Этот обильно освещенный СМИ диалог между президентом Бушем и агентом ЦРУ бин Ладином подтвердил всему миру, что война в Афганистане является ответом на теракты 11 сентября, — теперь можно и делами заняться. Крушение СССР и независимость среднеазиатских государств заново открыли «Великую игру».[137] Это выражение, вышедшее из-под пера Редьярда Киплинга в XIX веке, обозначает борьбу за влияние, которую великие империи вели между собой в данном регионе, уклоняясь, по возможности, от прямого столкновения. В этом регионе находятся очень значительные запасы нефти и газа. В горах есть драгоценные камни. И, наконец, здесь выращивают мак.[138]

Войдя в Белый дом, Джордж Буш составил свою правительственную команду из крупных деятелей нефтяного лобби.[139] Так, советник по национальной безопасности Кондолиза Раис — бывший руководитель фирмы Chevron-Texaco,[140] а министр внутренних дел Гейл Нортон представляет интересы группы ВР-Атосо[141] и саудовской компании Delta Oil. С 29 января 2001 года вице-президент Дик Чейни — в прошлом президент компании Halliburton[142] (первый в мире поставщик оборудования для нефтедобычи) — учредил Группу развития национальной энергетической политики (NEPD). Ее совещания сверхзасекречены, список участников представляет государственную тайну Естественно, запрещается делать какие-либо записи прений. Все, что имеет к ней отношение, настолько таинственно, что «Вашингтон пост» тут же охарактеризовала ее как «что-то вроде тайного общества».[143]

Комментаторы — не ведающие еще о будущем банкротстве «Энрон», первого энергетического брокера в мире, — сходились во мнении, что первостепенной целью NEPD является разработка нефтегазовых ресурсов Каспийского моря. Но проблема в том, как переправлять нефть и газ в обход России или Ирана. Предполагается построить трубопровод, связывающий Каспий со Средиземным морем через Азербайджан, Грузию и Турцию (проект БТЦ, то есть Баку-Тбилиси-Джейхан). А пока что был проложен другой, связывающий Каспий с Черным морем, но, к сожалению, проходящий через Россию, которая снимает свою весомую десятину. Он связывает Тенгиз с Новороссийском и был открыт 27 ноября 2001 года. Третий, наиболее многообещающий, должен связать Каспий с Индийским океаном (проект фирмы UNOCAL, при участии Delta Oil).[144] А здесь возникает другая проблема: необходимость пересечь не только Пакистан, но также и Афганистан, раздираемый междоусобной борьбой, с тех пор как всякая форма государственности исчезла после беспорядочного отступления Советов. В декабре 1997 года UNOCAL должна была приостановить свой проект, столкнувшись с непониманием талибов. Все попытки разблокировать его с тех пор ничем не закончились, хотя вице-президент фирмы Джон Дж. Мареска и был назначен послом Соединенных Штатов в Афганистане.

Чтобы возобновить обсуждение этого вопроса, госсекретарь Колин Пауэлл предоставляет в мае 2001 года талибскому режиму субсидию в 43 миллиона долларов для переориентации крестьян, выращивающих мак. Получив добро саммита Большой восьмерки в Генуе (на котором Индия присутствует в качестве наблюдателя), многосторонние переговоры организуются в Берлине, объединяя американцев, англичан, пакистанцев, афганцев и русских. Германия принимает их у себя, так как она возглавляет в ООН постоянную группу по Афганистану. Но с какими афганцами нужно вести переговоры? С законным правительством президента Раббани, международно признанным, но контролирующим всего ничего, или с исламским государством, под управлением средневековой секты-талибов? Принято решение пригласить последних, в нарушение резолюции Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, запрещающей их принимать. Получив, как полагается, настоящие визы, талибские сановники использовали свое пребывание в Германии для проповедей и сбора средств в Гамбурге.

Талибы (Taliban) представляют собой замкнутое братство, суннитскую секту, взывающую к возврату к первобытному исламу. Их руководители—ветераны войны с Советами. Они подчиняются власти полевого муллы Омара, который никогда не путешествовал и знаком не более чем с третью своей собственной страны. В хаосе, который последовал за отступлением Советов, талибам удалось легко вывернуться, играя на этнической солидарности: как и большинство руководителей пакистанских секретных служб (ISI), они — пуштуны.[145]

Мулла Омар сам провозгласил себя повелителем верующих в государстве, признанном только Пакистаном, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами. Не имея никаких меж дународных связей, талибы положились в этой области на своих американских друзей, которые помогали им сражаться с Советами. Таким образом они смогли быть представлены в Организации Объединенных Наций Лейлой Хелмс, племянницей Ричарда Хелмса (директора ЦРУ с 1966 по 1973 год). Во внутренней политике талибы навязали населению железную дисциплину, подвергая дискриминации женщин и запрещая «нечистые» действия. Долгое время относясь терпимо к выращиванию мака, они запрещают и его, лишая часть крестьянства каких-либо доходов. Усаме бин Ладину секта выделила обширный участок территории. Талибы, мало искушенные в дипломатических нравах, пытаются выторговать свое международное признание в обмен на их разрешение проложить трубопровод. Видя, что ООН не хочет об этом и слышать, так как она признает другое правительство Афганистана — во главе с несостоятельным президентом Раббани, — они прерывают переговоры. По словам пакистанского дипломата Нияза Наика, здесь американская делегация начинает переходить на угрозы и в середине июля заявляет, что это разногласие будет решено военным путем.

Соединенные Штаты собираются убрать главных руководителей афганских группировок, идет ли речь о мулле Омаре или о командире Масуде (чей антиамериканизм вошел в поговорку), и посадить на их место марионеточное правительство, которое обретет некую легитимность от благословения бывшего короля Захир Шаха, забытого престарелого монарха, заканчивающего свою жизнь изгнанником в Риме. В середине июля великие державы дают свое добро на осуществление этого плана. И в окончательном коммюнике встречи между Юбером Ведрином (французским министром иностранных дел) и Франческо Вендреллем (посредником ООН по оказанию помощи Афганистану) от 17 июля 2001 года значится следующее: «Обе ответственные стороны совместно изучили пути, которые могли бы привести, в конечном счете, к положительному ходу дел, в частности, к поддержке международным сообществом усилий короля (sic!) объединить вокруг себя представителей афганского общества. Они также отметили важность расширения диалога с Пакистаном. Помимо этого, стоит, естественно, задуматься и над тем, как нужно будет приступить к реконструкции Афганистана по окончании конфликта (sic!)».[146]

Итак, начиная с июля о падшем монархе Захир Шахе говорят уже как о короле Афганистана, а также упоминаются и параллельные дискуссии по «конфликту» и по «реконструкции» страны! Переговоры продолжаются в Лондоне, затем в Женеве, под эгидой Business Humanitarian Forum (sic!),[147] — чей бюджет щедро одарен нефтяником UNOCAL, — хотя и цели, и участники другие (например, японцы, которые лелеют большие надежды на нефтяные залежи Каспия). Как это предвидели господа Ведрин и Вендрелль, здесь уже готовят не мир, а войну и реконструкцию.

Опасаясь слишком сильного давления со стороны англичан и американцев, Пакистан ищет себе новых союзников до начала бури. Он приглашает китайскую делегацию в Исламабад и обещает ей открыть для Китая доступ к Индийскому океану в обмен на военную поддержку. Раздраженные этим, англичане и американцы решают перейти в наступление ранее назначенного срока, во всяком случае, до того как китайцы вмешаются в «Великую игру».[148] Аравийское море превращается в театр самого крупного развертывания сил британского флота со времени войны за Мальвинские острова, тогда как НАТО направляет 40 тысяч человек в Египет. 9 сентября харизматический лидер Исламского фронта, закоренелый антиамериканец командир Масуд убит.[149] Теракты 11 сентября позволяют заставить выглядеть легитимной операцией то, что является не чем иным, как классической колониальной экспедицией.