- Ну что тебе надо? - угрюмо выдавила я, не в силах больше выносить этот прессинг.

  - А что?

  - Хватит на меня так пялиться.

  - Слушай, вот странно...

  - Что еще странно?

  - Ну твоя реакция на оргазм. Какая-то мужская.

  - Чего? - Я недовольно скривилась. Противненький разговорчик.

  - Обычно после оргазма резкий спад бывает у мужчин, - принялась увлеченно вещать Рене, - поэтому они сразу теряют интерес к сексу и хотят побыстрее уснуть. А женщины наоборот - еще долго находятся в приподнятом состоянии после того как кончат и вполне нормально могут продолжать половой акт пока мужчина не созреет. А ты...

  - Фу, Рене, ну хватит! Тебе что, нравится издеваться надо мной? - Не выдержала я и попыталась встать. Щеки у меня просто пылали.

  - Господи, ну что с тобой, Клер! - В сердцах крикнула Рене и за руку дернула меня на прежнее место. - Что такого произошло...

  - Ты что, не понимаешь?!

  Она повела плечами.

  - Рене, я понимаю, что виновата сама, что никто не заставлял меня, но сейчас я чувствую себя так, будто... ну не знаю, в общем отвратительно. Как будто я какая-то грязная вся и... для тебя это забавно может быть, но то, что ты меня увидела в такой ситуации - я... даже не могу с тобой после этого разговаривать. Так гадко себя чувствую - ты не представляешь! А тут ты еще со своими разговорами как будто диссертацию про шлюх пишешь... Меня тошнит от всего этого!

   Рене устало возвела глаза.

  - Я не шучу. - Пробормотала я, не решаясь посмотреть на нее.

  - Но тебе же это нравилось, я видела, Клер. - Спокойно отозвалась она.

  - Лучше бы ты ничего не видела.

  - Здесь, на записи, есть этот твой взгляд. Ты смотрела на меня, Клер. И тебе это нравилось. Нравилось, что я вижу тебя.

  - Это гадко! Я себя не контролировала!

  - Но разве может быть что-то лучше чем быть естественной?! Разве может быть что-то... более яркое? Тебе же понравилось!

  - Мне противно!!!

  - Черт, Клер, ты так нелогична. - Обессилено пробормотала Рене и стала нервными движениями вертеть камеру.

  - Здесь все нелогично, - так же устало отозвалась я, - и ты сама тоже нелогична, и вообще мне здесь не место. Давно надо было уехать.

   Рене промолчала, будто забыла про меня. Просто сидела и возилась со своей идиотской камерой. Мне наверное самое время было уйти, но почему-то я продолжала сидеть, уставившись в деревянный пол беседки.

  - Все, я стерла запись. - наконец ожила Рене. - Ничего не осталось, можешь посмотреть. - Она протянула мне камеру. Я отмахнулась.

  - Если бы ты еще из головы своей могла все стереть...

  - Считай что это так. - Заверила меня она. - Пойми, я просто не знала что у тебя будет такая дурацкая реакция. Если бы я знала - я бы не стала снимать вас. Наверное тебе было бы легче, если бы ты считала, что никто кроме вас двоих не знает про это. Я как-то не учла что ты совсем не из нашего мира.

  - Я из обычного мира. - Вздохнула я. Эти извиняющиеся интонации Рене совсем сбили меня с толку. Как-то не похоже было на нее..

   Мы помолчали некоторое время. Этого мне хватило чтобы немного прийти в себя. Наверное я совсем расслабилась, потому что в голове у меня вдруг всплыла недавняя картинка - Рене держит в объятиях прекрасную Барби. И я вспомнила почему-то те странные чувства, которые испытала тогда. Вопрос вырвался у меня неожиданно, как будто сам собой. И когда он прозвучал, я внутренне врезала себе оплеуху, хотя было уже поздно.

  - Ты не ревновала меня, Рене?

   В панике от того что услышала сама от себя, я тем не менее взяла где-то силы поднять на нее взгляд. О боже! Что я несу! Но глаза наши уже были на одной прямой. Мы замерли, полностью утратив ощущение времени. Сейчас мы обе знали о чем я спросила, и обе знали, что смотрим друг другу в самое сердце, где спряталось все то, о чем никогда не решимся заговорить вслух. С ужасом я осознала, как много может узнать сейчас обо мне Рене, но было уже поздно. Я впустила ее сама... И она наверняка прочитала то, о чем мне самой предстояло еще только узнать. Губы Рене слегка дрогнули в улыбке, но она их сдержала.

  - А с чего это я должна тебя ревновать? - Настырно вопросила она, спасая нас обеих этим непонимающе-пустым тоном. И тут же засуетилась: - Ладно, Клер, мне надо исчезнуть ненадолго, а то Поль задницу надерет. Потом поболтаем.

   Она как-то слишком поспешно поднялась и, сделав мне ручкой, потопала к выходу.

  Я, как каменное изваяние, продолжала пялиться на то место, где она сидела.

  Уже спустившись со ступеньки беседки, Рене вдруг остановилась, будто увидела что-то интересное у себя под ногами и пробормотала едва слышно:

  - Я никогда не ревную к сексу, это глупо.

  Потом посмотрела на меня из-за плеча, озарив на секунду ясным солнечным светом и добавила:

  - К тому же ты была со мной. Ты что, так и не поняла?

  4

  Кажется, это была суббота. Какого-то месяца, какого-то года. Какого-то

  тысячелетия. Я уже давно потеряла счет времени, и только яркое солнце и зелень

  деревьев напоминали о том, что прошло не так уж много тысячелетий - лето в наших

  краях длится лишь пару месяцев. Впрочем, в Изумруде могло быть вечное лето.

  Могло быть все что угодно. А ведь на самом деле мне стоило бы запомнить этот

  день! Записать красными буквами на стене, и каждый год отмечать этот день

  бутылкой дешевой водки. Даже название я этому празднику придумала уже - День

  Тупой Беспросветной Дуры! Но вот досада-то! Не догадалась я запомнить сию

  знаменательную дату. Как ни стараюсь - вспомнить не могу. Но вот то, что это

  была суббота - уверена на все сто!

  По субботам в Изумруде всегда что-то праздновалось. Парк вокруг Большого Дома

  украшали блестящими фонариками, столы в баре сдвигались, откуда-то извлекалась

  гора разноцветных новогодних хлопушек, а повар превосходил себя, балуя нас

  чем-нибудь вовсе уж экзотическим. И вот судя по тому, что в тот день Изумруд с

  самого утра стоял на ушах, я и поняла, что была суббота. К тому же это был день

  рождения Джула.

  Рене суетилась больше всех. Неожиданно появлялась то здесь то там, давала ценные

  указания, задиралась, по-детски злилась, громко хохотала и так же внезапно

  исчезала. Для меня отсутствие ее бдительного контроля было прекрасным поводом к

  тому, чтобы найти в этом водовороте обнаженных и немного одетых тел Чака и

  поболтать по душам, но не так проста была Рене. Не успела я начать охоту, как

  была бесцеремонно схвачена моей подружкой, усажена на самую просматриваемую

  полянку возле Большого Дома и задействована в самом архиважном занятии. Даже не знаю, как Рене удалось убедить меня в том, что тупое вырезание кружочков конфетти из фольги - "дело жизни и смерти", и что если Джулиусу на его день рождения не вывалить на голову ведро(!) конфетти, непременно наструганного моей рукой, праздник будет безнадежно испорчен. Короче, убедила она меня. И тут же испарилась вместе с черным Джамбо где-то во внутреннем дворике Большого Дома. А я усердно принялась за конфетти. Занятие не очень пыльное и напряженное, поэтому у меня хватало времени еще и время от времени пялиться в сторону бара и бассейна, где мог появиться Чак. В баре Лио и Дин возились с электрическими гирляндами - делали вид, что умеют делать что-то

  помимо фрикционных движений. Бедные гирлянды... Впрочем, наблюдать за парнями

  было приятно. Пару раз я даже щелкнула ножницами по пальцам, но грязные мои

  мыслишки были такими сладкими, что я даже не почувствовала боли от порезов.

  Внезапно, когда грезы мои достигли совсем уж непотребных границ, мне на плечи

  опустились чьи-то руки.

  - Привет, Диана-охотница! - Обжег мое ухо голос Поля. Электрический заряд от