В эти несколько лет в жизни Франклина Рузвельта случилось два ощутимых поражения. Во время президентских выборов в 1920 году его кандидатуру с необыкновенной легкостью выдвинули на пост вице-президента от Демократической партии. Такая легкость могла быть вызвана только малой привлекательностью должности. По крайней мере, оглядываясь из нынешнего времени назад, заметно, что в то время политический поезд Демократической партии шел в неизвестном направлении. Политический курс Демократической партии, исчерпавший себя, да недееспособный президент Вудро Вильсон, чья политика стремительно утрачивала популярность, – все это приближало их шансы на победу к нулю. Губернатор-демократ от штата Огайо Джеймс М. Кокс получил наибольшее число голосов по списку своей партии и был выдвинут от демократов кандидатом в президенты, а привлекательность кандидатуры Рузвельта, который баллотировался с ним в паре как кандидат в вице-президенты, заключалась в его имени, молодости и военном опыте во время пребывания в Вашингтоне. Рузвельт запомнился тем (хотя сам он себя причислял к списку проигравших кандидатов в вице-президенты, которые наименее запомнились), что повторял путь Теодора Рузвельта. Однако ФДР был моложе: в тридцать восемь он достиг того, к чему ТР смог прийти только в сорок два. Разница заключалась в том, что ТР вытащил счастливый билет, тогда как ФДР проиграл и вынужден был томиться ожиданием еще долгих двенадцать лет, чтобы триумфально венчать свою голову лавровым венком.
Кокс и Рузвельт провели довольно приличную кампанию, твердо отстаивая позицию Вильсона о вступлении США в Лигу Наций. ФДР имел успех во время встреч с избирателями во всех регионах страны и обеспечил своей партии, равно как и себе, поддержку в будущем, завязав дельные знакомства. Он совершил лишь один промах, однако это полностью характеризовало его самонадеянное, не по возрасту ребяческое отношение к политике. В городке Бьютт в штате Монтана, парируя аргумент о том, что Британия с ее владениями получит шесть мест в Генеральной Ассамблее Лиги Наций, тогда как США только одно, Рузвельт заявил, что США обретут власть над большей частью марионеточных государств Центральной Америки, и это подчиненное положение настолько очевидно, что в случае с Гаити он даже сам ей написал конституцию.
Итоги ноябрьских выборов стали разгромными. В результате выборов, в которых впервые принимали участие женщины, Уоррен Гардинг, запомнившийся в политической истории США своим «картонным» президентством и, в отличие от Кокса и Рузвельта, не ездивший по стране, а, наоборот, выступавший из собственного дома перед привезенными избирателями («кампания с парадного крылечка»), одержал победу, получив 16 миллионов голосов и значительно опередив демократического претендента. За пару Кокс-Рузвельт отдали свои голоса девять миллионов человек. В процентном соотношении это был больший перевес, чем тот, который Рузвельт отвоевал в 1936 году, набрав двадцать семь миллионов против шестнадцати, и по причине все еще прочной поддержки демократов на Юге в 1920-м, выборы того года не обеспечили такой же огромный перевес в коллегии выборщиков.
И вновь проявилась непробиваемость Рузвельта, проявилось то качество, что ничто плохое к нему не пристает. Поскольку он играл вторую скрипку «в связке», потерпевшей поражение, его репутация практически не пострадала. Он вернулся в Нью-Йорк, устроился на скромную должность вице-президента в финансовую компанию и невозмутимо стал дожидаться продолжения своей политической карьеры. Затем, в первый август после вице-президентской кампании, отдыхая в Кампобелло, Франклин внезапно заболел полиомиелитом, к которому пять лет назад он отнесся с таким опасением, хотя считал его исключительно детским заболеванием. Рассказ о том, как после катания на лодках семья сошла на берег, чтобы затушить лесной пожар, после чего ФДР сделал пробежку до дома, искупался в холодной морской воде залива Фанди, а дома сел в мокром купальном костюме просматривать свежую корреспонденцию, слишком хорошо известна, чтобы повторять ее в деталях. Следующим утром он проснулся частично парализованным и ему пришлось надолго быть прикованным к постели. С тех пор без посторонней помощи он передвигаться не мог.
Период частичного восстановления в соединении с принятием своей немощи, которая ослабила, но не сломила его, занял, предположительно, месяцев тридцать пять до предвыборного съезда Демократической партии, который состоялся в Нью-Йорке в июле 1924 года. ФДР вновь громко заявил о себе, когда произнес речь «Счастливый воин» в поддержку выставления кандидатом на пост президента США губернатора штата Нью-Йорк Эла Смита. Смиту это не принесло победы, однако дало дополнительно около сотни баллотировочных шаров, прежде чем он и его основной оппонент Уильям Макэду, зять Вудро Вильсона и бывший министр финансов, сняли свои кандидатуры в пользу невыразительной компромиссной кандидатуры Джона У. Дэвиса, который был утвержден кандидатом Демократической партии на пост президента. На президентских выборах Дэвис проиграл с разгромным результатом немногословному Кальвину Кулиджу, набрав менее тридцати процентов голосов избирателей.
Борьба ФДР за возвращение физической активности была не только длительной, но и деморализующей. Вначале серьезность его состояния была недооценена. Из Филадельфии в Кампобелло был вызван именитый врач, который поставил поразительный по своей ошибочности диагноз. Он исключил детский спинномозговой паралич (полиомиелит), однако зафиксировал образование тромба и предрек его рассасывание по прошествии некоторого времени. Затем еще более именитый нью-йоркский доктор приехал из Ньюпорта, штат Род-Айленд, где проводил отпуск, и таки диагностировал полиомиелит. Прогноз был мрачный, хотя не безнадежный. В сентябре Рузвельт был переправлен морем в Пресвитерианский госпиталь в Нью-Йорке, где он оставался до двадцать восьмого октября. Это был тягостный период, поскольку стало очевидным, что его выздоровление, если таковое вообще возможно, затягивается надолго; кроме того, он страдал от постоянной сильной боли.
Сара Рузвельт вернулась из путешествия по Европе в конце августа, и с этого момента началась война характеров между ней и вновь сформировавшимся альянсом Элеоноры и Луи Хоу. Сара желала, чтобы Франклин реагировал на болезнь подобно ее мужу и его отцу, который, даже за неимением такого серьезного недуга, как паралич ног, без сопротивления променял пошлую жизнь коммерсанта на сельскую жизнь приболевшего джентльмена. Элеонора и Хоу настаивали на том, что Франклин должен возобновить в полной мере свою политическую деятельность. Их интересы были различными, но не вступали в конфликт между собой. Элеонора, несмотря на то, что на первых порах Вашингтон был ее освобождением, в 1919–20 годах, после удара судьбы в лице Люси Мерсер, чувствовала себя там несчастной. Может быть, она и избавилась от мисс Мерсер, но со всей ясностью испытывала мрачные предчувствия по поводу своей победы, тогда как Франклин, вероятно, в качестве ответной реакции на запрет видеться с Люси все настойчивее искал новых развлечений. Кампания 1920 года (во время которой зародился союз Элеоноры и Хоу) и переезд в Нью-Йорк отчасти избавили ее от этого вороха неприятных мыслей.
Мотивы Луи Хоу были не настолько сложны. Он не утратил веру в своего увечного босса, а, напротив, полагал, что даже после сокрушительного фиаско 1921 года, тот может вознестись на самую вершину политического Олимпа. И эта вера оправдала себя, даже превысив наисмелейшие ожидания Хоу. Человек, покинувший больницу в конце октября, с неутешительным прогнозом на дальнейшее выздоровление и способностью шевелить только пальцами вследствие паралича ног, должен был стать американским президентом, который дольше всех пребывал на этом посту и который стал центральной политической фигурой США двадцатого столетия. Вера в его чудесное исцеление, не в смысле физическом (так как оно было чрезвычайно медленным и неполным), а в смысле приобретения авторитета, необходимого государственному мужу, стала возможной благодаря жизнерадостности и силе воли самого Франклина Д. Рузвельта. Элеонора и Хоу были бесценными помощниками, но они бы не достигли успеха без сильного духом предводителя.
