– «…Воистину Аллах введет тех, которые уверовали и творили благие дела, в сады, где внизу текут реки. А те, которые не уверовали, наслаждаются и едят, как едят животные, – огонь местопребывание их! Он – Тот, кто оживил Вас: потом Он умертвит вас, потом оживит. Поистине человек неблагодарен!..»
Бериш доверительно приник к деду, прилежно стараясь вникнуть в суть того, что говорилось. У них было много времени летом, и Насыр охотно взялся образовывать его на свой лад: учил арабскому чтению и письму. Бериш оказался смышленым учеником, и Насыр радовался, что теперь его внук одинаково свободно владеет и русским, и казахским. Однако с тех пор, как Бериш стал читать Коран – хотя и не без труда, – окружающий мир широко, привольно раздался перед ним, сердце подростка стало еще более отзывчивым к тревогам и заботам людей. Потом он пристал с просьбой к Лене, Сергею, и те раздобыли ему Библию. Он стал читать две великие книги, находя в них много общего. Сейчас они лежали рядом, эти книги, в его старенькой сумке, когда-то пошитой Корлан из рыбьей кожи. Коран, который отец велел ему вынести из дому перед смертью, и другая, в плотной обложке, – Библия. Туча все приближалась, в воздухе стало прохладнее, в стекло ударили первые порывы ветра. Потом быстро потемнело – «Воронок» остановился, шофер растерянно поочередно оглядел всех. Но все безмолвствовали. Через минуту стало темно как ночью. В стекла хлестал песок. Не так давно Бериш с замирающим сердцем читал откровения святого Иоанна. Текст мгновенно запал ему в память. И сейчас, сравнив слова из Библии с сурой Песков, которую только что прочитал дед, он подумал, что и Библия, и Коран – это не пустые выдумки досужих людей. Каждое слово в них было поверено правдой жизни, той жизни, которую человечеству на протяжении долгих столетий пришлось испытать на себе. Глубокой трагичностью наполнились вдруг сейчас те слова из Откровения, которые так быстро запомнились ему:
Мое слово – истина!.. И видел я семь Ангелов, которые стояли перед Богом… И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить…
Первый Ангел вострубил, и сделались город и огонь, смешанные кровью, и пали на землю; и третья часть дерева сгорела. Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью.
И умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла.
Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая, подобная светильнику, и пала на третью часть реки и на источники вод.
Имя сей звезды «полынь», и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .И видел я, слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе, живущим на земле от остальных трубных Ангелов, которые будут трубить!
– Как бы не заблудиться, – промолвил шофер.
– Трогай в западном направлении, – в голосе капитана была нервозность.
– Какой тут запад, – включился в разговор Виктор, – ничего же не видно, товарищ капитан!
– Заткнись! – вдруг взвизгнул капитан. – Я тебя под суд отдам, как только на место вернемся!
– Для этого надо сначала доехать бы до станции, – ухмыльнулся Виктор.
– Замолчишь ты или нет?!Бериш прикрыл глаза. «Что же там дальше? Ага, вспомнил!»
Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падающую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны. Она отворила дверь, и вышел дым из бездны, как из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладезя. А из дыма вышла саранча на землю, и дана ей была власть, какую имеют земные скорпионы. И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божьей на челах своих. И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ея; пожелают умереть, но смерть убежит от них. Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней как головы у львов, изо рта выходил огонь, дым и сера. От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта, умерла третья часть людей…
Они ехали еще минут сорок – останавливаясь, беря то вправо, то влево; наконец мотор чихнул несколько раз, и машина встала. Насыр тоже был сбит с толку: он совершенно не знал, где они находятся и в каком направлении им следует двигаться. Бензиновая вонь и духота стали совсем уже нестерпимы – они могли здесь просто угореть, потерять сознание.
– Так что же, значит, подыхать нам в песках? – Голос капитана теперь стал тихий и робкий. Капитан с надеждой обернулся к Насыру.
– Терпение! – Насыр толкнул дверцу и вышел. И тут же горячим песком опалило ему лицо. – Веревка найдется? Нужна длинная-длинная веревка.
Нашелся довольно-таки увесистый моток проволоки. Насыр обвязался свободным концом, моток остался в руках капитана. Насыр нырнул в белый морок, клубок начал разматываться. Насыр двигался медленно, низко пригнувшись. Он часто наклонялся и обшаривал песок. Но ничего пока не попадалось в руки. Расчет Насыра был прост: если бы они заблудились, то есть уехали в глубь пустыни, он бы сейчас обнаружил скелеты – сайгаков, собак – или их помет. Насыр задыхался в белой соли, хлещущей его по лицу – кашлял, отплевывался. Хорошо, что хоть проволока нашлась – иначе невозможно было бы отойти от машины даже на несколько шагов. Длинная она? Метров пятьсот, не больше. Вскоре он продвигался вперед почти ползком – до тех пор, пока не нащупал какую-то железяку. Дальше они стали попадаться чаще. Одну из них он поднес к самым глазам, чтобы получше разглядеть. Не раз он встречал эти непонятные металлические обломки в песках Кызылкума и Мойынкума; Муса, который привозил такие железяки целыми хурджунами, объяснял ему: это от ракет, от спутников… Значит, они находятся совсем рядом с военной зоной, а может быть, даже в ней. Ну и дела! Как же это их угораздило? С тех самых пор, как здесь построили космодром, не ступала сюда нога простого смертного…
Лет тридцать назад, еще до полета Гагарина, ему однажды пришлось побывать на Байконуре. Теперь не вспомнить, как ему удалось проникнуть на окраины космодрома – видимо, случайно; да и охранялся в те годы Байконур как будто бы не так тщательно, как сейчас. Он своими глазами видел старт ракеты и поклялся себе с тех пор: боже упаси еще раз увидеть! От дикого грохота и столбов огня лошадь Насыра шарахнулась, упала, придавив седока. Нога Насыра была сломана. В общем, бедное животное именно в ту минуту просто свихнулось от страха. Лошадь тогда пришлось пристрелить, труп ее Насыр зарыл в землю глубоко и тщательно…
Ветер все усиливался, а туман редел. Насыр протянул руку и уперся в стену. Пощупал – кирпичная. Обеими руками стал ощупывать стену, суеверно бормоча: «Не может быть такого… нет… о всевышний!» Стена стала закругляться, проволока, которой он был обвязан, натянулась. Насыр торопливо освободился от нее. Скоро его руки коснулись чугунной дверцы с витым рисунком. Он толкнул ее, и она отворилась внутрь.
– Бисмилла рахман иррахим! – прошептал Насыр. – Уа, Алла! Сохрани и помилуй…
Ступил правой ногой под купол. В самом центре мавзолея он увидел гранитную плиту с арабскими письменами. Это было надгробье святого Иманбека. Насыр опустился на колени, молитвенно сложив перед собой руки.
– Всесильный Аллах! Тысячу тебе благодарностей! Саму могилу святого ты послал нам на помощь! Нам… всем…
Он низко склонил голову и принялся за молитву. Капитан в машине всполошился:
– Что-то случилось со стариком…
Он потянул проволоку – она была свободной. Бериш не раздумывая, выскочил из «воронка».
– И я пойду с ним! – Виктор бросился за Беришем.
– Отставить! Что у тебя в сумке? – крикнул он Беришу.
– В сумке у него Коран и Библия. – Виктор дал знак. Беришу: поторопись!
