- Встань сюда.
Гаор перешёл на указанное место и оказался практически в центре гостиной, освещённый и верхней люстрой, и угловым торшером, и пламенем камина.
- Раздевайся.
Гаор снял, привычно сложил и положил на пол - больше-то некуда - рубашку, расстегнул и снял, сложил поверх рубашки брюки и выпрямился. Если они думают, что он сейчас прикроется и тем подставит себя под оплеуху, то хрен вам, на такое новика можно купить, а он не первый раз на... чёрт, неужели всё-таки сортировка, нет, не хочу, нет...
Трое мужчин спокойно поверх рюмок с коньяком рассматривали стоявшего перед ними обнажённого человека. Тихая приятная музыка, трепещущее пламя в камине, неслышно текущее время.
- Смирно.
Негромкий голос словно хлестнул Гаора, заставив подтянуться и напрячь мышцы.
Легко оттолкнувшись от кресла и не выпуская рюмки, Ридург Коррант встал и подошёл к застывшему в уставной стойке рабу. Обошёл вокруг.
Как в музее - мелькнула у Гаора идиотская в этот момент мысль, но он и в самом деле вспомнил, что сам так же бродил вокруг древних статуй.
- Осколочные, пулевые, - пробормотали из-за спины с непонятной интонацией, и вдруг опять резкие, как выстрел, команды. - Руки вперёд! Наклонись! Ноги расставь!
"Столик"?! Зачем?! За что?!
Чужая рука проводит по его спине костяшками пальцев, слева от позвоночника, справа, так же проходится по ягодицам...
Это... Всё-таки это?! Нет, надо бить сейчас, сразу...
- Смирно!
Строевая команда разворачивает его в стойку, прижимая уже сжатые в кулаки руки по швам.
Гаор перевёл дыхание и с ужасом увидел улыбку Гархема. Тот явно наслаждался зрелищем. Так... так... нет, выдержу, не дам тебе этой радости. Сцепив зубы, Гаор изо всех сил сохранял по-армейски неподвижное лицо.
Незнакомец снова обходит его кругом и, улыбаясь, подмигивает Сторраму. И тот, тоже улыбаясь, говорит.
- Да, и даже не слишком волосатый.
Чёрт, он же уже слышал это, тогда, там на аукционе. Так всё-таки торги?
- На потомство проверяли? - деловито спрашивает незнакомец.
Сторрам покачал головой.
- Я не занимаюсь разведением.
- Почему? Вам не нужен лишний доход? Детёныши дают неплохую прибыль.
Голос Сторрама серьёзен.
- Если чем-то заниматься, то серьёзно. Соответствующий контингент, контроль размножения. Я занимался животноводством, у меня и сейчас небольшая конюшня, нет, капитан, породистое разведение требует больших вложений, им надо заниматься серьёзно, а пускать процесс на самотёк...
- Но вы, надеюсь, его не кастрировали?
- Разве не видно? - подчеркнуто удивляется Сторрам и хохочет.
Капитан подходит вплотную уже спереди, смотрит прямо в глаза.
- Если в аттестации сержанта написано "умён", не верь глазам своим, а?
Ответа явно не требуется, его попросту грубо и цинично лапают, ощупывая половые органы. Гаор непроизвольно зажмурился, чтобы ничего не видеть, не сорваться, потому что нападение на хозяина, а, сорвавшись, он уже разбирать не будет - это смерть и всем остальным, не децима, а каждого, нет, он не поддастся...
- И к тому же выдержанный, - с этими словами его отпускают и оставляют стоять одного.
Гаор медленно открыл глаза. И увидел беззвучно смеющегося Гархема. Зрелище было мерзким.
- Он у нас влюбчивый, - наконец, вытирая выступившие от смеха слезы, сказал Гархем и отхлебнул из своей рюмки, - влюбился, понимаете, в рабыню-малолетку и безумствовал в лучших романтических традициях.
- Ну-ка, ну-ка, - усаживается в свое кресло капитан, - впервые слышу, чтобы раб безумствовал из-за женщины, да ещё в романтических традициях.
Смеясь и прихлёбывая коньяк, Гархем стал рассказывать.
- То на Новый год он её катал на перилах, по наружной лестнице.
- Там же восемь этажей! - изумился капитан.
- Шесть, - поправил его Сторрам и уточнил, - но высоких.
Капитан покачал головой.
- Действительно... безумство.
- Это ещё что! Вы ведь знаете, рабыни всегда себя чем-нибудь обвешивают. Особенно волосы, повязывают яркие тряпочки.
- Да, я с этим сталкивался.
- Ну вот, и у неё ветром унесло такую тряпочку, и прямо на эмблему, так он, - Гархем рюмкой показал на Гаора, - полез за ней. По стене, по растяжке... - Гархем снова отхлебнул и с живым интересом посмотрел уже не на собеседников, а на него, - Рыжий, она что, и в самом деле такая сладкая была?
- А сейчас она где? - спросил капитан.
- Утилизирована, - кратко ответил Гархем и неохотно пояснил, - вышел не очень приятный инцидент, и её пришлось отправить на утилизацию. Так он прямо в буйство впал, пришлось изолировать. На трое суток, - и хихикнул уже вслух, - для успокоения и вразумления.
- Надо же, - капитан покачал головой, глядя на Гаора, - страсти какие. Так что, у всех, значит, вдоль, а у неё поперёк...
Стиснув зубы до боли в скулах, Гаор молча, не выдавая себя ни единым движением, слушал их разговор.
- Сколько постов на Седьмой Аллее?
Что? Это при чём? Но ответ выскочил автоматически.
- Три, господин.
- Назови.
- На повороте к Воротам Основателей, на развязке с тринадцатым шоссе и на развороте к главному Храму. Господин.
Спокойный кивок.
- Где воевал?
Опять снова-здорово, это-то зачем? Но Гаор добросовестно перечислил.
- Вергер, Алзон, Валса, Малое поле, Чёрное Ущелье.
- Ого, - капитан даже присвистнул, - живучий ты, редкость для сержанта, даже старшего.
Гаор прикрыл на мгновение глаза, не давая прорваться наружу клокотавшей внутри злобе. Его усилий, похоже, не заметили.
- Всё, что ни делается, всё к лучшему, - философским тоном заметил Гархем.
- Огонь хранит человека для предназначенного ему, - с подчёркнуто благочестивым видом кивает капитан.
И все трое смеются.
"Смейтесь, сволочи, Огонь, значит, меня для рабства хранил, ладно, хрен с вами". Но лицо Гаора сохраняло прежнюю неподвижность.
- Нормы выдачи?
Опять ему?! "Хрен с тобой, помню".
Спокойно равнодушным тоном Гаор перечислил нормы табельной выдачи по линиям фронта. Все три линии он хорошо знал, прочувствовав на своей шкуре, получая и выдавая пайки, а то и выбивая их из тыловых каптенармусов.
- Смотри, какая память, - весело удивился капитан.
И новые вопросы вперемешку, о дорогах Алзона и правилах списания, как проехать по Аргату и где на Малом Поле стояли морпехи, за сколько боёв дают медаль "стойкости" и правила переписки. Гаор отвечал спокойно даже равнодушно. Гархем продолжал тихо хихикать, рассматривая свою рюмку, будто слушал анекдоты, а скорее всего, даже не слушал, а смеялся над чем-то своим. Сторрам одобрительно кивал на каждый его ответ, будто сидел на экзамене.
И опять внезапно.
- Упал, отжался.
Гаор качнулся вперёд, выставляя для упора руки. Сколько раз отжаться, ему не сказали, и он начал отжимания, готовый хоть к сотне, хоть... ни хрена себе господа развлекалочку устроили. Но это ладно, лишь бы опять лапать не лезли. Только сейчас до него дошёл весь ужас той, слышанной в отстойнике фразы: "купит тебя такой себе на подстилку, и спи потом всю жизнь у параши". Он не Тукман, за него так заступаться некому. Значит... значит, если опять полезет с руками, бить сразу. Хватит с него.
- Достаточно.
Команда прозвучала на шестьдесят восьмом отжимании, и, выпрямившись, Гаор перевёл дыхание двумя вздохами.
- Дамхар знаешь?
На мгновение выдержка изменила Гаору, и он удивлённо посмотрел на капитана.
- Там не воевали, господин, - вырвалось у него.
- Верно, - кивнул капитан, - глубокий тыл.
Кивнул и Сторрам.
- Сельская глубинка, - мечтательно произнёс он, - пастораль, патриархальные нравы.
