— Не надо никого ставить в известность, Пол, — ответила девушка, проглотив комок, застрявший в горле. — Договорись с каким-нибудь надежным таксистом, а я его хорошо отблагодарю.

Хозяин подумал немного над ее предложением и наконец решился:

— Хорошо, ты правильно делаешь. Я бы посоветовал отвезти его в какую-нибудь частную клинику, там ты сможешь рассказать обо всем, как захочешь, но не называй адреса моего заведения. Не хочу выступать в роли свидетеля и вообще... И не называй никаких имен. Но все надо делать быстро, иначе парень умрет по дороге.

— Верно, Пол, — ответила она уже более спокойно. — Так и сделаю.

Хозяин позвонил знакомому шоферу, который появился через несколько минут. Уже в машине Конни обдумывала план, как бы не повредить своему жениху.

— Джим, поедем сейчас ко мне домой, мой друг не хочет связываться с полицией, тем более теперь, — сказала она водителю, вручая ему солидную купюру.

Тот молча усмехнулся, спросил адрес и тронул машину с места. Доставив еле живого Перкинса к дому, он взвалил на себя неподвижное тело и донес до кровати.

— Красавица, — сказал он. — Думаю, что вы со своим дружком забудете мое имя и номер машины, это полезно и для Пола, и для твоего жениха.

Когда шофер ушел, Конни не замедлила позвонить доктору Рикклею, старому пьянице, изгнанному из коллегии Нью-йоркских врачей несколько лет назад. Однако это не помешало ему неофициально помогать разным темным личностям, среди которых он пользовался большим авторитетом. Доктор, пожилой человек в неопрятной одежде, с постоянным запахом виски изо рта, пришел быстро, минут через десять. Он не задал ни одного вопроса, но обеспокоенно покачал головой, как только осмотрел ранение.

— Этот человек, должно быть, сделан из металла, только поэтому не умер, — удивленно пробормотал старик. — Если бы удар пришелся чуть ниже, он бы поразил сердце.

С помощью Конни он сделал Перкинсу первую перевязку. Лицо раненого от большой потери крови стало белее мела. После перевязки Рикклей повернулся к девушке:

— А теперь остается только ждать, милочка. Если он не умер сейчас, думаю, что с ним этого уже в ближайшее время не произойдет. Если будут какие-нибудь новости, позвони мне.

Он нахлобучил на голову засаленную шляпу и молча протянул руку. Конни вытащила из кармана Шиппи деньги и отдала врачу.

— Спасибо, док, — сказала она. — Когда мой друг поправится, он вас щедро отблагодарит. Это человек со средствами.

Доктор Рикклей немного упокоил Конни. Увидев смертельно бледного Перкинса, она подумала, что он умер еще в машине. Девушка села в кресло у изголовья кровати и стала размышлять, как найти выход из опасного положения. Конни понимала, что во всем происшедшем виновата только она одна. Для чего ей было нужно вызывать у Клинта ревность? Она прекрасно знала, когда звала Перкинса в бар Пола, что это излюбленное заведение Тельмы, но ей хотелось отомстить своему любовнику, и она этого добилась. Но какой ценой! Теперь она раскаивалась.

И вот теперь Шиппи Перкинс лежит у нее на кровати при смерти!

Хотела ли она этого? Нет. Конечно, нет! Причиной ее печали было не только состояние Перкинса, но и беспокойство о Клинте Карли. Ее радовало, что Шиппи не умер, но в этой радости было больше простого эгоизма. Ведь если Перкинс умрет, полицейские, как голодные волки, набросятся на ее любовника и, возможно, отправят на электрический стул. Эти мысли приводили ее в ужас. Чтобы прогнать их, она беспрерывно курила, совершенно не беспокоясь о раненом, на которого сейчас смотрела с ненавистью. Наконец девушка успокоилась и обругала себя за паническое настроение.

Со своего кресла она вдруг услышала, как прерывисто дышит Шиппи, не приходя в сознание. Это встревожило Кони, и она снова позвонила Рикклею.

— Не бойся, детка, — успокоил доктор. — Этот человек уже вне опасности. Такое дыхание вызвано большой потерей крови.

Наконец, в четыре часа дня и примерно через семьдесят часов после удара ножом Перкинс подал первые признаки жизни, и девушка почувствовала облегчение. Она склонилась к нему и нежно поцеловала.

Сейчас Шиппи казался не суперменом, а обыкновенным человеком, слабым и беззащитным. Он с удивлением оглядывал комнату и постепенно вспоминал, что произошло в баре. Потом стал расспрашивать девушку.

Недоверие появилось на его лице, когда он узнал, что трое суток находился без сознания.

— Какой сегодня день, Конни? — взволнованно спросил он.

Оказалось, что сегодня пятница — день, когда Фил Дуффус должен принести деньги за ожерелье.

Конни удивленно посмотрела на Шиппи, не понимая, что его так взволновало.

— Сегодня пятница. Сейчас половина пятого, дорогой, — ответила девушка, посмотрел на свои часики-кулон. — Но прошу, не двигайся, — добавила она, заметив, что он пытается усесться на кровати. — Сейчас принесу тебе поесть.

— Ты уверена, детка, что сегодня пятница? — настойчиво спросил Перкинс.

— А почему бы и нет? — изумилась она.

Через несколько минут девушка принесла чашку дымящегося душистого бульона, гренки и тарелочку с румяными котлетами. Пока Шиппи ел с озабоченным лицом, она рассказала, что произошло в баре у Пола, а также про свою идею привезти его сюда в квартиру Фанни, чтобы о несчастном случае никто не узнал, особенно полиция. Потом она добавила, глядя на него во все глаза:

— Ведь вряд ли у тебя дружеские отношения с копами?

— Ты правильно поступила, куколка, — в первый раз улыбнулся Перкинс. — Однако хочу тебя предупредить, что за мной нет ничего такого, чтобы опасаться правосудия. Но я очень беспокоюсь, что обо мне могут подумать мой босс и товарищи.

Конни не упустила случая спросить:

— А зачем тебе тогда пистолет, дорогой? Я так испугалась, когда увидела его, раздевая тебя, чтобы уложить в постель. Ты же не из полиции, правда?

— Успокойся, дорогая. Я работаю ночным охранником в банке, поэтому и ношу с собой огнестрельное оружие.

Конни убедило его объяснение.

— Шиппи, я хочу сказать тебе спасибо за все, что ты для меня сделал, — промурлыкала она с фальшивым волнением. — Честное слово, даже не знаю, как тебя отблагодарить.

— Очень просто, — рассмеялся он. — Дай мне одежду, чтобы переодеться. Я вспомнил, что мне сегодня ночью надо на службу.

— Не будь сумасшедшим, дорогой, куда ты пойдешь в таком состоянии? Скажи, кому надо сообщить, что ты болен.

— Некому, детка. Хотя мне очень не хочется уходить отсюда, но придется. Я всегда четко исполняю свои обязанности. Кроме того, твой доктор так хорошо меня перевязал, что я могу свободно передвигаться.

Конни несколько минут размышляла, потом встала, улыбаясь.

— Шиппи, а что означало твое предложение поехать вместе во Флориду? Ты говорил, что будешь счастлив отдыхать со мной.

Перкинс обнял ее за талию и поцеловал.

— Куколка, думаю, тебе понятно, что не могу пренебрегать своей работой даже ради наших планов. Мы уедем ночью, но прежде я попрощаюсь со своими коллегами и получу причитающиеся мне деньги.

— Ты просто прелесть, Шиппи, — она подпрыгнула от радости и с чувством расцеловала его.

От ласки у Перкинса закружилась голова, пожалуй, посильнее, чем когда его ранили в баре Пола.

— Ну, давай, принести мне костюм, — попросил он. Конни сделала печальную гримаску.

— Твой костюм в очень плачевном состоянии, дорогой. Кроме того, что у него в спине дыра, он весь в крови, а это может привлечь ненужное внимание.

— Да, в нем, конечно, нельзя выйти, — Перкинс расстроился. — Но если его нельзя надеть, то нет ли у тебя чего-нибудь, в чем я смогу выйти отсюда?

Конни шлепнула себя ладошкой по лбу и воскликнула:

— Не беспокойся, мы решим этот вопрос! У меня дома в шкафу висят два костюма Клинта. Уверена, что они подойдут тебе. У вас одинаковые фигуры. Заодно я возьму кое-что для путешествия.

Шиппи согласился.

— Поторопись, детка, у меня есть еще дела перед тем, как купить билеты.