Ему разрешили расслабиться, и он перевёл дыхание. Чёрт, когда же это кончится, решали бы уже. Аукционист опять отмочил что-то такое, что зал с упоением захохотал.

   - Пять тысяч, - заявивший еле говорил от смеха.

   - Первоклассный балаган, - одобрил ещё кто-то.

   - Согласен, - вступил сочный бас уверенного в себе и своих правах человека. - Но у меня больше нет времени. Семь тысяч, и закончим.

   Наступила тишина. И в этой тишине аукционист, мгновенно понявший, что нового повышения цены не будет, приступил к последней процедуре.

   - Семь тысяч, раз! Кто больше? Семь тысяч, два! Кто больше? Семь тысяч, три! Продано!!

   И короткий властный жест приказал Гаору сойти с помоста и пойти к небольшой малозаметной двери за кафедрой аукциониста. Разглядеть купившего его он не успел.

   В небольшой комнате Гаор по команде надзирателя сбросил в ящик полотенце. Теперь-то дадут одежду? Нет, новая дверь. Опять комната без окон, у дальней двери стоит надзиратель, а вдоль стен на корточках или прямо на полу сидят голые рабы. Гаор с радостью увидел знакомую бороду Бурнаша и быстро, пока надзиратель не указал ему другое место, подошёл и сел рядом. Бурнаш покосился на него и ухмыльнулся.

   - За сколь продали? - спросил он шёпотом.

   - За семь тысяч, - так же шёпотом ответил Гаор.

   - Ну, теперя поживёшь, - хмыкнул Бурнаш и пояснил, - пока цену свою не оправдаешь, хозяин тебя поберегёт. А меня за три с половиной. Тебя кому продали?

   - Не разглядел.

   - По первости всегда так, - кивнул Бурнаш.

   Надзиратель перешёптываться не мешал. И Гаор рискнул продолжить разговор.

   - Чего ждём?

   - А пока хозяин бумаги все сделает, с кассой рассчитается, одёжу тебе оплатит. А мой, видно, ещё кого покупать собрался. Хорошо б бабу. Так, пока до места везут, и сговориться можно по-быстрому, - Бурнаш подмигнул. - Не боись, паря, у первой категории торги последними не бывают. Ишшо встретимся.

   Иногда открывалась дверь, и выкликали номер. Надзиратель взмахивал дубинкой и вызванный уходил.

   - Седого куда, не знаешь? - с замирающим сердцем спросил Гаор.

   Бурнаш мотнул бородой.

   - Их сразу увезли. Они, грят, только и были тута, что сесть не успели. Думаю, не пропадут. За них, грят, чуть не полусотню отвалили. Умственность, она, знашь, сколь стоит. Вона тебя за сколь, а меня...

   - Тоже не хило, - хмыкнул Гаор. - У меня за год такой зарплаты не было.

   - Может и так, - кивнул, принимая утешение, Бурнаш.

   - Сто тридцать второй, - сказали от двери.

   Гаор встал, успев получить от Бурнаша незаметный со стороны и явно дружеский пинок пониже спины, и пошёл к двери. Надзиратель проверил его номерок и выпустил.

   Эта комната была перегорожена барьером-прилавком, и по ту его сторону стоял тот самый, с орденскими ленточками, который смотрел его на общем помосте и велел снять повязку. Гаор понял, что это и есть его хозяин, и похолодел. Что же его ожидает?

   Лейтенант с зелёными петлицами, сверил его номерок и снял с ошейника, отбросив в стоявшую на прилавке коробку, затем, ловко повернув на нём ошейник, проверил номер, клеймо и удовлетворённо кивнул.

   - Этот?

   Мужчина нетерпеливо кивнул.

   - Полный комплект, - приказал лейтенант и оглядел его. - Размер третий.

   Только тут Гаор заметил вдоль стены с этой стороны прилавка стеллаж с разложенной стопками одеждой. Раб в оранжевом с зелёным комбинезоне быстро отбирал и бросал к его ногам рубашку, штаны, ботинки, носки, майку, трусы... последней шлёпнулась куртка из непромокаемой ткани с капюшоном.

   - Одевайся, - приказал лейтенант, - живее, не копайся.

   Гаор одевался быстро, как по тревоге, так хотелось поскорее прикрыть тело. И потому, что начал мёрзнуть, и чтобы уйти от пережитого унижения.

   - Я оплатил полный комплект, - сказал мужчина.

   - Разумеется, - ответил лейтенант и ловко влепил рабу пощёчину.

   Тот быстро и явно бездумно пробормотал извинение, и к ногам Гаора упала шапка с козырьком - каскетка строительных войск без кокарды. Он поднял её и надел, машинально проверив ребром ладони середину козырька. Мужчина усмехнулся. Лейтенант откинул крышку, образовав проход.

   - Получите и распишитесь.

   Когда Гаор вышел, мужчина подошёл к прилавку и расписался в подставленной ему лейтенантом ведомости.

   - Благодарю.

   - Пожалуйста, - улыбнулся лейтенант. - Заходите ещё. Вы наш постоянный клиент.

   - Тогда мне положена скидка, - усмехнулся мужчина, пряча ручку. - До свиданья. Иди за мной, - бросил он Гаору, быстро выходя из комнаты.

   Приказа "руки за спину" не было, и Гаор пошёл следом "по-уставному", заняв положение на полшага слева и шаг сзади. Мелькнувшей на лице мужчины удовлетворённой усмешки он не видел.

   Людный коридор, небольшая в десять ступенек лестница, надзиратель предупредительно распахивает перед ними дверь. Вернее, открыл он её перед идущим впереди хозяином, но Гаор, прибавив шаг, успел выйти вплотную.

   Это был двор, а может, автомобильная стоянка, Гаор не успевал ничего разобрать, спеша за быстро идущим между машин хозяином. Но впервые за две недели над ним не потолок, а небо, и идёт мелкий холодный дождь, и на лице влажный ветер...

   До нужной машины дошли до обидного быстро. Тёмно-синяя, отливающая металлическим блеском, легковая машина была пуста. Брови мужчины приподнялись в угрожающем удивлении, и Гаор невольно пожалел отлучившегося некстати шофёра: с таким хозяином это рискованно. В чём немедленно сам убедился.

   - Стой здесь, - властно бросил он Гаору, собираясь отойти.

   - Да, господин, - ответил Гаор.

   И тут же получил хлёсткую пощёчину, от которой сразу начала опухать щека.

   - Я хозяин, - очень спокойно, даже равнодушно сказал мужчина. - Повтори.

   - Да, хозяин, - повторил Гаор.

   Хозяин удовлетворённо кивнул и нетерпеливым щелчком пальцев подозвал бегавшего среди машин мальчишку-разносчика, тем же нетерпеливо властным движением, бросив ему монетку, купил булку с вложенной туда сосиской и, не глядя, сунул её Гаору.

   - Ешь.

   - Спасибо, хозяин.

   Положенная благодарность прозвучала уже в удаляющуюся спину и очень невнятно, так как Гаор сразу впился зубами в булку. Но хозяин не вернулся, чтобы влепить новокупленному рабу ещё одну оплеуху. Мальчишка стоял и смотрел, как он перемалывает булку.

   - Уу, морда дикарская, - наконец высказался мальчишка, - ещё булки жрёшь.

   Гаор запихнул в рот последний кусок и сверху вниз посмотрел на мальчишку. Тот хоть и был свободным, а значит, господином, но связываться с таким рослым рабом не стал, побежав со своим товаром дальше.

   Об этих сосисках, что они непонятно из чего, то ли кошатины, то ли собачатины, Гаор слышал и раньше, булка была плохо пропечена и по вкусу напоминала нечто между полузастывшим цементом и ватой, но сейчас это была просто еда, потому что память об утреннем пайке успела выветриться. Дожевав и проглотив последний кусок, Гаор осторожно прислонился к машине. Пока всё шло по описанным ему правилам. Хозяин проявил свою власть, влепив ему по морде, и милость, дав еду. Хорошо бы демонстрация хозяйской власти на этом закончилась, вроде, он показал достаточное послушание. Но мысли вспыхивали отдельными обрывками, думать ни о чём не хотелось. Он просто стоял, дышал мокрым воздухом и отдыхал. Мгновения бездумной передышки. Всё кончено, ничего не изменить. Конечно, куртка слишком лёгкая для такой погоды, но мёрзнуть он ещё не начал, в животе тяжесть от съеденного, он потерял всех, к кому успел привязаться, впереди неизвестность, но ему с этим ничего не поделать. Всё неотвратимо. И необратимо...

   - А ты, образина, что здесь делаешь?

   Рядом как из пустоты возник молодой парень в шофёрской куртке, и Гаор, не успев не то что подумать, а посмотреть на собеседника, ответил так, как ответил бы месяц назад.