— Укладывай вещи. А я пойду закрою склад и повешу объявление, что мы закрыты до завтрашнего дня. Жду тебя в машине.

     — Эта женщина, как всегда, вьет из тебя веревки! — крикнула ему вслед мать.

     Он не стал продолжать спор.

     — Ты сама позвонишь в аэропорт, чтобы подтвердить заказ, или это сделать мне?

     В конце концов мать поехала. По дороге в город много говорила о прежних временах — явный признак повышенной нервозности. Эти разговоры о пикниках и школьных развлечениях, о ежегодных поездках на ярмарку, ставших традицией в их семье, пробудили горьковато-сладкие воспоминания, без которых Хью предпочел бы при данных обстоятельствах обойтись. Но он понимал, что для матери это способ расслабиться. Она отключалась от вчерашнего горя и сегодняшних забот, оживляя в памяти те мгновения, когда жизнь была добра к ним. И не ее вина, что его мужская психология нуждалась совсем в другом.

     Когда он наблюдал за взлетающим в оранжевое небо самолетом, ему вдруг почудилось, что окна машины разлетаются вдребезги. Но он надеялся, что у Ноуэл все в порядке, и раза три напомнил матери дать ему знать, как только что-либо прояснится. И все же он был рад, что наконец-то остался один и может молчать всю дорогу домой. Погруженный в свои мысли, он включил радио, вспомнив привычку давних лет. Машин было немного, погода ясная, и старый грузовик хоть и дребезжал, но довольно быстро продвигался к дому. Однако Хью вернулся в Редаут уже в сумерках.

     Подъехав к магазину, он увидел то, что ему меньше всего хотелось увидеть, — припаркованный там «блейзер». Какое-то время он просто сидел в машине, выключив мотор, не уверенный, готов ли к встрече с Тейлор.

     Хью вышел из грузовика, она тоже покинула машину. Он направился прямо к двери склада, она — следом.

     — Я прочитала объявление, — вместо приветствия сказала Тейлор. — Что случилось?

     Нервно сжимая в руках связку ключей, Хью избегал смотреть на нее. Он не собирался интересоваться, как она себя чувствует, наложены ли швы, нет ли сотрясения мозга. Его это просто не должно интересовать.

     — Неужели у тебя нет более важных дел? — пробормотал он почти столь же дружелюбно, как собака Тито, рычавшая за оградой через дорогу.

     — В данный момент нет. Что значит «крайняя необходимость, связанная с семейными делами»? С матерью все в порядке?

     — Да. Все дело в Ноуэл.

     — Что-то случилось?

     Он огорченно вздохнул, нужный ключ на кольце найти никак не удавалось.

     — Не знаю. Она позвонила, и мама вылетела к ней. Надеюсь, скоро сообщит. Это все, что мне известно.

     — Составить тебе компанию, пока ты ждешь?

     Ему никак не удавалось открыть дверь. Скажи «нет» и не смей добавлять «спасибо». Это ее только подстегнет.

     Но ей не нужно было поощрения.

     Когда Хью зашел внутрь склада и обернулся, то увидел, что она уже прошмыгнула вслед за ним.

     — Тейлор... это плохая идея. Иными словами, я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.

     Он надеялся, что его прямота, почти что грубость сделает свое дело. Однако оказался не готов увидеть непомерную боль в ее глазах.

     — Пожалуйста, не отталкивай меня.

     Он уже собирался уйти, намереваясь укрыться в своем маленьком кабинете, служившем и спальней, но, услышав ее мольбу, развернулся и схватил ее за плечи, с трудом удерживаясь, чтобы не встряхнуть ее.

     — Как ты не понимаешь? Я не могу быть рядом с тобой без того... без того, чтобы...

     Она прижала руку к его щеке.

     — Я все понимаю, Хью. Мне тоже трудно.

     Он пытался предостеречь ее, защитить их обоих, но ее прикосновение вызвало у него цепную реакцию, словно плотина наконец прорвалась под слишком большим напором. Лавина давно подавляемых желаний заставила его буквально задохнуться. В отчаянии Хью сжал ее затылок и припал губами ко рту, словно задыхающийся человек в поисках ускользающего потока свежего воздуха.

     Он крепко прижался к ее мягкому пылающему телу, и уже через несколько секунд стало ясно, что поцелуями и ласками дело не ограничится. Как только его руки переплелись с ее руками на поясе, на котором она носила оружие, он понял, что она согласна.

     Тейлор наконец-то удалось снять ремень с кобурой, и теперь она на ощупь искала безопасное место, куда его положить. Хью помог ей. Послышался глухой стук, когда ремень опустился на пустую выставочную полку. Затем, не прерывая поцелуя, он попятился с ней к двери и закрыл ее на засов.

     — Нам не дойти до кровати, — сказал он, прижимая ее к стальной стене своим телом. Наяву все казалось еще прекраснее, чем он видел в своих снах, и, отвечая на притяжение непреодолимой магнитной силы, он прижался к ней еще крепче.

     — Какая разница? — прошептала она прямо в его губы.

     Да, ради этого он жил, вот почему выжил. Причина, по которой билось его сердце, а легкие впитывали воздух, таилась в том, чтобы вновь когда-нибудь испытать вдвоем безразличие к окружающему, ко времени, ослепительное счастье полного слияния. Теперь, когда она с силой тянула пуговицы его сорочки, он, раздевая ее, краем глаза увидел подобие ложа из пятидесятифунтовых мешков неочищенной кукурузы. Это вполне подойдет.

     Шаг, поворот, как в танце, и вот она уже лежала там и прижимала его болезненно напрягшееся тело к своему. Необходимость превратилась в движущую силу. Жесты их становились неистовыми, ремни и молнии расстегивались, одежда отбрасывалась и отпихивалась, горевшая как в лихорадке кожа встречалась со столь же горячей.

     — Мне нужна... — прошептал он, и в голосе его прозвучала ничем не прикрытая мольба, когда она обвила его руками, — мне необходима, необходима ты...

     А затем он глубоко вздохнул, когда она ввела его в свои влажные глубины, опаляющие жаром, который, как он полагал, никогда уже не испытает вновь. Застонав, он устремился вперед, вновь обретая себя и ее.

     Когда Тейлор, тяжело дыша, притянула его еще ближе, сжавшее его чресла наслаждение обострилось, едва не перехлестнув через тонкую границу, отделяющую экстаз от страдания. Он закрыл глаза, крепко сжав веки, и почувствовал, как его сердце словно увеличивается в размерах, кровь пульсирует и каждая вена напряглась. Он настолько приблизился к завершению, что не осмеливался двигаться. Но это продолжалось слишком долго, и больше не было сил оставаться в неподвижности.

     — Все в порядке.

     Шепот Тейлор ласкал его, а поцелуи, которыми она осыпала лицо, шею, плечи, как бы разрывали последние нити его самообладания. Приникнув губами к зовущему рту, он погрузился в ее выгнувшееся дугой тело, почувствовал ее дрожь и испытал самый мощный в своей жизни оргазм.

     Еще долго после этого он не мог перевести дыхание, и не только он. Тейлор переживала то же самое. Давно Хью не испытывал ничего подобного и теперь ощущал себя абсолютным пленником своих чувств.

     Сердце его отчаянно билось, он приподнялся на локтях, отстраняясь от нее. Возможно, какое-то расстояние, проложенное между ними, поможет ему, и она не сразу заметит, что он только слегка вкусил ее и эта короткая проба ничуть не насытила его изголодавшиеся душу и тело.

     Тейлор сжала руки, не отпуская его.

     — Нет еще.

     — Это неподходящая постель. Твоя спина...

     — О чем ты говоришь? Я думала, что никогда уже не почувствую, как ты входишь в мое тело. Все остальное не имеет значения.

     В нем словно родилась новая жизнь, уничтожая всякую возможность отречения от прежней любви. Этой женщине принадлежали все его мысли, сны и, в сущности, каждый час его бодрствования за последние четырнадцать лет. И ему, конечно, хотелось, чтобы его мысли и желания словно эхом повторялись в ней. В то же время он никак не мог вырваться из плена старых обид.