– Мой управляющий, – объяснил Кон. – Впрочем, больше чем управляющий. Он еще глаза и уши в Йоркшире. Толковый парень. Бывший солдат. Теперь, когда дом приведен в порядок, он займется фермой. Сейчас поехал за овцами.

Кон отрезал еще ломоть и предложил половину Лоретте. Она покачала головой.

– Заметила, какой Джеймс? Вежливый, но не более. Как только я вошел в кухню, весь как будто льдом покрылся.

– Ты пробыл с ним всего лишь год, и большую часть времени он находился в школе.

– Он меня не любит.

– Он еще слишком мал, чтобы понять, что произошло. Марианна никогда не настраивала его против тебя. Она радовалась, как школьница, когда приходили письма от тебя, и всегда читала их Джеймсу. У меня была карта... – Лоретта осеклась. – У меня была карта в библиотеке в Винсент-Лодж. Когда они приходили в гости, мы отмечали маленькими флажками твои передвижения. Читали об этих странах.

Лицо Кона смягчилось.

– Я никогда не писал тебе. Не мог.

– Я знаю. Думаю, поэтому Марианна приносила мне твои письма. Она знала... – Лоретта не собиралась признаваться, что новости о Коне управляли ее жизнью, даже когда он был на другом краю света. – Твоя жена была удивительной женщиной.

– По-видимому, да. – Кон закатал рукава. – Я собираюсь взглянуть на хозяйственные постройки. Пойдешь со мной? Как друг, разумеется, – добавил он.

– Мне надо поговорить с Сейди и порасспросить кое о чем Беатрикс. – Говоря по правде, печаль Кона пропитала воздух в кухне. Надо бы что-то сделать с Джеймсом, но она представления не имела что. Недели недостаточно, чтобы добиться каких-либо значительных перемен, но это все, что она могла дать.

Лоретта развела огонь и поставила чайник на плиту. Надия с Арамом будут рады выпить чаю с дороги. Благодаря толковому мистеру Картеру уютная кухня была безупречно чистой, хорошо устроенной и оборудованной всем необходимым. Кону повезло со слугами. Интересно, подумала Лоретта, что делает сейчас Квалхата у нее в доме, но потом вдруг до нее дошло, что она больше никогда не увидит ни нубийки, ни своих новых подруг с Джейн-стрит.

Сейди стремительно вошла в кухню. На ней был новый фартук, седеющие волосы аккуратно подколоты.

– Ну вот, мисс Лори, я приготовлю детям чай.

– Где они?

– Я велела им оставаться наверху и вести себя тихо. Они играют в карты.

– Они хорошо ладят?

– Как брат и сестра. – Сейди вспыхнула от своей неосторожной честности. – Поначалу они ссорились, но потом помирились. Прямо как вы с маркизом вначале, когда приехали жить со своей тетей.

Тетя Генриетта нуждалась в помощи и пригласила своего безденежного племянника и его семью жить с ней и заботиться о ней в старости. Лоретта задавалась вопросом, не пожалела ли старая женщина о своем выборе, но в конце оставила им Лодж – скорее бремя, чем благо, ибо дом уже тогда был ветхим.

Лоретта забыла то короткое время, когда Кон презирал ее за то, что она девчонка, дергал за косички и дразнил, потому что быстро обнаружил, что она готова участвовать во всех его проделках и приключениях. Она без колебаний следовала за ним повсюду, как тень одинокого мальчика, каким он был.

Она села за выскобленный сосновый стол и взмахнула рукой:

– И давно ты знаешь про все это?

– Я понимаю, что вы сердитесь, но это было для вашей же пользы! – Сейди прошла к буфету и достала чашки.

– Чай может подождать, Сейди. Давай поговорим. Насколько давно тебе все известно?

Служанка неохотно опустилась на стул и взглянула на Лоретту:

– Это была моя идея – написать маркизу о ваших бедах.

Теперь понятно, почему Кон был так точен с размерами ее нового гардероба. Вероломство Сейди потрясло Лоретту.

– Почему ты это сделала?

– Мы не могли так дальше жить, и вы это знаете. Из-за мастера Чарли мы бы все очутились в богадельне. Лорд Коновер заверил меня, что хочет счастья для вас. Он вас любит.

Лоретта фыркнула. Когда любят, не шантажируют, не устраивают ловушек.

– Вы не желали иметь с ним никаких дел, – продолжала Сейди. – Весь год вы отталкивали его. И хотя я не до конца простила то, что он сделал...

– Простила!

– Он преподал вашему брату хорошей урок, – упрямо сказала Сейди. –- Вы не хуже меня знаете, что он вел нас к разорению. Теперь он подумает дважды, прежде чем сядет за карточный стол и станет играть на деньги. У него их просто нет. Он превратил вас в нищенку.

– Ты меня предала.

– Глупости. Вы всегда были своевольной. Никогда не делали то, что следует. Когда маркиз в прошлом году сделал вам предложение, и вы ему отказали, мне хотелось вас отшлепать. Но вместо заслуженной порки вы станете маркизой. – Сейди довольно улыбнулась.

Лоретта не ответила на ее улыбку.

– Вот тут ты сильно ошибаешься. Я никогда не выйду за него.

Сейди побледнела.

– Только не говорите, что опять отказали ему!

– Вот именно. Не то чтобы он в этот раз просил меня, просто предположил, после всех интриги махинаций, что я на это соглашусь. Мне не нужны ни Кон, ни его состояние. Мы как-нибудь справимся. Я его презираю.

– Чушь! А как же Беа? Это ваш шанс...

– Мой шанс на что? – спросила Лоретта горьким шепотом. – Хочешь, чтобы я призналась ей, что я всю жизнь лгала? Что она незаконнорожденная?

– Я вымою вам рот с мылом! Сейчас же прекратите!

На глазах Лоретты выступили слезы. Чайник засвистел. Сейди поднялась, сняла его с огня и поставила на подставку. Она продолжала готовить поднос с чаем, несмотря на то, что тоже шмыгала носом. Работа помогала ей справиться с эмоциями, и Лоретта оставила ее в покое. Она не могла сидеть на идеально чистой кухне и делать вид, что все будет хорошо.

Хорошо больше никогда не будет.

Лоретта поднялась и вышла из кухни, не зная, куда пойдет. Она не хотела встречаться с Коном. Голова у нее шла кругом от откровений последнего часа. Как она выдержит здесь целых долгих семь дней в компании с коварным маркизом, его угрюмым сыном, своей невинной дочерью и безнадежно романтичной Сейди?

И овцами, которые прибудут со дня на день. Несмотря на свои страдания, Лоретта громко рассмеялась.

Выгрузили два огромных сундука, набитых игрушками и всякими забавами для Джеймса и Беатрикс. Кон заметил, что Джеймс немного потеплел к нему, ибо кто же устоит против китайских фейерверков и целой армии оловянных солдатиков? Кон пообещал проиграть битву при Талавере, которая прочно запечатлелась в его памяти. Хотя он официально и не был приписан к армии, но почти два года прослужил, пока не был ранен. Даже тогда он понимал, что намеренно рискует жизнью и навлекает на себя опасность.

После короткого медового месяца Кон вошел в свой дом как посторонний. Его окружали незнакомые люди и предметы. Потертый плиточный пол был теперь инкрустирован мрамором, потемневшие панели выкрашены в белый цвет, стены оклеены голубыми обоями с кружевным узором. Кон заглянул в гостиную и увидел огромный портрет жены, висящий над новой каминной полкой. Эта комната тоже была бледной и голубой, как и его жена, – ей последнюю неделю нездоровилось. Марианна захотела поехать домой – была совершенно уверена, что забеременела, о чем радостно сообщила однажды утром. Кон был рад этому известию. Если Марианна беременна, значит, по ночам ему больше не надо разогревать себя вином и фантазиями о Лоретте.

Он никогда не имел много и не стремился к этому. Не отсутствие денег беспокоило его, а утрата свободы. Ему пришлось бы просить у жены денег, чтобы заплатить за пинту пива в деревенском пабе, если б она разрешила ему пойти. Она заставляла его чувствовать себя неоперившимся юнцом. Да, на людях она обращалась к нему с почтением, придавая большое значение его титулу. Но наедине была безупречно корректна, если не сказать холодна. Было ясно, кто распоряжается деньгами, кто в доме хозяин. Его брак был деловым соглашением, соглашением между его дядей и тестем – вероломный и подлый удар по гордости. Но жена достигла своей цели – она поднялась по социальной лестнице, получила титул и скоро станет матерью будущего маркиза Коновера. Он же, Десмонд Коновер, – средство для достижения ее честолюбивых замыслов и теперь, как племенной жеребец, послуживший своей цели, будет отправлен обратно на пастбище. Или останется в загоне, окруженный забором из колючей проволоки.