— Этим ты и была для твоего отца?

— Для моего отца я была ничем. Для моего отца существовал только Гарет. Я не могла даже добиться, чтобы он хотя бы побил меня. Я испробовала все: вранье, кражу, обман, драки со сверстниками. Никакого результата. Все внимание отдавалось Гарету, всего за одну вырезанную на шкатулке птичку или за один хороший поворот вокруг квинтина.

— Тогда ты решила испробовать убийство? Марли улыбнулась леденящей улыбкой.

— Тогда отец был уже в земле. Но разве от этого что-нибудь изменилось? Любви как не было, так и нет.

В огне треснула обгоревшая ветка, выбросив вверх фонтан желтых искр. Марли зевнула и похрустела суставами. Она вытянулась на постели из сосновых игл и закрыла глаза. Ровена легла на бок, пожирая глазами открытое лицо Марли с огромным любопытством. Она пыталась найти сходство с Гаретом в очертаниях ее упрямой челюсти, в насмешливом взлете густых бровей под лбом цвета слоновой кости. Красота Марли была живой и пленительной. Ровена поняла, почему Блэйн так стремился к ней в свои молодые годы. Он возненавидел ее с такой же страстью, как любил, когда Марли отвергла его. Какие чувства могли бы расцвести между ними, если бы Марли не замкнулась в своей уродливой раковине, которую сама сотворила для себя?

— Я могла бы быть твоим другом, — тихо произнесла Ровена, не осознавая, что говорит вслух.

Марли открыла глаза. Они глядели друг на друга через пляшущий огонь костра.

— Этого недостаточно, леди Сокровище. Всегда чего-то не хватает.

Ровена перевернулась на другой бок. Она лежала, глядя во тьму, еще долго после того, как Марли погрузилась в беззаботный сон.

— Просыпайся.

Ровена потянулась, ткнувшись носом во что-то мягкое. Вот и кончился кошмар, она вновь в Карлеоне, Укутанная шкурами в постели Гарета. В мягкой ткани под головой она ощущала его чистый, мускусный запах.

— Просыпайся, глупая сучка. Я не могу весь день лелеять тут твою драгоценную задницу.

Ровена села, выпрямившись, ощутив удар башмаком в зад. Протерла глаза связанными руками. Марли стояла над ней, рыча, как яростная гарпия. Небо над головой было таким поразительно голубым, как будто бог с утра окунул кисть в свежую краску и выкрасил мир заново. Крапивники весело распевали свою утреннюю песню.

Марли вновь замахнулась, и Ровена поспешно встала. Прежде чем Марли успела схватить что-то с земли, Ровена увидела, что это была туника Марли, сложенная и подсунутая ею под голову Ровены.

Марли сильно толкнула ее.

— Если тебе нужно что-то сделать, делай это сейчас. Мы не будем останавливаться до самой ночи.

Ровена скрылась за ветвями. С трудом справившись со своими разорванными юбками, она наконец выпрямилась и раздвинула ветви, чтобы взглянуть вниз с холма.

Солнце взошло и начало свое торжественное движение по утреннему небу. В лугах внизу последние клочки тумана таяли в тепле косых солнечных лучей. Вдруг дыхание у нее перехватило.

— Проклятье, Ро! — завопила Марли. — Не тратить же на это половину утра. Я сейчас…

Ее голос внезапно прервался, когда она увидела то, что видела Ровена.

— Иисус всемилостивейший, — выдохнула она.

Ее ногти впились в руку Ровены.

Далеко внизу, через луга мчался рыцарь, слитый воедино со своим конем, подобный какому-то мифическому существу из фантазий Марли. Гарет низко припал к холке Фолио, меняя направление коня одним движением колен. Солнечный свет блеснул на золотой уздечке. Грива Фолио развевалась за ним, так же как и черные волосы Гарета, бьющиеся на ветру. Еще пять лошадей неслись позади Гарета, но ни Ровена, ни Марли не обратили на них внимания. Их глаза видели лишь Гарета и его неуклонное продвижение к холму.

Рука Марли, схватившая Ровену, дрогнула, и Ровена увидела слезы, текущие по щекам сестры Гарета. Ее рука опустилась. Она больше не держала Ровену.

Гарет несся к ним. Ровена думала, что он сейчас взлетит прямо по крутому склону, но в последние секунды он натянул поводья, остановив Фолио, поднявшегося на дыбы. Ржание жеребца разнеслось в утреннем воздухе.

Глаза Ровены не отрывались от лица Гарета, заметив, как оно сначала смягчилось, когда он увидел их, а затем вновь появились тонкие складки вокруг его рта.

— Глупые девчонки! Что за безрассудные поиски вы предприняли?

Взгляд, который Гарет бросил через плечо, напомнил им о других всадниках, черными тенями скользивших через луга. Гарет спешился и стал подниматься на холм.

— Гарет!

Он остановился, нахмурившись, услышав резкую ноту в голосе сестры, потом недоуменно посмотрел на Ровену.

Ровена медленно подняла свои связанные руки.

Озадаченное выражение в его глазах усилилось.

— Что за дьявол? Я думал, вы отправились на поиски убийцы.

— Так и есть, — спокойно произнесла Ровена.

Когда Гарет, ничего не понимая, вновь пошел вверх, рука Марли обхватила Ровену за талию. Солнце сверкнуло на лезвии, которое она прижала к горлу Ровены. Гарет замер.

Он постоял немного молча, а потом в упор взглянул на сестру.

— Ты, — сказал он, и это не было вопросом. Марли вздернула голову. Ее усмешка была ему ответом.

— Все эти годы ты позволяла им верить, что это сделал я.

— У меня не было выбора! — хрипло закричала Марли. Ее рука дрожала. Лезвие впивалось в нежную плоть Ровены. — Они никогда бы не тронули тебя. Ты лорд Карлеонский. А я провела бы всю жизнь в цепях, заточенной в монастырь.

Разум Гарета оказался быстрее, чем у Ровены.

— И Мортимер?

— Он без конца твердил одно и то же. Я лишь подтолкнула его. Он даже не успел услышать, как я прошу у него прощения.

Гарет перевел взгляд на Ровену. Тонкая струйка крови стекала в ямку между ее ключицами. Она стояла, крепко зажмурив глаза.

— Отпусти ее, Марли.

Рука Марли только крепче сжала Ровену.

— Зачем? Твой меч жалит глубже, чем мой. Ты пролил больше крови ее сердца, чем пролью я.

Гарет сделал еще один шаг вверх. Марли оттащила Ровену назад, пока обе не оказались скрытыми под ветвями карликовых сосен.

Он сделал еще шаг.

— Как же ты должна была ненавидеть меня.

Лицо Марли сжалось.

— Ты глупец! Илэйн терзала тебя. Я не могла видеть твоих страданий. Разве ты не знаешь? Разве не понимаешь? Ты один был добр ко мне. Даже когда я разрушила твою жизнь, ты не утратил благородства. Ты — все, чем я когда-либо хотела быть.

Топот копыт приближался. Марли бросила отчаянный взгляд в сторону луга.

В глазах Гарета стояли слезы, когда он протянул к ней руку:

— Марли. Милая. Иди ко мне. Я позабочусь о тебе. Я не позволю им сделать тебе ничего плохого.

Голос Марли стал твердым.

— Нет. Спускайся с холма, Гарет. Отойди от Фолио.

Лезвие вновь коснулось горла Ровены. Гарет повиновался без колебаний. Марли повела Ровену перед собой вниз с холма.

Узнав запахи обеих женщин, Фолио вздрогнул, но не отбежал. Они подошли к нему вплотную.

— Твой меч, брат, — отрывисто сказала Марли. Гарет отстегнул свой меч и бросил его на землю к ее ногам. Марли захватила в руку волосы Ровены, перебрасывая пояс с мечом через седло Фолио и садясь на него. Земля задрожала. Приближались преследователи Гарета. Марли наклонилась к грациозной шее Фолио.

На один быстротечный момент она погрузила лицо в спутанные локоны Ровены. Ровена ощутила у своего уха дыхание Марли.

— Я никогда не смогла бы сделать что-либо с тобой. Никогда.

Марли с силой оттолкнула ее от себя. Ожидающие объятья Гарета приняли Ровену.

Марли выпрямилась с беспечной усмешкой, пронзившей сердце Ровены.

— Заботься о ней, братец. Если я услышу, что это не так, ты ответишь передо мной.

С этими словами безумная девица развернула жеребца на одном месте. Она обнажила меч и высоко подняла его, уносясь галопом от приближавшихся всадников. Ее боевой клич долетел до них на крыльях ветра. А она мчалась под грохот копыт к дальнему горизонту, свободная, как рыцарь, которым она всегда мечтала быть.