– Это другое дело!

– С какой стати?

– С такой, что там не было тридцати тысяч викингов, готовых растерзать тебя!

Вопли Сэры снова привлекли внимание рабочих, причем на этот раз некоторые подозрительно прищурились.

Дак подошел ближе и накрыл своей рукой ладонь Сэры. В этот момент она поняла, что напрасно теряет время, потому что он все равно все сделает по-своему.

– Я обещаю, что буду очень осторожен, – сказал Дак. Он смотрел на нее с мольбой и говорил очень искренне. – Ты же знаешь, как это для меня важно! Я посвятил истории всю свою жизнь, я жил и дышал ею каждый прожитый день, и вот теперь мне представился шанс прожить ее самому! Прошу тебя, Сэра!

Дак был прав: он позволил ей рыться в родительской лаборатории, хотя понимал, что ему не поздоровится, если это откроется. Он пошел на этот риск, потому что понимал, как много это значит для Сэры. Поэтому Сэра тяжело вздохнула, а Дак одарил ее ослепительной улыбкой.

– Но только одну лодку, понял? – строго предупредила Сэра. – И только после того, как мы придумаем, как найти Историка. Это сейчас важнее всего.

Дак так и взвыл от досады.

– Но эти загадки сводят меня с ума! И потом, мы уже спрашивали местных про сидр и инфанту, но все смотрят на нас как на психов!

Сэра изогнула бровь – трюк, который она довела до совершенства в ходе многочасовых тренировок перед зеркалом в ванной.

– Странно, мне казалось, что тебе очень хотелось взглянуть на эту дурацкую лодку!

Дак с глухим стоном уронил голову на руки, а Рик со всего размаху хлопнул его по спине.

– За работу! – воскликнул он, откровенно наслаждаясь отчаянием Дака.

Сэра была абсолютным гением во всем, что касалось расчетов и сложнейших приборов, требующих использования миниатюрных высокоточных инструментов, но, как ни странно, оказалась полным профаном в фортификации. После того как она несколько раз испортила все, что делали другие, епископ счел за благо поручить ей другое задание – бегать туда-сюда между двумя башнями, охраняющими мосты на острове, и передавать сообщения.

Сэра как раз мчалась через центр города с посланием от южной башни к северной, когда кто-то поравнялся с ней. Скосив глаза, она увидела мальчишку, на вид чуть постарше ее самой, с коротко остриженными волосами и худым угловатым лицом. Сэра мгновенно насторожилась, узнав в своем спутнике подозрительного парня, который целый день крутился возле нее, Рика и Дака, ловя каждое их слово.

– Славный вечерок, – сказал мальчик. В ответ Сэра нечленораздельно хрюкнула. Однако мальчик не оставил попыток втянуть ее в разговор. – Мне кажется, мы с тобой уже встречались раньше. Ты давно в Париже? Откуда ты?

Не слишком ли много вопросов для незнакомого человека? Сэра неопределенно взмахнула рукой.

– Да так, где меня только не было, – пробурчала она, ускоряя шаг.

Мальчик тоже засеменил быстрее.

– А я родился здесь, в Париже, но мои родители родом из Нортумбрии, это в Британии. Из местечка Линдисфарн, слыхала о таком?

Сэра смерила его суровым взглядом. Ей не было никакого дела до того, откуда он родом, и она не понимала, с какой стати он к ней привязался со своей болтовней.

Но мальчик как ни в чем не бывало продолжал свой рассказ:

– Мой четвероюродный дядюшка был там монахом. В Линдисфарнской обители. Между прочим, меня назвали в честь него! Так что я в своем роде тоже дитя Линдисфарна! Ой, прости, ведь я до сих пор не представился. Меня зовут Биллфрит[3]. – Мальчик помолчал, ожидая, что Сэра, в свою очередь, назовет свое имя, но когда этого не последовало, продолжил шагать рядом с ней. Похоже, он вообще не понимал намеков. – К сожалению, в наши дни очень мало людей знают о знаменитом Линдисфарнском монастыре, и это великий позор! В свое время этот монастырь был прославленным центром учености. Тамошние монахи славились своей любовью к истории, но особый интерес они проявляли к наследию Аристотеля и его ученика Александра.

На этот раз Сэра резко остановилась. Перед ее мысленным взором вновь возникла загадка, высветившаяся на экране планшета: «Разбери вопрос буквально… Инфанта, сидр яд ли?» Сэра принялась машинально переставлять буквы вопроса, пока не получила абсолютно новое сочетание. Нелепая инфанта со своим ядовитым сидром вдруг превратилась в совершенно прозаичное «дитя Линдисфарна».

Сэра с шумом втянула в себя воздух.

– Погоди, что ты сейчас сказал?

Биллфрит нахмурился и повторил:

– Мои предки были монахами в Линдисфарнской обители, где находилась одна из богатейших библиотек мира. Линдисфарнские монахи собирали самые разные книги, но мои родственники больше всего интересовались Аристотелем. Монастырь больше столетия тому назад был разрушен ордами норманнов, мой четвероюродный дядя чудом остался в живых. Он передал своим родственникам все, что знал. В моей семье, кстати, все… историки. – Он задорно улыбнулся. – Включая меня.

Дак знал, что Сэра будет в ярости, но это знание не помешало ему тайком выбраться из северной башни и нырнуть в темноту материка. Он просто не мог больше ждать. Прошла уже целая вечность с тех пор, как Сэра отправилась доставлять сообщение на южную башню, а Дак не имел ни малейшего представления о том, как долго продлится тьма, поскольку свои наручные часы путешественники предусмотрительно выбросили сразу после первого скачка в прошлое, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Дак не умел определять время по солнцу или звездам, следовательно, легко мог упустить свой единственный шанс лично осмотреть ладьи викингов! К тому же, Сэра оставила ему планшет, который Дак предусмотрительно убрал в наплечную сумку, поэтому, с формальной точки зрения, он продолжал работать над загадкой. Просто отвлекся на секундочку.

Улизнуть из-под носа Рика оказалось проще простого, ибо с наступлением темноты этот соня тут же принялся клевать носом. А поскольку башня находилась на материке, хитрому Даку не пришлось даже перебегать через мост, рискуя попасться кому-нибудь на глаза. Так что на деле ему нужно было только не привлекать к себе внимания. Но Дак давным-давно понял, что если вести себя, как все, то никто на тебя и не посмотрит. Этот трюк безотказно срабатывал как в IX веке, так и в XXI-м.

Стоило Даку покинуть теплую освещенную башню, как выяснились сразу два неприятных обстоятельства: парижский ноябрь выдался на редкость холодным, а одежда, найденная Риком в сундуке, оказалась совсем легкой. Пробираясь через глубокий ров, окружающий башню, Дак успел промерзнуть до костей. За его спиной вдоль городских стен скользили тени – это горожане и солдаты несли ночную стражу, не сводя глаз с лагеря викингов.

Дак торопливо зашагал вверх по течению, длинная черная полоса воды с тихим плеском лизала глинистый берег слева от него. Тонкая корка инея похрустывала под его ногами, когда он проходил по краю пустоши мимо редких домиков и погостов, раскинувшихся напротив острова.

Даже здесь чувствовался страх перед завтрашним утром, он просочился из осажденного города в предместья, заставив Дака резко остановиться. Перед его глазами вдруг возникла картина, мельком увиденная этим вечером в одном из парижских окон. Отец посадил своего маленького сынишку на колени и ласково вытирал испуганные слезы с его щек. Сейчас от этого воспоминания у Дака заныло сердце и перехватило дыхание, он вспомнил о своем отце, затерявшемся где-то в океане времени. Сэра выдвинула гипотезу о том, что родителей Дака рано или поздно притянет к Переломам, а значит, теоретически, они когда-нибудь обязательно встретятся, но Даку с трудом в это верилось.

На какую-то долю секунды он вновь почувствовал, как немыслимо велика ответственность, возложенная Историками на их плечи, и как легко совершить непоправимую ошибку. Всю свою жизнь Дак был твердо уверен в двух вещах: в том, что мама с папой его любят, и в том, что он разбирается в истории.