– Я люблю тебя, Блисс, – шепнул он ей на ухо, когда она открыла глаза. – И клянусь, что больше ни на день не оставлю ни тебя, ни наших детей. Я не знаю, как ты относишься к моему богатству, может быть, считаешь его неправедным, но ради детей я все же заберу с острова все, что на нем осталось. Надеюсь, ты не станешь возражать. Кстати, я хочу отдать часть этих денег на детский приют, что ты на это скажешь? После того, что случилось с Брайаном, я не могу спокойно думать о несчастных сиротах.

– На приют? Это замечательная идея! – прошептала Блисс, теснее прижимаясь к мужу.

– Значит, договорились, – улыбнулся Гай. – Ну, а теперь, моя дорогая женушка, не вернуться ли нам на корабль и не заняться ли снова любовью – на сей раз в постели?

– Но тут так хорошо! Теплая ночь, полная луна... И я не хочу ничего откладывать. Люби меня здесь и сейчас, мой неукротимый пират! И для начала – сними-ка с глаза эту повязку. Не нужно прятать от меня лица. Ты прекрасен, любимый мой!

Гай послушно стянул черную ленту со своей пустой глазницы и швырнул на песок. Блисс посмотрела в его лицо – и невольно вздрогнула.

Серебряный свет луны залил лицо Гая и сделал совершенно незаметными его шрамы. Еще минута – и Блисс показалось, что раскрылась пустая глазница, и теперь два чудесных серебристых глаза глядят на нее с любовью и нежностью...

Блисс тряхнула головой и улыбнулась.

«Любовь поистине способна творить чудеса!» – подумала она.

В самый последний момент Гай оттолкнул доктора и подхватил на руки появившегося на свет младенца. Он знал, что доктор не похвалит его за подобный поступок, но не мог совладать с собой. Раз уж он пропустил рождение Брайана, нужно хоть второго ребенка принять в свои руки с первого момента его появления на свет божий.

Гай осторожно прижал крошечный комочек к груди и впервые за много лет почувствовал на щеках слезы.

Да, именно слезы! Они оросили лицо человека, который некогда славился как один из самых жестоких и бессердечных пиратов южных морей...

– Положите ребенка, виконт, – нахмурился доктор. – Мне нужно перевязать ему пуповину и заняться последом. Вообще-то, все это необычно. Как правило, мужей и на аркане не затащишь в комнату к роженице, пока все не будет кончено.

– Значит, я необычный муж, – улыбнулся Гай и осторожно положил новорожденного на живот Блисс.

Она с трудом разлепила веки и слабым голосом спросила:

– Кого бог послал нам на этот раз? Сына? Дочку?

– Сына, любовь моя, сына! Прекрасного мальчишку с волосами цвета расплавленного золота. – В этот миг ребенок издал свой первый крик, так потешно сжимая крошечные кулачки и молотя воздух маленькими пяточками, что Гай не мот не улыбнуться. – Судя по всему, он будет таким же непоседой, как его мама.

– Но он здоровенький? – озабоченно спросила Блисс. – Ты уже посчитал ему пальчики на руках и ногах?

– Он просто прекрасен! Все пальчики на месте, и, судя по тому, как он мощно кричит, легкие у него тоже здоровые. Как мы его назовем?

– М-м-м... – протянула Блисс и прикрыла глаза.

– Я спрашиваю, как мы назовем нашего сына, любовь моя? – повторил Гай.

Темные ресницы затрепетали, и на него взглянули изумрудные смеющиеся глаза.

– Как захочешь, дорогой, – ответила Блисс. – Но только не Охотником! Я полагаю, что для нашей семьи будет достаточно и одного пирата.