Большого летнего праздника он ждал с ужасом. Как он понял, Фрегор собирался провести его дома, так сказать, в кругу семьи.

   - Понимаешь, Рыжий, они все сволочи, но праздник есть праздник. Все разъехались, даже выпить не с кем, и вообще, - Фрегор вздохнул, - положено. Отец разозлится, если меня не будет. А если старый пердун окочурится, то Фордангайр станет наследником, и тогда всё, он меня уделает. Понимаешь, не успеваю я, Рыжий, его выродка на экспертизу сдать, а там пока она пройдёт, пока Ведомство Крови примет к сведению и сделает выводы, пока сдаст их Ведомству Юстиции, а тому тоже надо время, чтоб всё оформить...

   И Фрегор стал ругаться. И к его жалобам, и к ругани Гаор давно привык и привычно не слушал, зная, что сумеет вычленить из этого словесного поноса очередной приказ. А вот что ему делать? Ну, заклинания не будет, это понятно. Мажордом с остальными родовыми костьми лягут, но не допустят. Раз даже говорить по-нашенски нельзя, матери все в забросе... нет, придётся самому, отдельно, попросить прощения у Мать-Земли и Золотого Князя, Мать-Луну и Мать-Воду не забыть, попросить их о помощи и защите, но вот как это сделать? Занятый этими мыслями, он даже забыл, что хозяева будут праздновать по-своему, травлей и прочими безобразиями и паскудствами. И вот как ему от этого увильнуть? Но ничего придумать не удалось. Да и что он может? Сбежать и спрятаться где-нибудь в парке? Так с собаками отыщут. То-то будет зрелище! Развлекалочка люкс-экстра. А то, что от него после этого останется... Ладно, пусть будет, как будет.

   Накануне праздника он опять возил Фрегора по уже накатанному маршруту: "Парадиз", "Розочка", "Охотничий", не считая всякой мелочи на перегонах. На этот раз Фрегор напился так, что уже из "Розочки" его вывели под руки, и Гаору пришлось выйти и помочь уложить хозяина в лимузин.

   - В "Охотничий" по кругу, - простонал Фрегор и захрапел.

   И Гаор послушно погнал лимузин по дальнему и долгому круговому пути, жалея о том, что включать перегородку может только пассажир, дыши теперь хозяйским перегаром. Но это не самое страшное, а вот этот загул... он ему на руку. После "Охотничьего" наверняка хозяин поедет отсыпаться, и там он, вытряхнув упившегося психа на руки лакеев и сдав машину ночному механику, переоденется и пойдёт на гимнастику. Законное дело - хозяйский приказ, и там, один, ночью и поговорит и с Матерями набольшими, и сЗолотым Князем. Так что... спасибо Огню Справедливому, что он ни делает, всегда к лучшему.

   В общем-то, так и получилось. К "Охотничьему" хозяин слегка проспался и смог самостоятельно выйти из лимузина. Сопровождения он не потребовал, и Гаор спокойно остался в машине. Пробыл Фрегор в ресторане не слишком долго и вышел если не почти трезвым, то почти вменяемым. Во всяком случае, шёл самостоятельно, в машину сел, ни за что не зацепившись, и сразу приказал ехать домой.

   - Понимаешь, Рыжий, завтра праздник, - сообщил он как последнюю новость. И начал жаловаться на жизнь. - Опять Родовой Огонь и прочая чепуха, а вечером приём с фейерверком, придурки чёртовы, поработать совсем не удастся.

   Гаор молча слушал, не высказываясь даже мысленно: так устал, во-первых, и боялся спугнуть намечавшуюся удачу, во-вторых. Шило-то в хозяйской заднице в любой момент проснуться может, и тогда никто не знает, куда его шибанёт. Сам Фрегор - Гаор в этом не раз убеждался - тоже этого не знал. То въедливый до невозможного, то рассеянный, забывающий о чём только что говорил, то одно, то другое, то совсем даже не третье, а десятое. Вот начал на шлюх из "Розочки" жаловаться, перебирает их. И ведь стукнет ему сейчас в голову, так прикажет туда обратно ехать, было уже так однажды. "Работать он умеет, - усмехнулся про себя Гаор, - это да, сволочь, конечно, и работа у него сволочная, а в остальном..." Приятель его, этот Венн, совсем другой. Рот до ушей, а глаза серьёзные.

   - Венну я верю, - вдруг перескочил на другое Фрегор, - он мой друг.

   "Верь, - сказал про себя Гаор, - он тебя первым и предаст, и продаст, как только цену подходящую предложат. Все вы, тихушники, друг друга стоите..."

   Под бессвязные жалобы и рассказы Фрегора - болтал как нанятый - они въехали в Королевскую Долину, пронеслись по ночному шоссе, вспугнув трёх оленей - Фрегор совсем по-детски смеялся над испуганно удиравшими с дороги животными - и мимо козырнувшего им охранника нырнули в ворота "Орлиного Гнезда", а там по ночной тихой аллее к парадному крыльцу. Гаор остановил лимузин и приготовился выслушать очередное приказание.

   - Так, Рыжий, - сказал совсем трезвым голосом Фрегор. - Завтра отсыпайся, а после обеда... нет, чёрт, удрать не удастся. Ладно, там видно будет.

   - Да, хозяин, - ответил Гаор. - До обеда отсыпаться, а там видно будет.

   Фрегор кивнул, но с места не стронулся. Гаор беззвучно выругался, ожидая неизбежного изменения приказа и чувствуя, что время уходит. Рассвет уже скоро, а ему еще...

   - Ладно, Рыжий, всё! - Фрегор наконец-то вылез из машины и взбежал по ступеням к приветливо распахнувшимся перед ним дверям.

   Не дожидаясь, пока он скроется, Гаор развернул лимузин на выезд. Неужели он успеет?!

   Успел!

   В спешке Гаор даже не обратил внимания на необычную тишину в спальне. Он стремительно, превышая тревожный норматив, переоделся и побежал на гимнастическую площадку.

   Небо уже синеет мягкой предутренней синевой, круглая ослепительно белая луна стоит почти над головой, пахнет влажной землёй и зеленью. И Гаор с ходу, даже не подумав, что не успел разогреться и рискует порвать мышцу, сбросил на скамейку куртку и футболку, упал на мокрую, покрытую обильной росой землю и стал отжиматься.

   - Мать-Земля, ты прости меня, - шептал он, - запретили мне чтить тебя. Услышь меня, Мать-Земля. Мать-Вода, Мать-Луна, матери набольшие, помогите мне, Солнце-Золотой Князь, Ветер-Сила Летучая, помогите мне. Как я вас помню, так и вы вспомните обо мне. Мать-Вода, пронеси меня, Мать-Земля, поддержи меня, Мать-Луна, защити меня.

   И всякий раз, опускаясь на землю, он касался её губами, как целовал, прося прощения за себя и за всех остальных. За спящих сейчас в подземных казармах, за "галчат" с выжженной памятью, за всех замученных и сожжённых, что не по-людски - пеплом - вернулись к тебе. Он повторял запомнившиеся у Сторрама и в Дамхаре песни-молитвы и тут же создавал свои, перемешивая дуггурские и склавинские слова, хрипел и задыхался, пока, обессилев, не упал ничком на землю, распластался на ней, прижавшись лицом и всем телом.

   - Рыжий, - вдруг позвал его тихий и в то же время звонкий шёпоток.

   Гаор медленно поднял голову и увидел сидевшую перед ним на корточках растрёпанную Снежку в одной маечке.

   - Снежка? - удивился он. - Ты чего не спишь?

   - А никто не спит, - Снежка хихикнула и зашептала совсем тихо: - Наши пошли Мать-Землю молить-заклинать, а голозадые их заловить хотят, - она снова хихикнула.

   - Понятно, - Гаор встал на четвереньки и сел, помотал головой, словно просыпаясь.

   Таак, плохо он, значит, думал об остальных... сокамерниках. А голозадые...

   - Мажордом где? - тихо спросил он Снежку.

   - А бегает, ищет, - хихикнула Снежка. - А ты к нашим пойдёшь?

   Гаор вздохнул и мотнул головой.

   - Нет, Снежка, понимаешь, навести могу, я же не знаю, где они.

   - Я проведу, - предложила Снежка.

   - Рано тебе ещё туда, - спокойно ответил Гаор, прислушался и зашептал: - Мы хитрее сделаем. Я тренироваться буду, зашумлю, чтоб он на меня прибежал. А ты тогда кустами туда и предупредишь остальных. Ну, чтоб он их на входе в спальню не заловил. Поняла?

   Снежка кивнула, но всё-таки спросила:

   - А ты-то сам заклинание пропустишь, это как?

   Гаор улыбнулся и потрепал её по голове.

   - Ничего, Снежка, договорюсь я с Матерями, простят они меня.