— Думаю, ты прав, — услышал он ее голос. И вздох. Он улыбнулся про себя. Кто знает... может быть у них что-нибудь и выйдет?
— Я люблю тебя, — сказал он тихо. — Правда.
— Я тоже. Жаль, что ты не рядом.
87
Ни Бекки, ни Мадлен не знали о смерти Макса несколько недель — Мадлен была слишком занята, а Бекки никогда не слушала новости. Мадлен шла в свой офис на Пятьдесят первой, когда заметила Дари, бегущую по улице. Она остановилась и помахала ей. Дари прибежала, оставив позади полосу от своего дыхания на холодном воздухе.
— Привет, необязательно было ждать меня, — сказала она, потирая руки в перчатках. — На улице так холодно!
— Просто не верится, что летом мы были в этом же городе. Мне было тогда так жарко, что я думала, растаю, — Мадлен согласилась с ней, затыкая шарф за воротник.
— Вот тебе и Нью-Йорк. Прямо не знаю, могли бы построить этот город в Калифорнии, — рассмеялась Дари. — О, кстати... я все хотела спросить тебя. Дочь Макса Сэлла — твоя знакомая?
Мадлен удивленно кивнула.
— Да, Амбер. Мы дружим с детства.
— Я так и думала. Какая трагедия для них.
Мадлен повернулась к ней.
— Что за трагедия?
— Ты не слышала? — Дари удивленно посмотрела на нее.
— Не слышала что? — Сердце у Мадлен едва не выскочило от волнения.
— Он погиб. Разбился на самолете несколько недель назад. Во всех новостях только об этом и говорили... эй, где ты была? — воскликнула она.
Мадлен побежала к офису. Ей нужен телефон.
— Амбер? — воскликнула Мадлен с облегчением, когда наконец дозвонилась до нее. Она почти все утро потратила на звонки в офис Макса и его родным. — О боже... Амбер, мне так жаль. Я только сейчас узнала. Почему ты не позвонила?
— Я звонила. Я звонила тебе на квартиру, но твой автоответчик был полон — я не могла оставить сообщение. Я думала, что ты, должно быть, услышишь по новостям. — Амбер удивилась, как успокоил ее звонок Мадлен.
— У тебя все хорошо? Может быть, мне нужно приехать? Приехать к тебе сейчас?
— Нет... нет, у меня все хорошо. Честно. Тео был здесь; он чудесный. Все в порядке, правда.
— Кто такой Тео? Где Танде?
— Тео — юрист Макса, он теперь нам как родной. Я расскажу тебе о нем, когда встретимся. Танде дома. Он приедет на Рождество.
— А свадьба? Что происходит... я все удивлялась, почему от тебя нет никаких вестей — я думала, вы все заняты приготовлениями. О, Амбер... мне ужасно жаль, что меня не было рядом. — Мадлен расплакалась.
— Мэдс... все хорошо. У меня все в порядке. Правда. Сколько там времени? — Мадлен посмотрела на часы.
— Половина двенадцатого. Я пыталась дозвониться до тебя с девяти утра.
— Я знаю, я была немного занята. Объясню позже. А свадьбу отложили, несмотря на спешку Франчески.
— Послушай, я все равно приеду на нее... я прилетаю в Лондон в пятницу. Просто поверить не могу, что случилось такое, а меня не было рядом с тобой. — Амбер хотелось сказать, чтобы Мадлен не говорила глупостей, но она сдержала себя. Она не видела Мадлен больше шести месяцев. Она и правда была занята, и не было времени даже подумать о ней... но она скучала по Мадлен — и по Бекки тоже. И ей действительно было тяжело без них двоих.
— О, Мадлен. Ты уверена? Будет здорово, если ты приедешь. — Она утерла слезы с глаз. Прошел целый месяц с момента смерти Макса, а она все еще не могла успокоиться. Она так быстро расстраивалась и начинала плакать.
— Я приеду. Бекки... от нее что-нибудь слышно?
— Нет. Мы не разговаривали с ней... давно. — Мадлен ничего не ответила. Такое несчастье, а ни одна из них не знала? Она положила трубку и тут же принялась готовиться к отъезду.
...В Хараре Бекки делала последние штрихи в своем бизнес-плане. Она три недели искала, разведывала, проверяла и анализировала... она думала, у нее голова разорвется от всего этого. Она собиралась просить денег для галереи у родителей, хотя бы чтобы продержаться первое время. Но сначала нужно выполнить одну работу. И она справилась с ней. Она просчитала все до мелочей. Десяти тысяч фунтов, которые она собиралась у них занять, точно хватит. Она знала, ее родители скептически отнесутся к этому. Хотя десять тысяч фунтов не такая уж и большая сумма, если говорить об открытии такого дела, но для Зимбабве деньги огромные, и они с Годсоном снова и снова прикидывали расходы — она была уверена, что все получится. Она посмотрела на небольшую стопку бумаг, что аккуратно складывала вместе, когда последний лист вышел из принтера Надеж. Красиво получилось. «Олдридж и Маримба. Галерея современного африканского искусства. Дом 27, Альбион-Роад, Хараре, Зимбабве». У них даже был свой адрес. Ей даже удалось очаровать индийского владельца помещения так, что тот позволил ей заплатить только шестимесячную арендную плату вместо положенной двухгодовой. Все было готово к началу работы. Все, что ей было необходимо сделать, так это убедить своего отца — и мать, наверное, в большей степени, — что она сможет и обязательно заставит все задуманное работать. Она листала бумаги. Там были фотографии помещения изнутри, изображения окружающей территории, улицы; снимки с работами Годсона; скульптуры и маски одного из самых известных скульпторов в Хараре; многочисленные листы с цифрами и именами; бизнес-план; отзывы... словом, здесь было достаточно, чтобы привлечь внимание самого искушенного зрителя. Годсон и его знакомая бухгалтер, Элла, проследили, чтобы все ее вычисления были верными и имели должный вид. Она отошлет эти документы отцу сразу же после того, как они поговорят. Она посмотрела на часы. Было четверть одиннадцатого, значит в Лондоне четверть девятого — и мать, и отец должны быть дома. Она подняла трубку и набрала номер.
— Мам? Это я... как ты?
— Бекки? Бекки? Это ты? О боже... Бекки, где ты была все это время? Мы уже не знали, что и думать от волнения. Мы сотню раз просили Генри передать тебе, что мы беспокоимся. Он сказал, что не знает, где ты. С тобой все хорошо, дорогая? Где ты? — Голос ее матери был едва ли не истеричным.
— Я в порядке, мам. Я говорила Генри... я давала ему свой новый номер. — Она нахмурилась. Какой злопамятный. — У меня все хорошо. Я всего лишь переехала. Остановилась у одной подруги и...
— Ты возвращаешься? Амбер звонила на днях. То, что у них случилось, просто ужасно...
— Что? Что случилось?
— О, дорогая... ты не слышала новость? Макс умер. Погиб в авиакатастрофе... совсем недавно. Не могу поверить, что ты не слышала.
— Что? — Бекки невольно вздела руки к лицу. — Когда?
— Около месяца назад. Он летел на своем личном самолете куда-то в Африку... ну, ты же знаешь, у него там проект. Ты возвращаешься?
— Конечно. Я приеду, как только смогу. — Бекки быстро прикинула, что ей как раз хватит на билет на самолет. Деньги от продажи кольца остались почти нетронутыми. — Я позвоню, как только куплю билет. А теперь я должна позвонить Амбер прямо сейчас. — Она положила трубку. Макс мертв? Макс? Это казалось просто невозможным. Только не Макс.
...Амбер открыла дверь. Бекки и Мадлен стояли на ступенях. Слова были ни к чему. Она тут же почувствовала их объятия. Будто они никогда и не расставались.
— Ты должна сделать это сейчас же. — Франческа смотрела на Паолу с плохо скрываемым выражением паники на лице. — Прежде, чем этот ужас станет всем известен.
— Но не покажется ли ему это немного странным? — спросила Паола.
— Нет, нет... забудь об этом. Это кольцо должно быть на твоем пальце как можно скорее, Паола. Нет времени на приличия. Это срочно. Просто необходимо. — Паола неуверенно кивнула. Конечно же, ее мать была права. После того шока, что они испытали, услышав завещание Макса и обнаружив, что единственного месячного дохода хватит лишь на мелкие расходы — про роскошь можно забыть! — она вдруг резко ощутила всю остроту своего положения. Она никогда не придавала большого значения деньгам. Они всегда просто были под рукой. Макс часто пытался урезать ее расходы, чтобы хоть как-то поместить ее в рамки разумного, но чтобы денег не было вообще — он никогда не допускал этого. Она всегда тратила столько, сколько хотела, и никогда не задумывалась над тем, откуда деньги берутся. А теперь Франческа говорит, что Паола не может пользоваться платиновой карточкой, которая была у нее с шестнадцати лет, и что им обеим нужно серьезно подумать над тем, что делать дальше. Без денег? Это невозможно. Что же им делать? Франческа давно не работала, а Паола вообще никогда не работала. Что другие делают, откуда они берут деньги?
