Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда мужчин заткнули, они лишь молча смотрели, обмениваясь взглядами. Гарольд был недоволен, а по жестам Тео читалось: «Женщины, что с них взять?»

А потом, бросив эту тему – мальчишек, – Роз продолжила: «Просто обязана тебе сообщить…», наклонилась к Лил и, неосознанно перейдя на шепот, сказала ей что-то, совершенно неважное.

Мужья все смотрели, Гарольд с напряженной иронией, Тео заскучал.

И так далее. Пленка крутилась и крутилась.

– Ты снял это, чтобы подловить меня? Ты все подстроил, чтобы мной манипулировать!

– Нет, ты разве не помнишь? Я снимал мальчишек на пляже. Ты взяла у меня камеру и сняла меня с Тео. А потом он сказал: «А как же девочки?»

– А…

– Да. И только просмотрев запись вчера, в общем-то я увидел… я не то, чтобы удивился. Ведь так у нас всегда. Вы с Лил вместе. Постоянно.

– Ну и что ты хочешь этим сказать? Что мы лесби?

– Нет. Не хочу. Да и если так – какая разница?

– Я просто не понимаю.

– Секс, естественно, особого значения не имеет. В сексе у нас все более чем нормально, но отношения у тебя не со мной.

Роз села, чувства скручивали ее узлом, она заломила руки, слезы готовы были пролиться.

– Так что я хочу, чтобы ты переехала со мной на север.

– Да ты спятил!

– Ох, я знал, что ты откажешься, но могла хотя бы сделать вид, что готова это обдумать.

– Ты хочешь развестись?

– Вообще-то нет. Но если бы нашлась женщина, для которой я был бы на первом месте, то…

– Тогда-то «да»! – воскликнула она наконец, расплакавшись.

– Ну, Роз… Не думай, что я не переживаю из-за этого. Ты мне дорога, ты же знаешь. И я буду дико по тебе скучать. Ты мне как друг. И вряд ли мне будет с кем-то так же хорошо в постели, это я тоже осознаю. Но здесь я чувствую себя тенью. Я не так уж важен. И все.

Теперь пришел его черед смахнуть слезу, закрыть глаза руками. Он вернулся в спальню, лег на кровать, она – рядом с ним. И они принялись утешать друг друга.

– Гарольд, ты сошел с ума, ты же это понимаешь? Я тебя люблю.

– Роз, я тебя тоже люблю, не думай, что не люблю.

Потом Роз позвала Лил, и они вдвоем посмотрели видеозапись, молча, до самого конца.

– Вот поэтому Гарольд хочет уехать, – заключила Роз, рассказав подруге вкратце о случившемся.

– Не понимаю, – ответила Лил, морща лоб. Она была крайне серьезна, да и Роз тоже, но при этом она улыбалась и злилась.

– Гарольд уверяет, что отношения у меня с тобой, а не с ним.

– Ну и чего он хочет? – спросила Лил.

– Говорит, что не чувствует себя включенным в нашу жизнь.

– Он не включен! Да я всегда при нем чувствовала себя… брошенной. Все эти годы я смотрела на вас с Гарольдом и мечтала…

До этого самого момента преданность не позволяла ей говорить, но теперь Лил наконец призналась:

– У меня брак не сложился. Мне плохо с Тео. Я никогда… но ты ведь знала. А вы с Гарольдом всегда такие счастливые… Ты себе представить не можешь, как часто я, уходя от вас, возвращалась к Тео и мечтала…

– Я не знала… Ну, то есть знала, конечно, что Тео не идеальный муж.

– Да уж не сдерживайся.

– Мне кажется, что это вам следует развестись.

– Нет-нет, – ответила Лил, взволнованно отмахиваясь от этой мысли. – Нет. Я однажды сказала это Иену в шутку, просто проверить, как бы он отреагировал, если я разведусь, и он буквально обезумел. Он так долго молчал, ну ты знаешь, как он может, а потом закричал, заплакал: «Нет, не делай этого. Не делай. Я тебе не позволю!»

– Значит, бедолага Том останется без отца.

– А у Иена его и так почти нет, – добавила Лил. А потом, когда уже казалось, что разговор завершен, вдруг спросила:

– Роз, Гарольд говорил, что мы лесби?

– Ну… нет, именно так не говорил.

– Но подразумевал?

– Не знаю. Не думаю, – непривычные попытки самоанализа причиняли Роз страдания. – Я сказала ему, что не понимаю. Не понимаю, из-за чего он так завелся.

– Но мы же не лесби, да? – спросила Лил, очевидно, нуждаясь в ответе.

– Мне кажется, нет.

– Но мы долго дружим.

– Да.

– Когда это началось? Я помню тот первый день в школе.

– Да.

– А до этого? Как это вышло?

– Не помню. Может, просто… повезло.

– Это точно. Ты – самая большая удача в моей жизни.

– Да, – согласилась Роз. – Но это же не значит, что мы… Чертовы мужики! – злость внезапно оживила ее, придав сил.

– Чертовы мужики! – повторила Лил с чувством, направленным на собственного мужа.

На этой ноте разговор был окончен.

Гарольд умотал в свой университет, окруженный не океаном, морскими ветрами, песнями и сказаниями, а песком, кустарником и колючками. Роз иногда приезжала к нему, ставила там свою «Оклахому!», которая имела огромный успех, и они снова предавались более чем нормальному сексу. Она говорила: «Не понимаю, на что тебе жаловаться? – а он: «Ты бы на моем месте не жаловалась, да?» Когда Гарольд приезжал к ней и мальчикам – поскольку дети все время проводили вместе, их так и называли «мальчиками», во множественном числе, – казалось, что ничего не изменилось. Они ходили всюду вместе, приветливый Гарольд и энергичная Роз, любимая многими молодая чета – ну, может, уже не такая молодая, – как писали в желтой прессе. Хотя их брак уже доживал свое, они все равно казались полноценной парой. Как они сами над собой подшучивали – а юмора в их отношениях всегда было в избытке, – они были как деревья, сердцевина у которых уже сгнила, или кусты, которые растут от центра вширь и в той же последовательности умирают. Расходиться им было нелегко. Куда бы они ни пошли, его приветствовали бывшие ученики, а ее – все те, кто работал над ее постановками. Для сотен людей они были «Гарольдом и Роз». «Роз, Гарольд, вы меня помните?» Она всегда помнила всех, а он знал своих прежних учеников, словно королевская особа, предъявляющая к себе требования запоминать все лица и имена. «Стразерсы расходятся? Да ладно! Не верю».

На вторую пару было направлено не меньше прожекторов, ведь Лил стала постоянным членом судейских бригад на соревнованиях по плаванию, бегу и в других видах спорта, вручала призы, произносила речи. И у нее тоже был симпатичный муж, Тео – известный владелец сети спортивных магазинов. Стройные, красивые, у всех на виду, как и их друзья, но в совсем ином стиле. В них не было ничего лишнего, никакого пафоса, они были любезны, улыбчивы, открыты – само воплощение благонадежных граждан.

Расставание Роз с Гарольдом не привело к разрыву между Тео и Лил. Ведь их брак был всего лишь видимостью уже много лет. Одна любовница Тео сменяла другую: как он сам жаловался, во всех его многочисленных командировках по работе в постели его всегда кто-то ждал.

А потом Тео погиб в автокатастрофе. Лил осталась вдовой, довольно богатой, со своим сыном Иеном – капризным, совершенно непохожим на Тома, – и в этом прибрежном городке, где благодаря климату и стилю жизни все постоянно находятся на виду, две женщины остались одни, без мужей, но с двумя маленькими сыновьями.

Пара молодых женщин с детьми: вот что интересно, поворотный момент, время перемен. Какое-то время на них глазели, их обсуждали, они были в центре внимания: молодые мамочки, явно очень сексуальные, а за ними ходили или бегали вокруг них два хорошеньких ребенка. «Ой, какой милый мальчик, какая хорошенькая девочка! Как тебя зовут? Какое красивое имя!» – и тут же, сразу, ну, по крайней мере, так кажется, мамочки, уже и не такие молодые, как будто бы теряются, даже съеживаются, и уж точно теряют свой цвет и блеск. «Так сколько ему, ей?» Подрастает новое поколение, человеческие интересы смещаются. Все взоры уже устремлены на них, а не на их мам. «Так быстро растут, да?»

Две красивые женщины снова оказались вместе, словно мужчины в их уравнении никогда и не появлялись, они ходили всюду с двумя прекрасными мальчиками. Один – весьма деликатный и поэтичный, его выгоревшие на солнце локоны спадали на лоб, а второй – сильный, спортивный, они дружили, как и их матери в том же возрасте. На горизонте, на севере, пока сохранялся один отец, Гарольд, но он уже сожительствовал с девушкой, которая, предположительно, не имела таких недостатков, как Роз. Он иногда навещал их, останавливаясь у нее дома, но спал в другой комнате (по идее, это должно было казаться обоим абсурдным), а Том ездил к нему в университет. Так что, по сути, это были две женщины за тридцать и двое взрослеющих подростков. Казалось, что их дома, стоявшие совсем рядом, друг напротив друга, принадлежали обеим семьям одновременно. «У нас расширенная семья!» – восклицала Роз, которая всегда давала всему определения.

4
{"b":"194414","o":1}