Последняя ночь в свадебном вигваме была для Ханны сладостно-горькой. Быстрый Ветер любил ее подчеркнуто отстраненно, словно пытался отдалиться. Их уединение заканчивалось, и на первое место выступал его долг перед племенем. Он лежал на спине, глядя на звезды, видневшиеся в дымовое отверстие, и пытался разобраться в своих чувствах.
— Видение не подсказало мне, что я встречу кого-либо вроде тебя.
Он говорил так тихо, что Ханне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать слова.
— О каком видении ты говоришь?
— Когда индейский юноша достигает определенного возраста, он удаляется для молитв и поста. Много дней он должен молиться и поститься, пока к нему не придет Видение. Часто Видение дает ему новое имя, которое тот будет носить в течение всей дальнейшей жизни. Иногда оно предсказывает будущее. Когда же в жизни зрелого воина наступает время принять ответственное решение, он тоже отправляется на поиски Видения, испрашивая указаний.
— Что же рассказало тебе твое Видение? — поинтересовалась Ханна.
— Шаман в нескольких словах объяснил его смысл, когда я вернулся после бдения, но он сказал, что многое Великий Дух дал знать только мне одному. Я видел себя на большом коне, с порывом ветра я мчался прочь от деревни. Отсюда мое имя — Быстрый Ветер. Маленькая серая птичка села на мое плечо. Потом я увидел, как, удаляясь, медленно исчезаю в легкой дымке. Когда я пропал из вида, то заметил, что на мне одежда белого человека. Шаман сказал, птичка — мой талисман.
— Как ты думаешь, что это значит? — спросила Ханна, ее увлек рассказ Быстрого Ветра, хотя он и казался бессмысленным.
Быстрый Ветер ответил не сразу. Когда он, наконец, заговорил, голос у него был ровным и бесстрастным:
— Думаю, мне явилась смерть. Увидев себя исчезающим в дымке, я подумал, что мне предстоит преждевременный путь в мир духов.
Ханна испуганно вскрикнула:
— Нет! Это всего лишь видение! Откуда ты можешь знать его смысл?
Слишком больно ей было представить смерть Быстрого Ветра.
— Воробышек, Видения не лгут. Жизнь воина полна опасностей. Каждый раз, отправляясь в набег на бледнолицых, я задумываюсь, не станет ли этот набег для меня последним? Но теперь я понимаю, что означает серая птичка на моем плече, — он взглянул на Воробышка, словно видел ее в первый раз. — Ты моя птичка, мой талисман. Может быть, ты принесешь мне избавление от преждевременной смерти?
— Надеюсь, это так, — горячо откликнулась Ханна. — Зачем тебе воевать против белых. Ведь ты сам белый, — напомнила она ему. — Боже милостивый! Ты можешь уехать! Ничто не держит тебя.
Быстрый Ветер отвернулся.
— Как могу я отказаться от жизни, только которой и жил? Белое Перо научил меня всему, что я знаю. Он спас меня и сестру от индейцев кроу, убивших наших родителей. Я знаю, что дикари — это люди одной со мной крови, а не индейцы. Бледнолицые убивают мой народ, сгоняя нас с наших земель, потому что белые ненасытны. Им недостаточно делить землю с моим народом, они хотят завладеть всей землей. Белые задумали загнать нас в резервации, как зверей.
Ханне нечего было ответить. Судя по тому, что ей доводилось слышать и видеть, Быстрый Ветер верно понимал положение дел и отношения, сложившиеся между индейцами и белыми людьми. Но не все же белые таковы, как он их описывает! Ханна сказала, что думала.
— Может быть, — согласился с ней Быстрый Ветер, вспоминая о Заке Мерсере, влюбившемся в его сестру: Зак тоже сражался бок о бок с чейенами, когда кроу напали на их деревню. — Но то, о чем ты просишь, невозможно. И давай больше не будем говорить об этом.
Луна стояла высоко в небе. Быстрый Ветер подвинулся на меховом ложе, ощутив тепло, исходившее от Ханны, клубочком свернувшейся рядом с ним. Когда он понял, что она заняла в его жизни очень важное место, то поклялся относиться безучастно к своей белой жене, и нужды-то в которой у него вовсе не было. Не так уж отчаянно он влюблен, как ему кажется, уговаривал себя Быстрый Ветер, в то время как рука сама по себе обхватывала тонкую талию. Достойный воин-чейен стремится к сдержанности и подавляет зов плоти, не позволяя влечению к женщине ослепить разум настолько, что стало бы возможным забыть о долге. Сегодня он уже не раз овладевал Ханной, и этих соитий хватило бы любому мужчине, чтобы на время угасла страсть.
Но никакое отречение не могло погасить его жажду обладать этой маленькой теплой женщиной, спящей рядом. Наверное, белая кровь, текущая в жилах, или что другое, доставшееся от предков, заставляет его так безудержно желать Ханну Маклин. Да, конечно, это белые предки наделили потомка огненной кровью, что кипит сейчас в венах, сердито решил Быстрый Ветер, передвигая руку с талии Ханны на ее грудь. Тревожно вздохнув, он отбросил все мысли и придавил Ханну весом своего тела, жадным поцелуем призвав жену проснуться.
Он лег на нее, раздвинул ей ноги и слился с Воробышком в единое целое. Если отрешиться от душевных переживаний, то почему бы мужу не насладиться телом своей жены?
Ханна неожиданно проснулась, когда тепло губ Быстрого Ветра извлекло ее из мира снов и вернуло к яви. На этот раз близость не сопровождалась красивыми словами, обещаниями и нежностью. То была чистая страсть, грубое желание. Ханна испытала смущение, ее сердце разрывалось от чувств, проявить которые она не хотела.
Склонившись над ней, Быстрый Ветер отгонял от себя мысль, что Воробышек значит для него нечто большее, чем просто теплое тело для удовлетворения страсти. Признаться в любви к белой женщине — то же самое, что предать свое сердце чейена. И все же, несмотря на отрешенность, он хотел доставить Ханне удовольствие. Медленно, ласковыми движениями, Быстрый Ветер постепенно подвел ее к пределам блаженства, дождался крика экстаза и сладострастных содраганий жены и только потом сам достиг пика наслаждения.
Ханна проснулась поздно, ощутив пустоту, не только на ложе, где уже не было Быстрого Ветра, но и в сердце. То, что Быстрый Ветер ушел, она поняла, не открывая глаз. Все тело ныло, остро ощущая потерю. Она задумалась, что ждет ее после возвращения в деревню. Послышались голоса, и Ханна поторопилась вскочить с ложа. Быстро одевшись, она вышла из вигвама на яркий солнечный свет. Женщина-Что-Ходит-Вперевалку и две индианки, те самые, что помогали ставить свадебный вигвам, уже хлопотали, собираясь перевезти вигвам обратно в деревню. Они захватили с собой лошадь, впряженную в повозку.
Старая индеанка радостно приветствовала Ханну, затем вместе с остальными принялась за работу. Скоро вигвам был разобран и погружен на повозку. Ханна пошла вслед за женщинами в деревню. Когда они добрались до вигвама Быстрого Ветра, индианка жестом показала Ханне, что ей следует войти в жилище мужа. Она бросила на опечаленную Ханну сочувственный взгляд, впрочем, настолько мимолетный, что девушка не обратила на него внимания. Она искала глазами Быстрого Ветра, удивляясь, где он может быть и почему не пришел ее встретить. Обиженная, напуганная отсутствием мужа, Ханна вошла в вигвам.
Горло у нее сжало, когда выяснилось, что в вигваме она не одна. От огорчения плечи Ханны поникли. Посреди вигвама какая-то женщина разводила огонь. Может быть, Быстрый Ветер прислал кого-то ей в помощь? Ответ на невысказанный вопрос она получила, когда женщина выпрямилась, чтобы поприветствовать ее.
— Пятнистая Лань, что ты здесь делаешь?
Меньше всего хотела Ханна видеть Пятнистую Лань, которая, должно быть, решила навестить Быстрого Ветра сразу же после его возвращения в деревню.
— Разве Быстрый Ветер ничего не сказал тебе? — злобные нотки в голосе красавицы-индианки не сулили Ханне ничего хорошего.
— А что он должен был мне сказать?
— В его отстутствие Совет решил, что Быстрому Ветру в доказательство преданности нашему народу нужно взять себе вторую жену из женщин племени. Ему сообщили о решении Совета, когда он вернулся из свадебного вигвама, и сегодня рано утром Быстрый Ветер поговорил с моим братом. Конечно же, Сломанный Нос согласился, брат рад моему соединению с отважным воином.
