– Капитан! Вы офицер или гадалка?! – одернул подчиненного Казбеков.

– Виноват. Я думаю, они его обидели. Сказали или сделали что-то такое, что вывело его из равновесия. Он не выносит, когда им пренебрегают или командуют слишком явно. Бесится, когда прямо или косвенно ему указывают на его положение… если говорить деликатно – обслуживающего персонала.

– Скажи какая неженка! А чего же он подался-то в прислугу к богачам, если такой ранимый?

– Трудно сказать. Повторяю, его подробной разработкой мы пока не занимались. Скорее всего, не нашел другого выхода. Талант большой, требует реализации, рвется наружу, а как его выразить, никого не обслуживая? Такое время…

– Ты его еще героем нашего времени обзови…

– В каком-то смысле так и есть. Без иронии. Я бы сказал – герой, адекватный времени. Вынужден обслуживать и мучается от этого. Полстраны таких… Хотя этот не особенно мучается. Активен, как видите…

– Давай, капитан, без лирики! Как ты вообще на него вышел?

– Поступил сигнал, – скромно опустил глаза капитан. – Слава богу, бдительных людей у нас еще хватает.

– Конкретней?

– Вам, конечно, знакомо это лицо? – Романов положил на стол фотографию обложки «Vanity Report», на которой красовался голливудский суперстар Лео в образе идеальной модели для демонстрации шляп – гангстера из нового фильма Большого Итальянца.

– Дочка его любит. Значит, я – не очень.

– Наш персонаж прямо сейчас развлекает этого пижона в Москве. Ведут себя спокойно, почти ничего не нарушают. Кроме одного… он помог ему похитить сибирского котика, редкое животное, из рязанского зоопарка.

– Зачем? Голливудская звезда торгует редкими животными? Им что, в Голливуде зарплаты урезали? Или с жиру бесится?

– Да нет. Это его маленькая, но пламенная страсть – собирать свой зоосад редких животных. – Капитан поморщился. – Нам стало известно о сделке из анонимного источника. С этого все и началось. – Капитан потряс папкой. – Я собрал досье на персонажа, проверил его клиентов, обнаружил серию несчастных случаев и не поверил в совпадения.

– Превосходно, просто замечательно. – Полковник потер руки и на несколько секунд снова превратился в доброго дядюшку. – Идеально подходит. Он именно тот, кто нам нужен. Не надо никаких шоферов, дворецких, официантов… Этот шнырь нам за всех отработает!

– Я тоже так подумал, – скромно склонив голову, сказал Романов.

– Ну-ну… Молодец, отличная работа! Но если что пойдет не так… ответишь за него головой. Не обессудь, как обычно! – Полковник сдвинул брови и резко поменял тон: – Приказываю начать операцию «Шейх». Первое – позаботься о рекомендациях для нашего персонажа от надежных, самых авторитетных источников. Мансур должен их получить и обязательно клюнуть… Второе… – Полковник задумался. – Что-то мы его все время то героем, то исполнителем, то персонажем зовем. Какой он герой? Надо присвоить кодовое имя. Сергей… Серж… Кацуро… Кац… Слишком по-еврейски.

– Он сам себя называет Ночной Консьерж Москвы…

– Значит, будет у нас просто Консьерж. Решили. Теперь вопрос второй – вербовка агента под кодовым именем Консьерж. Что у тебя в этом доносе про кролика?

– Про котика…

– Да какая разница.

– Наша голливудская звезда, его подружка-модель и… котик вылетают в Нью-Йорк завтра, рейсом двести семьдесят пять в девятнадцать двадцать.

– А Консьерж, конечно, поедет их провожать… Ну что ж, мы присоединимся. Устроим сердечные русские проводы. Я, пожалуй, лично буду.

Капитан постарался скрыть удивление. Последний раз, он помнил, полковник Казбеков выезжал на оперативную разработку года три назад. Тогда поступил сигнал о трупе женщины в квартире одного известного киноартиста. Полковник выехал на место, самостоятельно проверил все факты, начиная с личности погибшей и заканчивая всеми отпечатками пальцев в квартире, и позаботился, чтобы это происшествие никогда не попало в сводки, а женщина отныне считалась пропавшей без вести.

– Чего ты глаза отводишь? – прочитал его реакцию Казбеков. – Я и сам удивляюсь. Но сердцу не прикажешь. Что-то мне очень захотелось понаблюдать этого персона… то есть Консьержа в жизни. Так что прикажи запрягать, завтра поедем. А пока – свободен.

Выйдя из кабинета Казбекова, Романов с облегчением выпустил из себя многоэтажную брань и потянулся за сигаретой.

Прикурив и сделав пару жадных затяжек, он набрал телефонный номер. Дождавшись, когда после пяти гудков наступит соединение с почтовым ящиком абонента, Романов сообщил в трубку:

– Операция «Шейх» началась. Будьте готовы.

«Давно мечтал о знакомстве с волшебником))». Эта фраза, усиленная двумя вульгарными смайликами, почему-то взбесила Сержа, ненадолго выведя из затяжного ступора. А с убийцей ты не мечтал познакомиться, лось норвежский? Или откуда он там? Из Швеции?

Серж хлопнул ладонью по столу, заставив пепельницу подпрыгнуть и выбросить на темное дерево пару окурков. Он смахнул окурки на пол, набросил шелковый халат на голое тело, пошатываясь, добрел до кухни и одним глотком опустошил бутылку «Тана». Бутылка лежала в руке, как граната, которую необходимо было метнуть, хотя бы для того, чтобы от нее избавиться. Чтобы взорвать чью-то жизнь, граната необязательна. Иногда вполне достаточно бутылки.

Мысли об убийстве преследовали его с детства. Почему-то любая несправедливость, которая в том возрасте воспринималась особенно остро, должна была караться в детском сознании непременно смертью. Он желал катастроф автомобилям, обливавшим его водой из луж. Рисовал в воображении муки дворовых хулиганов, когда их будут вешать, так же, как они только что повесили серого кота-инвалида. А сколько раз, закрыв глаза, он лично расстреливал школьных учителей, незаслуженно поставивших тройку или наоравших на ученика из-за собственного плохого настроения.

Позднее, задумавшись впервые о том, как и почему жизнь переходит в смерть, он неожиданно открыл для себя, что смерть может быть таким же призванием для человека, как и его жизнь. Если в жизни имеется смысл, значит, она дается для того, чтобы человек, проживающий эту жизнь, совершил что-то, вложив свою крупицу в общее движение мира. Подразумевается, что он совершит нечто созидательное, полезное, разумное. А если человек своей сущностью заряжен на обратное? Запрограммирован на разрушение? Так не лучше ли, если он умрет до того, как успеет что-то важное разрушить? В этом случае его смерть станет общественно полезным поступком. И как быть с героями, которые убивают антигероев? Ведь в любой книжке такое убийство вызывает у других персонажей и у читателя самые положительные эмоции. Значит, герой созидателен в убийстве, а антигерой оправдывает своевременной смертью свою злодейскую жизнь? Смерть может нести пользу, а убийство может быть призванием. Конечно, все его мысли про убийства были полны штампов, и винить в этом следовало только литературу.

В детстве почти все его свободное время было отдано чтению. Вряд ли он испытывал врожденную тягу к художественному слову, это чтение было вынужденным последствием. Необходимость ежедневно сбегать из крошечного мирка, населенного роботами, ведущими конвейерное существование, как котенка в миску с молоком, утыкала его в книжные страницы.

Из городка, где он обитал между школой, домом, Дворцом культуры и двором, среди пустых бутылок, рваных газет, которые никто не читал, в атмосфере обреченности на скуку, нищету и бессмысленность он предпочел сбегать в приключенческие романы. Целыми днями он воображал себя пятнадцатилетним капитаном, Диком Шелтоном, рыцарем Айвенго… Он дрался на турнирах, разоблачал негодяев, вел корабли сквозь шторма, искал сокровища, выживал на необитаемом острове, влюблялся в принцесс. Это последнее обстоятельство, кстати, сильно осложнило его половое взросление. Одноклассники уже с четырнадцати лет пробовали дешевый портвейн и активно совокуплялись по подъездам и чердакам. В школе они рассказывали об этом в таких подробностях и красках, что не оставалось ничего другого, кроме как бежать в туалет, чтобы изнурять правую руку. Но стоило ему начать ухаживать за какой-нибудь симпатичной девчонкой, как желание сразу исчезало, уступая место раздражению и скуке. Девчонки в его городке были совсем не похожи на литературные идеалы, в которые он был платонически влюблен. В фантазиях он держал за руку леди Ровену, танцевал с Джоанной Сэдли, целовался с Бэкки Тэтчер. Это стоило того. А реальность… Реальность кусалась и заставляла отворачиваться от себя с брезгливой гримасой.