– До встречи, губернатор.

– Будь здоров, парень. Берегись куриц.

– Верно. – Шэнди повернулся было прочь, но остановился. – Послушай, как тебя зовут на самом деле, губернатор?

– Хуан.

Шэнди уже слышал несколько вариантов имени губернатора, но это всегда было что-то вроде Сауни, или Понси, или Гонси. Но ни разу еще ему не приходилось слышать, что того звали Хуаном.

– А твое полное имя, губернатор? Старик хихикнул, пересыпая песок из руки в руку. Потом глянул исподлобья на Шэнди и сказал:

– Хуан Понсе де Леон.

Шэнди застыл на несколько секунд, чувствуя озноб, несмотря на тропическое солнце. Наконец он кивнул, повернулся и зашагал прочь, прислушиваясь к тому, как за спиной старик снова принялся дуть в свою бутылку.

И только после того, как он перевалил через песчаный гребень и пошел между палаток и хижин, он сообразил, что бродяга, которого он оставил извлекать заунывные звуки из бутылки, действительно был, по крайней мере в прошлом, губернатором этого острова, да и всех остальных островов между Нью-Провиденс и Флоридой.

Он пробирался меж палаток, мысленно прикидывая, сколько же денег Дэвиса еще осталось после трех месяцев безудержных трат на ром, и гадая, сколько времени он может себе позволить отвести на путешествие, в любом случае оно не будет долгим. До Рождества оставалось всего две недели, а Харвуд говорил, что именно тогда состоится переселение душ… Кто-то преградил ему дорогу. Он поднял голову и узнал Энн Бонни. До него дошли слухи, что она завязала роман с другим амнистированным пиратом, Джеком Рэкамом, вскоре после того, как Шэнди отплыл на Гаити, и что они безуспешно пытались получить развод для Энн с помощью перепродажи брачного контракта.

– Привет, Энн, – сказал он, останавливаясь. Шэнди чувствовал себя перед ней виноватым за те обстоятельства, при которых они расстались.

– Лопни мои глаза, если это не кок, – сказала Энн. – Выполз из бочонка с ромом наконец, да?

Она немного похудела и выглядела слегка повзрослевшей, и неудивительно, ибо губернатор Роджерс с осуждением отнесся к давнему английскому обычаю перекупать брачный контракт, воспринимая это как верх распущенности, и пригрозил публично высечь ее, если она хоть раз затронет эту тему. Обитатели острова тут же сочинили парочку весьма игривых песенок о том, как будет выглядеть это воображаемое наказание. Однако несмотря на все эти неприятности, Энн по-прежнему оставалась сексуально привлекательной. Шэнди настороженно улыбнулся:

– Твоя правда.

– Ну а обратно в бочонок ты когда заползешь?

– Недели через две, пожалуй.

– Сомневаюсь, тебя наверняка хватит только на полчаса. Ты сдохнешь на этом острове, Шэнди, через несколько лет, вот походишь в учениках у губернатора Сауни и сдохнешь. Я не собираюсь здесь оставаться, мы с Джеком убираемся отсюда. Наконец-то я нашла настоящего мужчину, который не боится женщин.

– Рад слышать, и я готов признать, что женщины часто пугают меня. Надеюсь, что ты с Рэкамом счастлива.

Энн, несколько озадаченная таким ответом, немного отодвинулась.

– Угу. Так куда же ты направляешься?

– Куда-нибудь к северу от Ямайки. Там видели корабль, и мне сдается, это наш старый знакомый «Громогласный Кармайкл».

Она грустно улыбнулась, и, похоже, напряжение покинуло ее.

– Боже мой, это все та девчонка, да? Как ее там, Харли?

– Харвуд. – Он пожал плечами. – Да, это из-за нее.

– А как же амнистия?

– Не знаю. А твой Джек, если увезет тебя, он сам не нарушит условия?

Она усмехнулась:

– Только между нами, Шэнди. Конечно, нарушит. Но у Джека есть спутница, которая согласна жить и вне закона. А у тебя?

– Я этого тоже не знаю.

Энн поколебалась, затем прильнула к нему и легко прикоснулась губами к щеке.

– Это еще зачем? – спросил он удивленно. Ее глаза подозрительно блестели:

– Пусть тебе повезет, парень.

Энн отвернулась и пошла прочь. А он продолжил свой путь к гавани. Ему попалась группа детей, которые возились в песке и играли с парой кукол, которых он когда-то сделал. Шэнди заметил, что они используют нитки, чтобы приводить марионеток в движение. «Учитесь ремеслу, – подумал он, – как знать, может, пригодится. Я не уверен, что дух-покровитель проявит заботу о вашем поколении».

Через какое-то время он услышал позади тяжелые шаги. Шэнди оглянулся и слегка отпрянул, встретив безучастно вперенный в него взгляд Печального Толстяка. На этот раз он вовремя вспомнил, что тот глух, и просто кивнул.

– Они обойдутся без него, – прогудел бокор. – Каждая земля проходит через время, когда магия в силе, а мы здесь уже приближаемся к закату магии. Я отплываю с тобой.

– Да? – Шэнди был удивлен, потому что пытался уговорить – безуспешно – бокора Дэвиса отправиться с ним на Гаити. – Замечательно. Сдается, что в этом путешествии нам понадобится хороший бокор… ax, чего ж это я болтаю. – Он энергично закивал головой.

– Ты отправляешься на Ямайку.

– Да нет в общем-то. Я хочу сказать – может быть, мы будем поблизости.

– Я родился на Ямайке, хотя меня перевезли в Виргинию, когда мне было пять, а теперь я возвращаюсь назад, чтобы встретить смерть.

– Э-э-э…

Шэнди все еще придумывал, какими жестами выразить свою мысль, как бокор прошел мимо, и Шэнди пришлось прибавить шагу.

Вокруг лодки, которую Шэнди пытался столкнуть на воду, столпилась кучка мужчин, и когда Шэнди приблизился, от них отделились двое и направились к нему, отчаянно жестикулируя и перебраниваясь. Один из них был Скэнк, а другой Веннер. Он так побагровел, что не видно стало веснушек.

– Говорите по одному, – велел Шэнди. Веннер яростным движением оттолкнул Скэнка.

– «Дженни» никуда не пойдет, пока не прибудет Вейн, – заявил он.

– Она отплывает на Ямайку сегодня днем, – сказал Шэнди. Хотя он продолжал улыбаться, одновременно он прикидывал, как быстро ему удастся добраться до сабли Скэнка.

– Ты больше не капитан, – заявил Веннер, и его лицо еще больше побагровело.

– Я все еще остаюсь капитаном, – напомнил Шэнди.

Люди вокруг переминались и переговаривались, явно не уверенные, чью сторону принять. Ухо Шэнди уловило часть фразы: «…Чертов пьянчуга за капитана…»

И в этот момент вперед выступил Печальный Толстяк.

– «Дженни» идет на Ямайку, – объявил он, словно ветхозаветный пророк. – Отплываем сейчас.

Пираты были ошарашены, даже Скэнк не догадывался, что бокор Дэвиса – союзник Шэнди. И хотя Шэнди не отрывал взгляда от лица Веннера, он ощутил, как общее настроение сменилось в его пользу.

Веннер и Шэнди еще несколько секунд пристально смотрели друг на друга, потом Скэнк вытащил саблю, которую Шэнди ловко поймал за рукоять. Веннер опустил взгляд на саблю в руках Шэнди, и Джек понял, что Веннер, очевидно, пришел к выводу, что не стоит связываться: не настолько Шэнди пьян, чтобы можно было запросто с ним разделаться. Затем Веннер оглядел толпу, и его губы сжались в тонкую линию: он понял, что общее настроение после слов Печального Толстяка сложилось явно не в его пользу.

– Что ж, – проворчал Веннер, – хотел бы я, чтоб ты… впредь предупреждал нас заранее, капитан. Я… – Он сделал паузу, а затем выдавил слова, словно они встали ему поперек горла: – Я, конечно, не собирался на тебя давить.

Шэнди ухмыльнулся и хлопнул Веннера по плечу:

– Да какие проблемы?

Он оглядел собравшихся и постарался не выдать то разочарование и беспокойство, которое испытал.

Этот экипаж, подумал он, прямое свидетельство эффективности тактики Вудса Роджерса. Единственные, кто теперь согласится отправиться в пиратский вояж, так это те, кто слишком туп, кровожаден и ленив, чтобы годиться для нормальной жизни. А в пиратский поход это вполне может превратиться. Коль мы не найдем «Кармайкл», эти олухи и сволочи непременно потребуют своей добычи.

Скорее всего на этом и закончится недолгое время моей амнистии, подумал он. Однако уж лучше быть пиратом, но иметь цель, чем бесцельно влачить свои дни.