— Мне было не до цветочков, когда я выдергивал шипы из своей…

Ровена ехидно усмехнулась.

— Я же предлагала вам помощи…

Гарет зарычал и вновь кинулся в погоню. Ровена завизжала и бросилась прочь. Ее волосы скользнули по его ладони мягкой волной и унеслись прочь. Она мчалась к открытой двери, зажав в руках свои голубьте шерстяные юбки.

— Чертополох! — орал Гарет. — Это чудовище кладет чертополох мне в кровать!

Ровена исчезла в ореоле солнечного света. Ее ответные слова долетели до него чуть слышно:

— Но Маленький Фредди клялся…

— Сколько раз должен я предупреждать тебя не слушать Маленького Фредди? Этот парень презирает…

Пройдя пустой двор и забравшись на низкую каменную ограду, окружающую угодья замка, Гарет увидел Ровену уже внизу, в саду у подножия холма, кружащуюся вокруг яблоневых деревьев, как фея. Сидя задумчиво на стене, Гарет с улыбкой наблюдал за живой, полной радости Ровеной. Ее юбки раздувались вокруг щиколоток голубым облаком. Гарет поднял глаза, небо было такого же цвета. Солнце ласкало лицо весенним теплом. Как ему хотелось бы навсегда сохранить эту ее детскую живость, которая и ему возвратила заново его мальчишескую радость.

Однако глупо было думать, что он мог бы остаться с нею навсегда. Если она узнает истину, она возненавидит его. А пока Линдсей Фордайс жив, истина эта в любой момент может ворваться в Карлеон. Гарет только сейчас осознал, что в последний месяц он ни разу не подумал о Фордайсе. Все эти мечты о торжестве справедливости не мучили его, наслаждавшегося нежным светом глаз Ровены. Теперь же он стал вновь страшиться увидеть, как ее доверие обратится в ненависть, когда его обман раскроется.

Может быть, бог не спешил использовать Фордайса для отмщения. Может быть, бог вместо этого послал ему Ровену, как последний шанс искупить его прошлые ошибки, стать таким, каким воспитывал его отец. Но плотские чувства могут и теперь привести к поражению, так же как и с Илэйн. Лучше сразу разрушить связи, которые становятся все крепче. Он должен найти ей мужа и отослать ее до конца лета. Но как он сможет спать, когда она уйдет?

Отбросив темные мысли, Гарет соскользнул со стены и спустился с холма. Ровена пыталась найти убежище за деревом, но его рука успела обхватить ее за талию, прежде чем она отскочила. Он держал ее в своих объятиях. Его рот скользил по сочной полноте ее губ.

Гарет целовал ее нежно и осторожно, пока ее гибкие руки не обняли его, и он ощутил на своих губах вздох покорности. Острый запах старых яблок, оставшихся с осени, донесся до него. Его глаза открылись помимо воли. Весна раскрывала крошечные зеленые почки на фоне голубого неба. Он крепко зажмурился, чтобы не видеть этого, и прижал к себе Ровену, как будто мог остановить приближающееся лето. Защищал он ее или обманывал? Его разум отбросил этот вопрос, отступив перед потоком желаний, затопивших его тело.

Солнце медленно соскальзывало в розовую даль, когда Гарет перенес Ровену через ограду сада. Дальше они отправились легким шагом прямо к замку. Его рука обнимала ее за плечи, ее руки обхватили его за пояс. Гарет толкнул железную калитку внешнего двора, Ровена повернула к нему лицо за последним поцелуем, пока тени сумерек еще скрывали их.

Мирная тишина взорвалась вдруг могучим хором труб.

Ровена схватилась за руку Гарета.

— Такое случается первый раз во время нашего поцелуя.

Гарет улыбнулся.

— Ты льстишь моим способностям, но я боюсь, что причина этого — не во мне. — Он поцеловал кончик ее носа.

Трубы зазвучали вновь. Гарет и Ровена пробежали через большой зал к главному входу, все еще держась за руки, как дети. Марли сидела на стене верхом и зловеще улыбалась, как дикий кот. Ирвин во все глаза смотрел на трубачей, оглашающих двор, подобно ангелам Страшного суда. На их плащах была эмблема, изображавшая сокола с пронизывающим стальным взглядом.

Гарет хмыкнул.

— Я должен был сразу догадаться. Только Блэйн может послать трех трубачей сопровождать единственного глашатая.

Мужчины с суровыми лицами вновь подняли трубы. Лицо Ирвина сморщилось от разочарования, когда Гарет, не дожидаясь, когда они затрубят вновь, выхватил кремовый пакет из руки глашатая. Он вскрыл восковую печать своим кинжалом.

— Блэйн хочет, чтобы мы прибыли к нему на Пасху. Отпраздновать вместе с ним окончание Великого поста. Что скажешь, Ровена, следует нам…

Гарет не окончил вопроса. Ровены рядом не было. Без ее золотистой головки двор сразу потемнел. Гарет кивнул глашатаю.

— Заходите, все. Отужинайте с нами. На рассвете вы сможете отвезти мой ответ своему господину.

Суровые лица мужчин разгладились, когда Гарет пригласил их в зал. Марли все сидела на стене в сгущающихся сумерках, пока в спальне Ровены не зажглась единственная свеча.

Было уже далеко за полночь, когда Ирвин постучал и дверь спальни Ровены.

— Сэр Гарет хочет видеть тебя.

Ее звали в помещение, которое Гарет использует для общения со своим сенешалем[8]. Они обсуждают хозяйственные вопросы: тельные коровы, зараженная болезнью пшеница. А также воров. Только на прошлой неделе сенешаль рекомендовал наказать отсечением руки ведьму, укравшую круг сыра. Ровена не стала задерживаться, чтобы выслушать вердикт Гарета.

Она спустилась вниз. В большом зале перед очагом грелись люди, присланные Блэйном. Увидев их, Ровена побледнела. Она без стука толкнула дверь. Гарет сидел на стуле перед столом, разглядывая резную шкатулку. Его пальцы в шрамах касались содержимого шкатулки с бесконечной нежностью. Ровена успела увидеть лишь кусочек шелка цвета слоновой кости.

Услышав скрип двери, он захлопнул шкатулку и спрятал ее, бросив на Ровену виноватый взгляд, будто она застала его с другой женщиной.

— Не надо так огорчаться, милорд. Если вы ничего не можете сделать, чтобы отвратить мою судьбу, я пойму.

Он в недоумении поднял бровь.

— О чем это ты?

— Я давно ожидала этого. И могу лишь благодарить бога, что сэр Блэйн дал нам это короткое время, чтобы побыть вместе, прежде чем прислал за мною. Очевидно, меня ждет виселица. Я думаю, что более достойно быть повешенной за кражу лошадей, чем за плохую комедию.

Гарет обошел вокруг стола и прижал ее к себе.

— Глупышка. Неужели ты думаешь, что я позволил бы Блэйну повесить тебя? Лошади, которых ты забрала тогда, были куплены и оплачены моим золотом.

— Так эти люди приехали не за мной? Я останусь с вами? — Ровена с надеждой посмотрела на него.

Гарет отпустил ее и вернулся к столу, избегая ее взгляда. Он вертел в руках гусиное перо.

— Эти люди приехали за нами обоими. Нас всех приглашают в Ардендон на Пасху.

Что-то в его тоне заставило Ровену пожелать, чтобы ей предстоял арест, а не это приглашение,

— Разве нам обязательно ехать? — Она сжала край стола. — Мы чудесно могли бы праздновать здесь, в Карлеоне. — Она ясно ощущала опасность, грозящую их хрупкому счастью.

— Мы не должны оскорблять его, отказываясь от приглашения.

— Каким ты стал воспитанным, — пробормотала Ровена. — Почему не поговорить об этом позже, вечером, у тебя в комнате?

Он неловко засмеялся.

— Боюсь, что твое присутствие в постели не способствует ясности мысли, необходимой для того, чтобы сказать что должно.

Внутри Ровены что-то оборвалось. Она присела на дубовую скамью.

— Я решил, что будет лучше, если ты и я не будем жить в Ардендоне в одной комнате. Я не вижу необходимости еще больше подрывать твою репутацию.

— Какую репутацию? Никто и не слыхивал обо мне, пока ты не увел меня из Ревелвуда.

— Я говорю о твоей будущей репутации. Тебе нужно подумать о своей жизни после того, как закончится лето.

Какая может быть жизнь без него! Ровена успела сдержать эти слова, неестественно рассмеявшись.

— Жизнь в погоне за зайцами в торфяниках и выкапывании репы не требует репутации. Зайцы не снобы.