Разговор не затянулся. Не успел Виктор выпить и половины чашки, как на кухню шагнул Загоракис, а за ним и хозяин дома.

— Мед нашла? — спросил он у Джоанны. — Нет? Ну как же можно пить чай без меда!

Пахнущий липовым цветом чай и сам по себе был вкусен, а уж с медом, желтым, сладким и тягучим, как загустевший солнечный свет, превратился в достойный богов нектар.

Прикончив по паре чашек, летчики начали собираться.

— Надо бы взлетать, — сказал старший из них, с бородой. — А то стемнеет, как мы вертолет подымем?

— Отправляйтесь, — махнул рукой Веселов. — И эту старую кочерыжку забирайте! А молодых мне оставьте! Пригодятся!

И он рассмеялся — так заразительно, что показалось невозможным не присоединиться.

На взгляд «призрака», обученного читать скрытые помыслы человека, хозяин дома посреди тайги представлял собой необычайное зрелище. Он ничего не скрывал, ничего не держал за пазухой, и те самые эмоции, что были у него в сердце, отражались и на лице.

— Так, — сказал Веселов, когда дверь за пилотами и Загоракисом захлопнулась, — на два месяца вы в полном моем распоряжении!

Виктор и Джоанна молчали, ожидая продолжения.

— Мне не очень нравится то, что я буду делать с вами, — вздохнул старый психолог. — Лишать человека рассудка — задача не из приятных и не из простых. Но раз это нужно для дела...

Он вздохнул еще раз и тут же, словно опомнившись, улыбнулся:

— Что это я болтаю? Вы ведь прилетели с запада! Там давно ночь! Пойдемте, покажу ваши комнаты! А работать начнем завтра!

Комнат в двухэтажном особняке оказалось предостаточно, весь второй этаж занимали апартаменты для гостей.

— Летом все ко мне приезжают, — рассказывал Веселов, поднимаясь по лестнице. — Родственники, друзья, которых все меньше и меньше, иногда кто из учеников заглянет — вроде шефа вашего... Так, тебя поселим здесь, а тебя, барышня, подальше...

Виктору досталась крошечная комната, похожая на шкаф с окном. Но тут имелась кровать, и это на данный момент было самым главным. Зеленский влез под одеяло, успел ощутить прикосновение к коже свежих простыней и тут же уснул.

От двери доносился такой грохот, точно ее пытались выломать. Разлепив глаза, Виктор не сразу понял, что происходит.

— Да? — спросил он невнятно.

— Подъем! — ответили из коридора бодро. — Хватит дрыхнуть!

— Ага, сейчас встаю, — пробормотал Виктор и принялся выбираться из-под одеяла.

За окном было еще темно, лишь на востоке над самыми кронами виднелась тонкая светлая полоска. Поеживаясь от пробравшегося-таки в дом холодка, Виктор оделся и спустился вниз, на кухню.

Хозяин уже был тут, суетился около плиты. Несмотря на хромоту и возраст, энергии в нем хватало на троих.

— Встал? — поинтересовался он. — Пока завтрак готовится, иди посмотри, что там у меня с дверью в кладовку. Инструменты в ней и лежат. Надо же тебе как-то отрабатывать свое обучение!

И старый психолог рассмеялся. Да так, что Виктор не понял, какое именно чувство выражает этот смех.

С дверью все оказалось не очень сложно — всего лишь разболтались петли, а один шуруп и вовсе вылетел. Виктор вкрутил его на место, подтянул остальные и вдобавок смазал петли маслом.

Вернувшись на кухню, обнаружил занятую шитьем Джоанну. Сквозь ледяную маску безразличия, обычную для «призрака», было заметно, что девушка несколько озадачена.

— Вот уж не ожидала, что мне придется штопать носки, — хмыкнула она, завидев товарища по несчастью.

— А мне — ремонтировать двери! — усмехнулся Виктор. — А где наш хозяин?

— Обнаружил, что закончилась соль, и отправился за ней в подпол.

Веселов вернулся через пять минут, тут же позвал за стол. Завтрак оказался не по-европейски плотным, и Виктор после него ощутил приятную тяжесть в животе и желание полежать.

— Ну что, сыты? Тогда пойдем в лабораторию! — Судя по решительному виду старого психолога, из отведенных на работу двух месяцев он не собирался терять ни единого часа.

Лабораторией именовался просторный зал на первом этаже. Тут было пусто, если не считать развлекательного центра у одной из стен и стеллажа с кассетами рядом Пол покрывали циновки.

— Присаживайтесь, — сказал Веселов и ловко, точно опытный йог, уселся, скрестив ноги.

Виктор и Джоанна расположились напротив. Старый психолог смотрел на них пытливо и чуть насмешливо, и его взгляд, хотя он не был ни недобрым, ни давящим, почему-то сложно было выдержать.

— В каждом из вас скрыто по нескольку личностей, — проговорил Веселов после паузы, — в обиходе именуемых масками. И хотя каждую после применения якобы стирают, уничтожить их полностью невозможно. Эмоциональные стереотипы, поведенческие шаблоны, идеи и убеждения в той или иной степени сохраняются в подсознании... Если этот «багаж» становится слишком тяжел, то происходит «слом», в одном теле поселяются несколько сознаний, враждующих между собой и ведущих борьбу за главенство. Вы меня понимаете?

— Да, — сказала Джоанна. Виктор кивнул.

— Великолепно. Тогда продолжим, — Веселов улыбнулся. — Нам с вами нужно изобразить «слом» достаточно достоверно, чтобы обмануть моих коллег.

— А приборы? — поинтересовался Виктор. — Ведь сканеры покажут, что мы нормальны!

— Не смешите меня! — Старый психолог покачал головой. — Эти приборы дают лишь вспомогательные сведения. Да, они покажут электрическую и нейронную активность разных частей головного мозга. Но разве безумие определяется ими?

В наступившей паузе стало слышно, как шумит за окном ветер.

— Короче говоря, вам предстоит оживить все ваши маски одновременно, — голос Веселова сделался жестким, требовательным, — и научиться менять их одну на другую так, чтобы создавалось впечатление «слома». Основное ваше отличие от истинного безумца будет состоять в том, что одна из масок, соответствующая вашей первоначальной личности, должна быть сильнее остальных и управлять процессом. Но тут мы сталкиваемся с одной проблемой. Вы понимаете с какой?

Виктор пожал плечами, Джоанна замотала головой.

— Первоначальная личность в процессе превращения в «призрака» уничтожается почти полностью. Это приводит к тому, что она становится более слабой, чем личности-маски. — Веселов вновь сделал паузу. — По большому счету, это и является причиной «слома». Так что вам помимо воскрешения масок придется в определенном роде возродить еще и себя...

— Создать еще одну маску? — уточнил Виктор.

— Именно, — кивнул старый психолог.

— Но, сэр, за последние несколько месяцев я был вынужден примерить три маски — и не скажу, что это далось мне легко... Мне кажется, что еще одной я не выдержу!

— Зовите меня просто Андрей, — сказал Веселов. — А что до твоей проблемы — мы с ней обязательно справимся. Я тебе обещаю!

— Хорошо, — кивнул Виктор.

— Тогда приступим! — Хозяин дома потер в нетерпении руки. — Для начала вы должны вспомнить, кем были, и изложить все, что вам удалось выудить из памяти, на пластике. Яркие переживания, события, ощущения. В любом виде — записей, рисунков, чего угодно.

Веселов встал, проковылял к стеллажу, снял с одной из полок стопку листов писчего пластика и две коробки с фломастерами.

— Вот, работайте! — Половина листов и одна коробка достались Виктору, все остальное — Джоанне. — Спешить не надо, если в три дня управитесь, будет совсем хорошо. Возникнут любые вопросы — с удовольствием отвечу. А теперь позвольте вас оставить.

И старый психолог, прихрамывая, скрылся за дверью. «Призраки» остались одни.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Джоанна.

— Что он мастер своего дела, — отозвался Виктор. — И что нам придется очень непросто...

— А еще говорят, что сойти с ума легче легкого, — буркнула девушка и полезла в коробку с фломастерами.