- Ну, освободят тебя, - неуверенно предположил Чеграш.

   - Да, - кивнул Чалый, - выкупишь тогда нас?

   - Да вы что, парни? - оторопел Седой, - ошалели? Ошейник не снимается.

   Парни переглянулись и погрустнели.

   - А мы уж подумали... - вздохнул Зима.

   - Седой, а если не для этого, то зачем тогда всё? - не очень внятно спросил Чалый.

   Но Седой понял его.

   - Нет ничего тайного, что бы не стало явным, понимаешь? Он просто решил рассказать правду, а что дальше... для нас, не думаю, что изменится что-то, а вот для, - он помимо воли зло улыбнулся, - вот для Крайнтира Таррогайна изменится многое, если не всё.

   - Слышь, Седой, - Чеграшу явно пришла в голову новая мысль, - а ему, ну за подлость его, могут клеймо шлёпнуть?

   Парни сразу оживились и стали яростно обсуждать, что за такое точка точно положена и что они с этим гадом сделают, если он в их казарму попадёт.

   - Размечтались, - нарочито строго прервал их Седой.

   - А чо, Седой, по справедливости ежели... - попытался заспорить Зима.

   - Заткнись, - рявкнул вдруг Чалый, - по справедливости знашь, чего бы надо... ну так и заткнись.

   Их спор прервал лязг замка.

   - Атас, - шепнул Чеграш, и они все повернулись к двери.

   Вошёл Главный конструктор. Оглядел их, стоявших у станка, и подошёл к столу. Седой быстро прошёл к стеллажу, взял папку и положил её на стол перед Главным. Тот молча кивнул. Наступила тишина. Никто не решался начать разговор первым.

   - Вы... - Главный откашлялся, будто у него запершило в горле. - Вы ознакомились?

   - Да, господин Главный конструктор, - спокойно ответил Седой.

   Парни молча кивнули. Они тоже подошли к столу, но остановились в шаге и за спиной Седого. Главный поднял голову и твёрдо посмотрел в глаза Седому. Тот так же твёрдо встретил его взгляд.

   - Как вы выдержали это? - тихо спросил Главный.

   Седой молча пожал плечами.

   - Что я могу для вас сделать?

   - Нужен форзейлианский аналог изделия, - начал перечислять Седой, - их последняя техническая литература, участие в полевых испытаниях...

   - Нет, - прервал его Главный, - лично для вас?

   - Для нас, господин главный конструктор...

   Слова Седого прозвучали не так вопросом, как вежливым уточнением. Главный заново оглядел стоящих за Седым парней и... улыбнулся.

   - Вы упрямы, - произнёс он тоном одобрения. - Хорошо. Для вас и вашей бригады? Скажем, по условиям содержания, например, отдельный жилой блок вместо общей казармы?

   - Одиночное заключение, господин Главный конструктор? - чуть более подчеркнуто для обычного вопроса удивился Седой.

   - Да, логично, - явно вынужденно согласился Главный.

   Видимо, эта идея ему очень нравилась, но настаивать на ней он не стал. Но Седой и раньше замечал, что Главный умеет не просто соглашаться с чужим, но и отказываться от своего.

   - Тогда что?

   Не оглядываясь, Седой чувствовал напряжение парней. Да, надо ловить момент.

   - Комплект учебников за среднюю школу.

   - Что?! - изумился Главный. - Это-то вам зачем? - и, тут же сообразив, кивнул. - Я понял. Хорошо, азбука и арифметика.

   - Нет, за последние три класса.

   - Значит, основу вы сделали, - понимающе кивнул Главный, - что ж, вполне логично и даже интересно. Но здесь, не в казарме, раз вы остаётесь в общем помещении.

   - Разумеется, - кивнул Седой. - Спасибо, господин главный конструктор.

   - И это всё? - Главный удивлённо пожал плечами, снова оглядел их, уже всех вместе, своим обычным всё видящим и запоминающим взглядом и принял решение. - Остальное я решу сам. Завтра в одиннадцать ваше мнение об изделии, подготовьте краткую записку.

   Седой молча наклонил голову. Главный взял папку, кивком попрощался со всеми и вышел. Когда за ним закрылась дверь, парни шумно перевели дыхание.

   - Седой, чо ж теперь будет? - спросил за всех Чеграш.

   - Учиться будете, - весело ответил Седой, - на законных основаниях.

   - Это, конечно, здорово, - кивнул Чалый, - а чего ты себе сигарет не попросил?

   Седой улыбнулся.

   - Когда хапаешь всё сразу, рискуешь остаться ни с чем.

   Парни негромко засмеялись.

   - Седой, а чего ты от жилья отдельного отказался? - спросил Зима.

   - Ну, ты и чуня, - возмутился Чеграш, - нас бы и заперли в отдельную камеру с парашей и раковиной.

   - Хрен бы ты тогда к Малке бегал, - подхватил Чалый.

   - И мы к остальным, - очень серьёзно закончил Гиря.

   И парни дружно заржали, зажимая себе рты, чтобы не вышло слишком громко. Седой тоже рассмеялся и тут же стал серьёзным.

   - Ну, успокоились, жеребчики? Про записку слышали? Давайте готовить, пока время есть.

   Парни кивнули.

   - Фуфло это, - высказался Чалый, - не будет фурычить.

   Седой выудил из развала на столе чистый лист бумаги.

   - Садись и пиши соображения по своему узлу. Остальные то же самое.

   - А ты?

   - А у меня общие соображения. Давайте, шабаш скоро, нужен задел на завтра.

   Они расселись вокруг стола, наступило сосредоточенное молчание.

   - Писать, как думаю? - спросил, не поднимая головы, Чалый.

   - Да. Потом сведём воедино и отредактируем, - ответил Седой.

   Он и раньше заставлял их участвовать в подготовке мнений и записок, но впервые был уверен, что их участие можно не прятать. Афишировать, конечно, не нужно, но парни получат возможность учиться, за одно это спасибо рыжему бастарду, журналюге, а увидеть Крайнтира с клеймом на лбу и в ошейнике... нет, он этого даже врагу, даже такому не желает. Мёртвых это не воскресит, ни с него, ни с парней ошейников не снимет, но и того, что этот дурак получил, тоже вполне достаточно. А теперь всё лишнее побоку, ты не беллетрист, записка должна быть краткой. И предельно ясной.

   Записка была вчерне готова, когда зазвенел звонок и надзиратель грохнул дубинкой по двери с криком:

   - На выход, волосатики!

   Седой оглядел мастерскую. Станки... выключены, рубильник... выключен, чертежи и бумаги... убраны на стеллаж, кульман... пуст, тетради парней... не видны. Всё в порядке. И пошёл к выходу, как старший бригады он выходил первым.

   Обыск на выходе, они выстраиваются в коридоре вдоль стены, надзиратель с лязгом захлопывает дверь их мастерской и вешает на замок пломбу.

   - Валите, лохмачи.

   По коридору, мимо уже закрытых и опечатанных дверей - свободные уходят на период раньше, чтобы не сталкиваться даже случайно с рабами - они прошли к лестнице, по которой спускались в рабскую казарму. У входа их снова обыскали, дверь за ними закрыли и опечатали. Здесь надзирателей и охраны уже нет, теперь только ещё один обыск внизу, у входа в их подвал, и уже можно громко разговаривать и перекликнуться со спускающимися со своих этажей остальными. Чугунная по старинке лестница - эту часть комплекса, похоже, лет двести не реконструировали - гудит от множества голосов и топота грубых ботинок. На очищенных от рабов этажах гасят свет, и сумрак спускается сверху вниз по лестничному коробу.

   Нижний холл, где уже ночная смена надзирателей пересчитывает и обыскивает возвращающиеся бригады.

   - Мастерская номер пятнадцать. Пятеро в наличии, господин старший надзиратель, - рапортует Седой.

   - Мастерская номер пятнадцать, пятеро по списку, пятеро в наличии, - отмечает в регистрационном журнале время их возвращения старший ночной смены надзирателей. - На обыск становись.

   Они встают в ряд у стены, руки с растопыренными пальцами на стену, ноги расставлены. Два надзирателя быстро обыскивают их, охлопывая карманы и прочие места, куда можно что-то спрятать.

   - Всё, валите.

   Мимо закрытой двери надзирательской они вошли в коридор рабской казармы. До отбоя дверные решётки камер отодвинуты, шум, беготня, толкотня в уборных и умывалках, крики и смех... Седой вдруг с удивлением почувствовал, что смотрит и ощущает, как в первый раз, как... заново.