© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

Каменный идол, случайно найденный в 1848 г. в реке Збруч (служившей в то время границей России и Австро-Венгрии), до сих пор привлекает к себе внимание необычностью своего облика и помещенных на нем изображений, не имеющих в целом аналогий. Эта находка привела к появлению многих научных трудов и вызвала не прекращающуюся до настоящего времени дискуссию о времени изготовления идола, об этнической принадлежности его создателей, о его значении и месте, где он мог стоять (Гуревич Ф.Д., 1941). Для решения этих вопросов было необходимо обследование и выявление всех археологических реалий на местности в районе обнаружения идола. Такие исследования были проведены Прикарпатской экспедицией Института археологии РАН в 1984–1989 гг. под руководством авторов. Эти работы привели к открытию на Збруче, в непосредственной близости от места находки идола, трех городищ-святилищ – Богит, Звенигород и Говда, как их традиционно называют местные жители. Исследования этих городищ позволили выяснить дату, принадлежность и первоначальное местонахождение Збручского идола.

В то же время сами городища-святилища и открытые на них материалы оказались столь разнообразными и неожиданными, что в свою очередь вызвали споры и недоумения. Необычность збручских святилищ, расположенных на южной окраине Галицкой Руси, связана прежде всего со временем их существования с конца X вплоть до второй половины XIII в., когда основная масса населения этого района была уже христианизирована. Особенностью городищ-святилищ оказались также их сложная планировка, разветвленная система окружающих валов и рвов, многообразие открытых на городищах культовых сооружений и построек. К тому же заключительный этап функционирования святилищ сопровождался массовыми жертвоприношениями, в том числе и человеческими, что в таком количестве не было встречено в других местах славянского мира и не укладывалось в сложившиеся представления о верованиях и обрядах древнерусского населения.

В связи с этим первоочередной задачей данной работы является как можно более полная публикация полученных материалов. Но сделать это необходимо с привлечением имеющихся в настоящее время сведений о славянских культовых сооружениях с широкой территории, на фоне которых стала бы видна необычность или традиционность открытых на Збруче святилищ. В сумме своей археологические данные о святилищах, распространенных в славянских землях, показывают наличие определенной закономерности в форме и конструкции культовых сооружений, в особенностях совершенных на них жертвоприношений. Как оказалось, те же закономерности прослеживаются и на збручских памятниках, где были сконцентрированы все те элементы, которые присутствуют на разбросанных в разных местах славянских культовых объектах. Уникальность збручских святилищ вызвана хорошей сохранностью этого одного из крупных языческих центров славян, существовавшего длительное время в силу сложившихся исторических условий. Кроме того, богатство и разнообразие полученных данных связаны с довольно широким масштабом и целенаправленностью исследований, проведенных на Збруче, что не всегда удавалось осуществить на других подобных языческих центрах славян.

При исследованиях языческих святилищ на Збруче в Прикарпатской экспедиции постоянно участвовали М.А. Ягодинская и И.О. Гавритухин, в разные годы руководили раскопками А.З. Винников, А.П. Медведев, Г.Л. Новикова, С.В. Пивоваров, Н.П. Тельнов, Е.Н. Федотова, М.А. Филипчук, А.А. Юшко. Раскопки проводились силами студентов Черновицкого, Киевского, Воронежского, Тверского университетов, Тернопольского, Нижегородского, Луганского пединститутов. Определение костных останков сделано В.П. Данильченко, П.М. Покасом, Г.П. Романовой, пыльцовые анализы выполнены Е.А. Спиридоновой, злаки изучены Н.А. Кирьяновой, стеклянные браслеты исследованы Ю.Л. Щаповой. Авторы выражают всем глубокую благодарность.

Языческие верования пронизывали всю жизнь древних славян, определяли их быт и обычаи. Пережитки языческих представлений сохраняются до XX в. и переплетаются с христианскими обрядами. Поэтому вполне правомерен тот огромный интерес, который проявляли исследователи – историки, фольклористы, этнографы, археологи – к изучению славянского язычества, начиная с середины XIX в. Ему посвящена колоссальная по объему литература, как русская, так и зарубежная. К настоящему времени для исследования мировоззрения и обычаев славян привлечены почти все письменные источники и в значительной мере учтены этнографические материалы. Гораздо в меньшей мере для этой цели использованы данные археологии. В то же время именно культовые места, святилища и другие вещественные памятники, отражающие верования народа, позволяют осветить многие пока еще темные стороны мировоззрения славян, дать конкретные представления о религиозных обрядах и раскрыть роль религии в жизни древнего общества.

Археологические источники, касающиеся языческих верований, в значительной своей массе еще не собраны со всех славянских земель и недостаточно систематизированы. Обычно в общих работах по славянскому язычеству приводятся лишь отдельные примеры широко известных памятников и упоминаются наиболее выдающиеся находки идолов и других культовых предметов. Хотя число культовых объектов славян, открытых археологами, особенно в последние годы, быстро возрастает и находит отражение во многих публикациях.

Значительные археологические материалы привлечены в фундаментальных работах Б.А. Рыбакова, посвященных славянскому язычеству (1981; 1987). Автором рассмотрены многочисленные данные о погребальной обрядности славян, языческих святилищах и городищах, домашних оберегах, женских украшениях, отражающих языческие верования, дана их интерпретация. Археологические источники в работах Б.А. Рыбакова заняли вполне достойное место в освещении славянского язычества наряду с разносторонними данными истории и этнографии. Сводка данных о культовых памятниках восточных славян приведена в работе В.В. Седова (1982. С. 261–268).

Тщательно собраны, хорошо и многократно опубликованы данные о языческих находках и культовых объектах славян, живших между Одером и Эльбой (Herrmann J., 1967; 1969; 1971; 1974; 1978а, б; Германн И., 1980). Археологические материалы, связанные с языческими культами и расположенные на территории Польши, обобщены в книге М. Ковальчик (Kowalczyk. М., 1968). Карта с обозначениями святилищ, жертвенных мест и идолов на землях западных и восточных славян приведена в книге З. Вани (Vana Z., 1983. S. 93). На этой карте было отражено состояние изученности памятников языческого культа на славянских землях: наибольшее число памятников сосредоточено в восточных областях Германии, тогда как на территории Польши, Чехии, Словакии, Украины, Беларуси и России они почти отсутствуют, в восточнославянских областях отмечены лишь Киев и Новгород. Такое положение не отвечает действительности и лишний раз показывает необходимость скорейшего и полного издания материалов.

В изучении славянских святилищ можно отметить несколько основополагающих открытий, которые до сих пор являются эталонными и оказывают влияние на последующие исследования.

В 1908 г. В.В. Хвойко на Старокиевской горе в Киеве раскопал святилище, представляющее собой, по его описанию, эллипс, сложенный из камней и имевший четыре выступа по странам света (Хвойко В.В., 1913. С. 66). Данных для датировки памятника нет. Дата определяется по глубине залегания находок (около 3 м) концом V–VI вв. (Толочко П.П., 1983. С. 328) или VIII–IX вв. (Каргер М.К., 1958. С. 111). Несмотря на то что сохранились лишь краткие описания и очень схематичный рисунок сооружения и что при повторных раскопках, проведенных в 1937 г. Ф.Н. Молчановским, такой правильной кладки и регулярной формы, как на рисунке В.В. Хвойко, не было обнаружено, памятник до сих пор рассматривается как классический образец славянских капищ, делаются его реконструкции, по его выступам пытаются определить азимуты (Kotlarczyk J., 1988. S. 160), а сам памятник расценивается как «большой культовый центр» Полянского княжества (Козак Д.Н., Боровский Я.Е., 1990. С. 89). В свете новейших археологических открытий В.В. Хвойко, вероятно, были открыты остатки языческого капища, но его рисунок и план едва ли достоверны.