Ральф позвонил еще раз, но лишь для того, чтобы сообщить о задержке. Долли понимала, что в этом затянувшемся ожидании нет его вины, но все равно чувствовала себя обиженной. И приучалась понемногу к мысли, что с любовью покончено, что даже его возвращение ничего не изменит. Сначала было очень больно, а воспоминания о жарких ласках, о прогулках по берегу океана, о нежных словах преследовали неотступно.

Потом стало немного легче, и Долли решила, что излечилась полностью. Но ощущение пустоты в сердце не давало покоя. Однажды вечером она зашла в кафе недалеко от дома, чтобы поужинать. Готовить для себя одной было совсем уже нелепо, к тому же это напоминало об обещанном Ральфу, но так и не состоявшемся пире.

Заказав стейк и бокал вина, Долли задумчиво разглядывала посетителей, сидевших за столиками, стараясь не задерживаться взглядом на влюбленных парочках. Вид счастливых людей, обнимающих друг друга, в последнее время будил в ней, помимо воли, зависть. И она с грустной усмешкой подумала, что потихоньку превращается в старую деву.

— Долли? — Раздался над ухом вопрошающий взволнованный голос. — Неужели это ты?

Она подняла глаза и в первое мгновение не узнала этого человека. Но уже в следующую секунду воспоминание о том, что случилось почти восемь лет назад, обожгло ее.

— Дин? — Она недоверчиво покачала головой, разглядывая сильно изменившегося художника. — Вот так встреча! Садись, что же ты стоишь.

Он опустился на стул напротив нее с какой-то робостью. Длинные нервные пальцы теребили краешек скатерти, на бледных губах застыла неловкая улыбка. Он был в выцветших джинсах и растянутом пуловере, длинные волосы, уже не такие густые, как прежде, собраны сзади в хвостик. Дин очень сильно похудел и казался похожим на голодного подростка, сбежавшего из дома.

— Как ты поживаешь, чем занимаешься? — спросила Долли со скрытой жалостью.

— Так, ничего интересного. — Он упорно не смотрел ей в глаза. — А ты?

— Последовала твоему совету и устроилась на работу, — с усмешкой сказала она. — Заказать тебе что-нибудь?

— Неужели по мне уже так заметно, что я нищий? — вдруг раздраженно воскликнул он. — Черт возьми, я не позволю, чтобы за меня платила женщина.

Долли потупилась: пожалуй, действительно не стоило задавать вопрос столь прямо. Но Дин так плохо выглядел, что она не удержалась. Все-таки это человек был ее первой любовью. Теперь воспоминание о пережитой тогда боли не вызывало ничего, кроме легкой грусти. В конце концов, все когда-то проходят через это испытание. Кто-то ломается, а кто-то, как Долли, становится сильней.

— Извини, я не хотела тебя обидеть. — Она накрыла ладонью его холодную руку. — Если хочешь, мы можем зайти ко мне, я хотя бы сварю кофе.

Он потерянно кивнул и покорно двинулся за ней какой-то шатающейся неровной походкой. Тори встретила гостя безо всякой радости, громким тревожным лаем. И Дин испуганно отскочил в сторону, едва не опрокинув вазу с цветами.

— Не бойся, моя малышка просто очень ревнивая особа. — Долли провела художника на кухню и усадила за стол. — Может быть, тебе все-таки сделать бутерброд?

Он отрицательно покачал головой и огляделся по сторонам.

— Ты неплохо устроилась. — Здесь, в отличие от кафе, Дин явно почувствовал себя более уверенно. — Да, имея деньги, можно жить, как хочется, а не рисовать целыми днями эти паршивые рекламные картинки.

— А ты по-прежнему этим занимаешься?

— Ну да, надо же как-то зарабатывать. — Он нервно потер руки. — Проклятые критики и искусствоведы не желают признавать моего таланта. Но ничего, когда-нибудь и я разбогатею...

Долли только пожала плечами: этот человек, изменившись внешне почти до неузнаваемости, в душе остался таким же, как и восемь лет назад. Разглядывая его бледное лицо с впалыми щеками и острым подбородком, она недоумевала: как можно было влюбиться в него?

— Если я могу тебе как-то помочь, — начала она.

— Я не нуждаюсь в подачках! — злобно перебил Дин и вдруг, с грохотом отбросив стул, вскочил. — Все вы одинаковые! Ненавижу!

— Успокойся, пожалуйста. — Долли уже начинала понимать, что он невменяем. — Если тебе это так неприятно, зачем ты согласился зайти ко мне?

— Не знаю, — тихо ответил он. — Я, пожалуй, лучше пойду.

Долли молча проводила его до двери. Уже стоя на пороге, Дин проговорил с какой-то тоской в голосе:

— Ты единственная, кто любил меня по-настоящему.

Он махнул рукой и не оглядываясь принялся спускаться по лестнице. Долли проводила его расстроенным взглядом. Зачем именно сейчас судьба устроила эту встречу с прошлым? Может быть, хотела показать, чем заканчиваются влюбленности? Если так, то пример выбран вполне удачно. Правда, Ральф совсем не похож на Дина, он достаточно сильный и уверенный в себе мужчина.

Но что, если чувства Долли, такие сейчас горячие, как бы она ни убеждала себя в обратном, через некоторое время остынут. И она с недоумением будет смотреть уже на Ральфа, не понимая, что причиняло такие страдания.

Утром, придя на работу, Долли застала Дональда за странным занятием: тот, воровато озираясь, устанавливал на ее столе ярко-алую розу в бутылке из-под вина. Притаившись за шкафом, она некоторое время с удивлением за ним наблюдала.

— Что это значит?

Дональд буквально подпрыгнул на месте от неожиданности.

— Это? Это цветок.

— Я вижу, — сказала она холодно, ожидая очередного подвоха.

— Точнее, это сюрприз. — Дональд уже оправился, широкая улыбка появилась на его лице. — Большего тебе знать не надо.

— Послушай, я не терплю сюрпризов, поэтому, будь добр, убери это с моего стола и поскорей.

Дональд возмущенно хмыкнул, но бутылку все-таки снял и перенес к себе.

— Почему ты вечно такая суровая? — спросил он, отойдя на безопасное расстояние. — Вот уж не позавидовал бы твоему мужу. Ты же настоящий деспот!

Долли выразительно потянулась к пепельнице, и Дональд торопливо скрылся в соседней комнате. Но его слова, сказанные в шутку, произвели неприятное впечатление. Неужели она действительно кажется со стороны таким чудовищем, в котором нет ничего от женщины, кроме фигуры и имени?

Несколько минут Долли задумчиво разглядывала розу, потом приблизилась и провела кончиками пальцев по бархатистым лепесткам. Что ж, неплохой символ. И она чем-то, наверное, похожа на этот цветок: красота и нежность, защищенные острыми шипами. Но все-таки кто и зачем купил этот цветок, ведь не Дональд же, в самом деле.

Ответ нашелся скоро. Пока Долли просматривала документы, пытаясь с ходу разобраться в запутанном деле о пропаже богатой пожилой женщины, чьи родственники обратились в полицию только через три недели после ее исчезновения, на столе зазвонил телефон.

Снимая трубку, Долли вдруг почувствовала легкий укол в сердце.

— Да?

— Привет, принцесса!

Она замерла, не веря своим ушам. Это было слишком неожиданно, и Долли не сумела скрыть радости.

— Ты вернулся?

— Да, я в аэропорту.

— Почему ты так долго не давал о себе знать? — с обидой спросила она.

— Я не люблю телефонные разговоры. Мне необходимо видеть человека, чтобы сказать о важном. — Он немного помолчал. — Ты позволишь мне зайти вечером?

— Да.

Долли откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Вот, теперь придется решать, чем закончится эта встреча. И где найти силы, чтобы дождаться окончания рабочего дня? Она улыбнулась: ни к чему попусту рассуждать о возможных последствиях. Ральф приехал, она увидит его совсем скоро. И тогда станет ясно, изменились ли они за этот месяц.

Хотя время — не самая лучшая проверка для чувств. Потому что когда человека нет рядом, ты награждаешь его несуществующими достоинствами, вспоминаешь о нем с нежностью и грустью, мечтаешь о той минуте, когда он заключит тебя в объятия. А реальность, как правило, оказывается совсем не такой приятной и счастливой, как хотелось бы.

Долли не выдержала: уже после полудня она зашла в кабинет к Кларку Гордону. Тот, как всегда, приветствовал ее мрачным взглядом из-под насупленных бровей и пренебрежительным жестом позволил сесть.