Нам следует перенестись в те времена, когда полным ходом шло завоевание земель по указанию Моисея.

Перейдя Иордан, установили жертвенник из камней, на котором написали заповеди, что Моисей огласил на горе Синай. Жертвенники-камни были установлены на горе Гевал в Северном Израиле на территории Ефрема, а также на противоположном берегу Иордана, на горе Гаризим, где должны собраться израильские племена, и левиты возгласят народу значение божественного права. Так и началось провозглашение заповедей, которые читались перед людьми во время церемонии проклятия, но в количестве 12, а не 10.

Перечень проклятий у левитов производит еще большее впечатление, чем иудейские заповеди Синая. Так, проклятие левитов падает прежде всего на тех, кто виновен в инцесте и содомии. Иудейские заповеди в первую очередь упоминают проклятие идолопоклонникам и тем, кто злословит мать и отца своего.

Обстоятельства, которым угрожало проклятие, указывают на кочевой образ жизни, т. е. подтверждают впечатление, что первоначально речь шла о проклятиях в семейном и родовом праве и левиты все время о них напоминали, их провозглашали и следили за исполнением.

Мы можем исходить из того, что чтение заповедей левитами было частью регулярно проводившейся культовой церемонии. На это указывают также находки, выставленные в 1984 году израильским археологом Адамом Церталем, которые являлись результатом работы нескольких археологических экспедиций. В частности, он обнаружил огромное капище у подножия горы Гевал. За длинной стеной-ограждением высится впечатляющий прямоугольный камень для сжигания жертв, чья поверхность возвышается над площадкой. Толщиной 1,4 м, высотой 2,7 м, он собран из неотесанных каменных обломков — в соответствии с древнеизраильским законом о жертвеннике (Исход 20.25). К жертвеннику примыкают два двора, мощеные и окруженные стеной. Сенсационность этого открытия в том, что культовые сооружения восходят к X столетию до н. э., т. е. существовали уже во времена Соломона. Можно с уверенностью предположить, что это как раз то место отправления культа, где регулярно проводилась церемония проклятия. И Соломону не дано было знать об этой церемонии, а также о 10 заповедях? Это в высшей степени неправдоподобно.

Более того! Горы Гевал и Гаризим были не только местом для чтения левитами законоуложений Моисеевых. Там же велась и разъяснительная работа против царя. На Гаризиме огласили притчу, которая зло высмеивала сущность царей. Деревья хотели избрать себе царя. Но самые благородные из них — смоковница и маслина и вместе с ними виноградная лоза отклонили предложение на царство. В конце концов остался только неблагородный, ничтожный, бесплодный терновник, который согласился принять царство (Судей 9.7-15).

Итак, если Соломон в Гаваоне якобы ничего не слышал о законе Божьем Моисея и левитов, церемонии на горе Гевал, то вполне естественно он не принимал этого во внимание. Основания для этого налицо: суд Соломона был иерусалимским царским судом, мозаистско-левитский суд, напротив, — североизраильским судом кочевников, который мог в любой момент обернуться против царя. Родовой суд мозаистов и левитов аподиктически представлялся как закон Божий, суд Соломона, напротив, оказывался «просвещенным». В то время, как суд на горе Гевал правит Бог, судебное заседание в Гаваоне ложится на плечи царя. При Соломоне суд подвергается «секуляризации», т. е. освобождается от религиозной прерогативы. Соломонов суд больше не нуждается в ужасных формах проклятия, чтобы придать ценность заповедям, а полагается на истину, открывающуюся в процессе судебного разбирательства. Никакие «Ты обязан…» или «Будь проклят, кто…» не являются приговором. Закон Божий человеколюбив, он апеллирует к всеобщей ответственности людей. В таком ракурсе Соломонов суд представляет собой ни с чем не сравнимый шаг вперед в истории развития Израиля, да и в истории человечества вообще, и относится к неоценимому наследию эпохи Соломона.

Если мы еще раз восстановим картину событий в Гаваоне, то личность Соломона обретет зримые формы.

Он начинает церемонию жертвоприношения, которое могло бы положить конец человеческому насилию; делает акцент на «мирные» пути в овладении землями, обеспечившими обоюдное процветание израильтянам и хананеям, он не ведет себя как восточный властелин, подобно его последователям, а отказывается от «триумфа над врагами»; вместо этого он понимает себя как царь-судья, который вопреки правовым представлениям левитов (Божье наказание) вводит «истинный» суд (Соломоново решение). Он не возвращается к мозаистско-левитскому закону Божьему (10 заповедей), который был подмешан к образу жизни, организованному по родовому и кочевому праву, а старается установить царский суд, соответствовавший сложным отношениям между городом и государством.

Остается вопрос, почему дело не дошло до разногласий между «новым» царским и древнеизраильским родовым судом? Сохранялись ли обе правовые системы сами по себе или произошло слияние? Ответ на этот вопрос мы получим там, где не предполагаем: рассматривая грандиозный проект строительства Соломоном храма, о чем речь пойдет чуть позже.

Глава 3

«И БЫЛ У НЕГО МИР

СО ВСЕМИ СОСЕДЯМИ» —

ЦАРСТВИЕ СОЛОМОНА

Царь Соломон ставит на мир, не на войну. Его воля к миру — вместе с необыкновенной новой концепцией права — в основе своей связана с его царствованием. На это нам убедительно указывают видение в Гаваоне и связанный с ним Соломонов суд. И все же стремление к миру должно воплотиться в действительность.

Чтобы получить представление о мирной действительности, нам необходимо пройти невыявленными тропами. Итак, займемся гаремом Соломона, который не был таким необыкновенным, как могло бы показаться сегодня, ознакомимся также с изменениями в управлении и войске, что покажется скучным только поверхностному читателю, и обратимся к ведению торговли для расширения нашего кругозора.

В Израиле полигамия была разрешена, и царь Соломон был не первым израильским царем, который мог похвастать большим количеством жен. Уже у царя Саула были наложница (2 Царств 3.7) и несколько жен. Царь Давид имел в Хевроне шесть жен (2 Царств 3.2); позже к этим добавились еще и другие жены и наложницы, среди них Вирсавия, мать Соломона. Но царь Соломон оставил позади всех царей до и после него. 700 официальных жен и 300 наложниц он мог назвать своими собственными — фантастическое число, которое, согласно восточной традиции, скорее округлено, нежели соответствует реальной цифре.

Изобилие жен стоит в одном ряду с богатством Соломона — то и другое табу для обсуждения. Лишь много позже, когда царя могли осуждать, гарем Соломона стал вызывать недовольство. В «законе для царя» властелину предписывается ограничить число жен (Второзак. 17.17). С зубовным скрежетом библейские авторы пишут, что Соломон брал в жены прежде всего чужеземных женщин. Тем самым он действовал вразрез со строгими правилами заключения брака более позднего времени, когда израильтянам запретили вступать в смешанные браки.

К сожалению, гарем Соломона представлен лишь числом, отдельные судьбы его жен не описываются. К нам не выходят ни прелюбодейка Вирсавия, ни покинутая Рахиль, ни гордая Ревекка, ни воинственная Эсфирь, как в более поздние времена. О страстях Соломона тоже ничего не пишется. Однако, должно быть, чужеземные жены сыграли роль в том, что библейское предание безжалостно: «Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам» (3 Царств 11.4).