Длинное приземистое здание, слева навес над длинным столом со скамьями, справа место для курения: скамьи вокруг врытой в песок железной бочки с водой, дальше, похоже, отхожее место, но главное - ни одного надзирателя не видно, только мужчины и парни, лохматые, бородатые, щетинистые, и все в ошейниках. Гаор невольно радостно улыбнулся и поздоровался.

   - Мир дому и всем в доме!

   - И тебе мир! - разноголосо и вполне дружелюбно ответили ему.

   Его сразу окружили, и посыпались вопросы: кто таков, откуда, с кем приехал, водила или самого куда везут...

   - А ну отзыньте! - скомандовала высокая женщина в мужской одежде, разгоняя толпу, - ему поесть, небось, надоть, а вы лезете!

   - Точно, мать, - ответил ей Гаор, - жрать хочу, аж на ногах не стою.

   - Садись. Карточка есть? - спросила женщина, указывая ему место за столом.

   - Какая карточка? - спросил Гаор.

   - С хозяином, что ли ча, приехал?

   - Да.

   - Ну, тогда мы тебе квиток выпишем, - непонятно пообещала женщина, - сейчас поешь. Хлеб сам бери.

   На столе стояла большая глубокая миска, наполненная толстыми ломтями хлеба, а в другой, поменьше, навалом лежали ложки. Гаор взял ложку и хлеб, девчонка лет тринадцати, не больше, принесла и поставила перед ним миску с густым наваристым супом, в нем даже кусок мяса плавал.

   - Будем жить, паря! - весело сказал ему сидящий напротив мужчина с короткой густой светло-русой бородой, с азартной старательностью выскребавший кашу из миски.

   - Живём, брат! - ответил Гаор.

   Он впервые услышал такое пожелание и ответил по наитию, но правильно. Во всяком случае, остальные за столом поддержали его улыбками и невнятным из-за набитых ртов, но явно доброжелательным бормотаньем.

   К концу миски Гаор понял, что единого обеда нет, как сел за стол, так тебе миску и поставили, а из общего разговора стало ясно, что здесь и приезжие, и местные, ну кто в заведении работает. Заведение круглосуточное, работают посменно, так и едим, и спим, когда кого отпустят. Бабам, конечно, морока, считай, день да ночь стряпают, ночью, конечно, полегче, но дежурные завсегда есть, когда ни приедь, тебя и накормят, и спать, если тебе не сразу в рейс, уложат, и все прочие удовольствия. Ну, это когда без хозяина, когда один едешь, тогда да, а так-то... только понимашь рассупонишься, так кличут, хоть без штанов выскакивай.

   - Эй, паря, как тебя?

   - Рыжий, - ответил Гаор, принимаясь за кашу, которую поставила перед ним та же девчонка, забрав миску из-под супа.

   - Ты чей будешь?

   - А хрен его знает, мне он не назвался. Слышал, капитаном называли.

   - Коррант, - сказал усаживавшийся наискосок от него молодой парень в промасленном комбинезоне. - Мать, меня только на кашу отпустили, Коррантом твоего звать, он к нам хоть раз в месяц да заедет, - парень ловко говорил и ел одновременно, напомнив Гаору Плешака. - Я ему и заправлял, и мыл, когда, да с недели две назад, это он, значитца, за тобой и ехал.

   Гаор, конечно, засомневался, что в Аргат из Дамхара ездили специально за ним, но спорить не стал.

   - Так-то он ничего, чаевые завсегда дает, но если оплошаешь в чём, жаловаться не бежит, сам влепляет.

   - Так на новогодье он тебе приварил? - засмеялись за столом. - На полморды фингал светился.

   Большинство знало друг друга, болтали, вспоминая какие-то известные всем события. Гаора как новенького расспрашивали кто, да откуда, да у кого раньше работал. О Сторраме не слышали, но что такое торговый комплекс, знали. Что Гаор обращённый, тоже, к его радостному удивлению, не вызвало особой реакции, спросили только: давно ли, и услышав, что третий год пошёл, кивнули. Даже причиной не поинтересовались.

   После каши ему дали кружку горячего чая или чего-то ещё - такие мелочи Гаора не интересовали - во всяком случае, жидкость была горячей и сладкой, и хлеба несчитано. И Гаор встал из-за стола сытым и даже немного опьяневшим.

   - Айда, паря, покурим, - предложил ему парень в комбинезоне.

   - Мотри, Тягун, - покачала головой Мать. - Сказал, на кашу отпустили, а сам-то... Вот ввалят тебе по полной, опять на животе месяц спать будешь.

   - А пошли они, Мать... - отругнулся парень, - ты ж за столом курить не дашь.

   - И не дам, - строго сказала Мать.

   - Ну вот, а не покуривши, я это... неэффективно-дефективный, - и парень заржал.

   Засмеялся и Гаор, усаживаясь на скамейку у бочки с водой и доставая сигареты.

   Девчонка, уже другая, постарше прислуживавшей за столом, принесла Тягуну сигарету.

   - Тягун, затянуться дай, - попросила она, стреляя на Гаора хитрыми тёмно-карими глазами.

   - У меня просишь, а глазки ему строишь! - притворно рассердился Тягун, прикуривая от сигареты Гаора, - а ну вали, Лиска, пока я добрый и не врезал!

   Лиска пренебрежительно фыркнула и убежала под общий смех.

   - Лиска это лиса? - уточнил Гаор.

   - Ну да, - Тягун глубоко с наслаждением затянулся. - Ишь хитрюга, приспособилась. Под одним лежит, а сама уж на другого смотрит.

   Пока курили, Гаор выяснил ещё ряд важных деталей. Оказывается, когда приезжаешь с хозяином, не обыскивают, дескать, если и есть что при тебе, так за это хозяин отвечает, а когда один, по выездной карточке, то и на общем въезде, и у калитки прошмонают, ну и на выходе-выезде понятно. Квиток - это Мать запишет всё, что ты наел, напил, в ларьке получил, ты это хозяину отдаешь, а он уже в кассе рассчитается. А один когда, то хозяин тебе карточку дать должон, по ней всё получишь. А в ларьке тоже либо по карточке, либо если чаевые там у тебя, то в кассе на фишки обменяешь.

   - Рыжий, - подошла к ним Мать, - держи квиток. И давай докуривай, оправляйся и к машине беги, там своего дождёшься, задница целее будет.

   - Спасибо, Мать, - поблагодарил её сразу за всё Гаор, пряча в карман куртки маленький листок бумаги, на котором было написано одно слово: "обед".

   Похоже, нрав его хозяина был здесь известен, фингал на полморды - это существенно, и Гаор, приняв совет как приказ, приступил к исполнению.

   Выпустили его из рабской зоны в общий двор без обыска, и к фургончику он добежал без остановок и препятствий. Но садиться за руль не стал, стоя возле машины и оглядывая суету из людей и машин во дворе.

   Появления Корранта из дверей ресторана ждать пришлось недолго. Когда он подошел к машине, Гаор молча достал из кармана и протянул ему квиток.

   - Ага, - весело сказал Ридург, - ублажился. Жди здесь.

   И ушёл. Видимо, в кассу - подумал Гаор - оплачивать его обед. В принципе, такие порядки ему даже понравились, и если его будут посылать одного в рейсы и будет по дороге, то и перекусить, и отдохнуть, и переспать, и даже не одному, есть где. Великое дело! А самое главное - вдруг сообразил он - что если б этот чертов капитан Коррант был гомиком, то это бы знали и сказали ему. Так что, может, и обойдётся. А лапал тогда зачем? - тут же возразил он сам себе. Не расслабляйся, сержант, впереди ночь, и ночь в дороге, темнеет уже, а Коррант явно на выезд наметился. Так что... мужайтесь, худшее впереди.

   - Поехали, - издали крикнул ему Коррант, пряча на ходу бумажник в карман.

   Гаор послушно метнулся за руль.

   Охранник на выезде, как и на въезде, даже головы к ним не повернул.

   - Цены у них, - сокрушённо покачал головой Коррант. - Сытно хоть накормили?

   Гаор кивнул, включая фары.

   - Да, хозяин.

   - Ну, давай тогда, сейчас прямо и на втором перекрёстке направо.

   - Да, хозяин, прямо, второй перекрёсток направо.

   А ведь это уже Дамхар - вдруг сообразил Гаор. Была бы карта, сказал бы точно, но такое заведение должно быть на границе областей, как перевалочный пункт.

   Стало совсем темно, и Гаор включил фары дальнего света. Дорога пуста, ни встречных, ни вдогон, скорость можно бы и прибавить, но приказа не было, а значит, держим восемьдесят, как до отдыха. Нет, когда ты сытый, то жизнь совсем другой кажется. Значит, хозяином у него капитан Коррант. Интересно, каких войск, воевал или в тылах околачивался и... хорошо бы поговорить с кем, кто под ним служил, тогда бы уж знал о нём если не всё, то многое. А так... ладно, будем рассуждать дальше. Сторрам купил тебя за семь тысяч и продал, конечно, дороже, Сторрам своего не упустит, предпродажный осмотр тебе устроили прямо на месте, в квартире Гархема, так душевно сидят либо с родственником, либо с однополчанином. Либо и то, и другое. Как это родство или служебное содружество отзовётся на твоей шкуре? Где служил Сторрам, ты так и не узнал, Гархем... вот сволочь, но его в этом раскладе можно побоку...