. Возражать мастеру, который работал по контракту уже третий раз и знал о жизни на Новой Америке в десять раз больше любого новичка, было бы просто глупо.

– Ну что, все готовы? – спросил мастер, обведя взглядом свой десяток, топтавшийся у выхода из барака. – Тогда пошли!

Джафар, предполагавший, что рабочее снаряжение ограничится тем, что ему выдали в день прибытия, довольно сильно заблуждался. Уже в бараке он получил плотную шерстяную маску, оставляющую открытыми только глаза и рот, нечто вроде толстой куртки из стеганой ткани, именующуюся ватником, и еще кучу всяких мелочей, вроде ракетницы, без которой на работу «в поле» просто не выпускали.

– Ты не гляди, что все тут так плоско, – сказал бригадир, выдавая новичку инвентарь. – Заблудиться, особенно когда туман или метель, – раз плюнуть. Тут-то ракетница тебя и выручит! И все остальное пригодится, не сомневайся!

Теперь «все остальное» болталось у Джафара на поясе, мешая нормально двигаться. Когда же на складе им выдали самые обыкновенные совковые лопаты, которые на Земле остались разве только в музеях, он совсем загрустил.

– И зачем это нам, интересно? – Риторический вроде бы вопрос был услышан мастером.

– А чтобы снег отгребать! – добродушно ответил тот.

– Снег? Зачем?

– Эх ты, салага! – довольно презрительно проговорил кто-то из старожилов. Но у мастера оказалось больше терпения.

– В этом самом месте, – сказал он, – под землей чертова уйма титана. А чтобы его добыть, нужно пробиться через корку вечной мерзлоты, которую никакой бур не возьмет, а какой возьмет – тот сломается!

Десяток неторопливо топал куда-то в сторону от Семнадцатого поселка, а мастер все рассказывал и рассказывал. Джафар узнал про переносные приборы, называемые обычно «грелками», с помощью которых можно одолеть вечную мерзлоту. О том, что «грелки» устанавливаются только на открытый грунт, спрятанный сейчас под почти метровым слоем снега…

– Зима, – грустно сказал мастер напоследок, разводя руками, – летом-то проще было бы – притащил и поставил, а сейчас помахать лопатами придется…