Кресло принадлежало к мебельной серии, которая пользовалась невероятным успехом среди австрийского среднего класса в годы, предшествующие Первой мировой войне. Экземпляр, попавший в руки Вермеера, являлся при всем этом одним из самых первых прототипов, вышедших из мастерских знаменитой фирмы «Якоб и Йозеф Кон». Он был изготовлен по эскизу Йозефа Хофмана для одного венского кабаре, «Фледермауса» ^[22], именем которого и была названа серия.

Вермеер не знал, что его ожидает, но уже одна мысль о том, что он умрет на историческом кресле — если ему суждено было умереть, — несла утешение. Утешение, конечно, слабое, но он был не в том положении, чтобы капризничать.

И все же Вермеер не слишком верил в перспективу скорой смерти. Женщина не собиралась спускать курок, по крайней мере, сразу. В данный момент он нужен был ей живым. У нее имелись к нему вопросы, иначе она бы уже выстрелила.

Он задержал дыхание и сосредоточился на лице незнакомки, пытаясь понять ее намерения, заглянуть в глаза через солнцезащитные очки, но преодолеть блокировку дымчатых стекол оказалось невозможно. Ему не удалось даже различить цвет ее глаз.

С чеченцами эта проблема отсутствовала: им не нужно было скрывать лицо, так как после их ухода жертва уже никого не могла опознать. В случае провала задания на дне какой-нибудь канавы, с пулей в голове, находили уже их самих. Вермеер лишь чудом ускользнул от одного из них, когда занимался торговлей иконами. Мало кто мог похвастаться тем же. Чтобы не искушать судьбу вновь, голландец предпочел закончить со своей деятельностью в России. Он и предположить не мог, что несколько лет спустя окажется в схожей ситуации.

Распространив в Интернете слух о том, что Штерн откопал где-то «De forma mundi», голландец был готов к тому, что ему придется за это ответить. Цель маневра как раз и заключалась в том, чтобы побудить заинтересованных в Вазалисе людей раскрыться и выйти из тени.

Вермеер знал, что его ждут определенные неприятности, и был к ним готов. По правде сказать, он полагал, что в первую очередь на него обрушится гнев Валентины, но даже представить себе не мог, что ему будет угрожать пистолетом в его же бутике какая-то незнакомка, да еще всего спустя два дня после публикации информации на сайте.

— Могу я узнать, чего вы хотите? — обратился он к молодой женщине раздраженным тоном. — И уберите эту пушку от моей головы! Я прикован к креслу. Что, по-вашему, я могу сделать? Это ведь подлинный «Фледермаус»! Не стану же я выдирать подлокотники, чтобы сбежать!

Последний аргумент, похоже, убедил женщину. Она отвела пистолет от его лба и положила на стол, рядом с кофейником и пакетом кантучини.

— Что вам известно о Вазалисе? — спросила она.

— Только то, что я читал про него в Интернете. Замечательный источник информации. Порой там можно обнаружить действительно интересные вещи, не говоря уж о порно…

Подойдя ближе, женщина резко толкнула кресло ногой.

Вермеер упал навзничь. Голова его с глухим звуком ударилась о пол, и он почувствовал, как где-то на затылке рвется кожа. Одна из перекладин спинки сломалась и вошла на несколько миллиметров в заплывший жиром зад. Из уст голландца вырвался приглушенный стон.

— Повторяю вопрос еще раз, — сказала женщина. — Он же будет и последним. Что вам известно о Вазалисе? Предупреждаю: следующий этап рискует окончательно лишить вас чувства юмора.

Вермеер уже начал сожалеть об убийцах-чеченцах — у тех, по крайней мере, казни проходили аккуратно. Имущество они не трогали.

— Подлинный «Фледермаус!» — простонал он. — Куда его теперь, на свалку?

— Если мне придется взять все вещи, что находятся в вашем бутике, и разбить их одну за другой о вашу голову, я это сделаю. Уж поверьте.

Она сняла и небрежно уронила на пол куртку, а затем опустилась на корточки рядом с Вермеером. На ней была облегающая футболка, под которой проступали четкие очертания бицепсов.

Положив руку на подбородок антиквара, она грубо повернула лицо в сторону, прижав к полу.

— Это мое последнее предупреждение, — промолвила незнакомка, еще сильнее надавив на затылок Вермеера.

Она произнесла эти слова бесцветным, лишенным всяких эмоций голосом. Голосом, леденящим, способным нагнать страх даже на такого пройдоху, как Вермеер, голосом, который вызывает у вас тетанус и от которого вам хочется выблевать всю свою желчь.

Вдавленный в паркет, Вермеер едва мог дышать по причине воткнувшейся в ягодицу планки. Тем не менее он нашел в себе силы пробормотать сквозь зубы:

— Да пошла ты, сука… Больше не скажу ни слова.

— Как это кстати! Я и не желаю больше ничего слышать.

Возразить Вермеер не успел: в шею, прямо под ухом, у основания черепа, вошла игла, и голландец размяк, словно в вены ему впрыснули огромную дозу каннабиса. Разум витал где-то, будто желая вырваться из-под телесной оболочки. Вермеер даже не попытался его удержать, напротив, позволил ему уйти в свободное плавание. Подобные пузырькам воздуха, возникающим и взрывающимся на поверхности озера, нахлынули обрывки старых воспоминаний. Вермеер ощутил странное блаженство, губы расплылись в исступленной улыбке.

Вскоре дали о себе знать побочные эффекты. Все началось с легкого покалывания в ногах, которое поднялось к тазу и постепенно дошло до кончиков пальцев.

Внезапно покалывание превратилось в резкий электрический разряд. Тело сжалось, выгнулось в дугу, так что один из подлокотников кресла с сухим треском сломался.

Вермеер не успел даже всплакнуть по «Фледермаусу». Ослепительная вспышка разорвала мозг, и он потерял сознание.

27

Скутер мчался прямо на грузовик. Но за долю секунды до столкновения отклонился от своей траектории и проскочил между двумя стоявшими у тротуара машинами.

Грузовик резко взял в сторону, дабы опрокинуть мотороллер, но разминулся с его задним крылом на несколько сантиметров и налетел на безжизненное тело Мари Жервекс. Захваченный врасплох маневром скутера, водитель грузовика попытался выровнять колеса, до предела вдавив педаль тормоза, но не смог избежать столкновения с припаркованными вдоль дороги автомобилями. С ужасным грохотом смятого листового железа грузовик задел первую машину и врезался во вторую.

Скутер продолжал нестись по тротуару. На перекрестке он свернул на небольшую улочку с односторонним движением, и почти тут же водителю пришлось выворачивать руль, чтобы не въехать в идущее навстречу такси. В самый последний момент ему удалось уйти в сторону, но заднее колесо мотороллера не выдержало веса двух пассажиров и скутер, потеряв равновесие, опасно накренился. Водитель выпрямил его энергичным усилием и поддал газу.

Несмотря на начавшийся дождь скутер минут десять лавировал в потоке машин на бешеной скорости. За это время он пересек Сену, миновал Ботанический сад и поднялся к площади Данфер-Рошро. У парка Монсури водитель наконец заглушил двигатель, припарковавшись у решетчатой ограды, среди дюжины других таких же скутеров. Он помог Валентине слезть с сиденья, а затем за руку потащил ее в расположенный у парка пивной ресторанчик.

Насквозь промокшие, они рухнули на банкетку. Водитель снял шлем.

— Ничего так поездочка… — сказал он.

Валентина икнула от изумления, узнав смотрителя хранилища, который утром, в Национальной библиотеке, обслуживал Элен Вайан. Придя наконец в себя, она прошептала едва слышно:

— Вы-то что там делали?

— Следил за вами, — небрежно обронил мужчина.

Выглядел он так, словно и не было ни наезда, ни последовавшей за ним сумасшедшей гонки по городу. Его уверенность и спокойствие настолько вывели Валентину из себя, что, не в силах больше выносить эту безучастность, она внезапно влепила своему спасителю звонкую пощечину. Мужчина вскрикнул от удивления.

В едином порыве клиенты и персонал пивной обратили на них свои взоры, но кладовщик знаком показал, что все в порядке. Его пальцы легли на запястье Валентины, на тот случай, если ей вдруг захотелось бы ударить его еще раз.