— Вот по ней мы и пойдём, — удовлетворённо сказал Гарри, — и пусть меня называют социопатом! Кстати, Гермиона, а куда ты меня ведёшь?

— Есть один ресторанчик, называется «Грихенбайсль», он стоит немного на отшибе, туристы туда почти не ходят, а кухня там хорошая, и вообще заведение интересное, с историей. Его папа нашёл, он всегда умел откапывать что-то необычное, ну и потом мы всегда, когда бывали в Вене, туда ходили. Точный адрес я не помню, но там рядом греческая церковь, такая, знаешь, из оранжевого с белым кирпича, на слоёный кекс похожа…

Улочки в этой части Вены были кривыми и запутанными, часто сходились, расходились, а то и упирались в тупик, но Гарри нравилось бродить по старинному городу, разглядывая пыльные, запущенные витрины каких-то магазинчиков и неработающих кафе. В одном месте он остановился. В стене дома была сделана ниша, а в нише сидело вырезанное из камня существо, на что-то похожее, но на что, Гарри никак не мог сообразить.

— Гермиона, — позвал Гарри, — что это такое, ну, вон там, в нише? Никак не могу разобрать, там что-то написано по-немецки, переведи, пожалуйста.

Гермиона подошла, прочитала табличку и рассмеялась:

— Это василиск, Гарри!

— Кто-о-о?!!

— Василиск. Тут написано, что он завёлся в колодце у какого-то ремесленника. А у этого ремесленника была дочка, в которую был влюблён подмастерье, ну он и предложил отцу извести василиска в обмен на руку дочери. Показал змéю серебряное зеркало, тот и окаменел.

— Что-то мелкий попался василиск, — улыбнулся Гарри, — если бы здесь завёлся василиск Слизерина, он бы полгорода разнёс. Сказки какие-то…

— Может, и сказки. Но, заметь, Гарри, василиска ты всё-таки узнал, значит, скульптор сам его видел, а может, ему рассказал тот, кто видел. И потом, ты же знаешь, что василиски живут невероятно долго и растут всю жизнь. Просто этим венцам повезло встретить совсем маленького василиска, еще детеныша. С взрослым чудовищем они бы ни за что не справились…

— Это точно, — подтвердил Гарри, — жуткая была зверюга, чуть не убила меня тогда, если бы не Фоукс… Ладно, что прошлое ворошить, далеко ещё? А то есть хочется.

— По-моему, мы уже пришли, — сказала Гермиона, — вон греческая церковь, а нам сюда. Как плющ-то разросся…

Они вошли в темноватую длинную арку, из которой был ход направо, в ресторан. Перед входом Гарри увидел яму, закрытую стальной решёткой, не придал ей значения и хотел пройти мимо, но Гермиона остановила его:

— Гарри, загляни-ка в яму.

Гарри послушно нагнулся и увидел, что на дне сидит кукла в рост человека в средневековом наряде, а в руках у неё металлический поднос, на котором лежат несколько монеток. Каменный пол вокруг куклы был усеян монетами — попасть сверху в тарелку не удавалось почти никому.

— Есть примета, что человек, попавший сверху монетой в тарелку, может загадать желание, и оно исполнится, попробуй, Гарри, — попросила Гермиона, — удача нам не помешает.

Гарри нашарил в кармане монету, прицелился и бросил. Монета легла в центр тарелки как приклеенная.

— Браво, Гарри, — захлопала в ладоши Гермиона, — загадывай желание!

— Хочу найти копьё Лонгина, — отчётливо произнёс Гарри.

Ему вдруг показалось, что кукла на дне ямы шевельнулась…

Ресторан действительно оказался очень тихим, уютным и почти пустым — в дальнем углу, спиной к Гарри и Гермионе сидела пожилая пара. Проголодавшийся Гарри не рассчитал своих сил, и кроме шницеля с жареной картошкой, заказал ещё овощной салат, который ему принесли в огромной миске. Под салат в желудок ухнула первая кружка пива, а когда официант торжественно принёс огромные тарелки со шницелем, красиво украшенным зеленью, Гарри понял, что ему потребуется и вторая, а, возможно, и третья кружка. Несмотря на свои гигантские размеры, шницель оказался плоским, как лист бумаги, и Гарри воспрянул духом.

Внезапно боковым зрением он заметил какое-то дрожание, осторожно повернул голову и сказал Гермионе:

— У нас гость, слева от тебя, не напугай его. Это привидение.

Гермиона посмотрела налево и увидела, что рядом с ней парит та самая кукла, которая сидела в зарешёченной яме, только лицо у неё было живое, человеческое.

Привидение что-то прошелестело по-немецки. Гермиона напряжённо вслушивалась в его речь, потом стала отвечать, Гарри терпеливо ждал. Наконец Гермиона стала переводить:

— Знаешь, кто к нам пожаловал? Это Августин.

— Какой ещё Августин? — не понял Гарри.

— Ну, помнишь песенку:

— Он говорит на таком ужасном немецком, что я его с трудом понимаю, но кое-что угадать можно. В общем, он сказал, что сразу понял, что мы с тобой волшебники, ведь ты, Гарри, бросил ему галлеон, монету волшебного сообщества Британии.

— Целый галлеон? — пожалел Гарри, — как же это я?! Ай-ай-ай…

— Да, Гарри, галлеон, а потом он услышал, что мы говорим о копье Лонгина, вот и решил придти, он просит разрешения поговорить с нами.

— Конечно, пригласи его сесть, — сказал Гарри, который давно привык к привидениям.

Августин перетёк в самый тёмный угол закутка, где сидели Гарри и Гермиона.

Гарри знал, что при общении с привидениями хорошим тоном считается спросить, как оно обрело свой нынешний статус. Гермиона перевела вопрос, и привидение стало рассказывать. Наконец, когда оно замолкло, Гермиона сказала:

— В общем, так, Гарри, если кратко, этот самый Августин был чем-то вроде уличного певца, ходил по кабакам, сочинял стихи и песенки, ну и ему платили за это — где грош дадут, где выпить поднесут. Однажды он хлебнул лишнего и заснул на улице, а в городе свирепствовала чума. Его нашли мортусы, подумали, что он умер, железными крюками забросили на телегу, вывезли за город и сбросили в яму. Там он и очнулся утром от холода. Увидев вокруг себя мертвецов, Августин бросился бежать, и бежал без памяти, пока не вернулся в родные места. Каким-то чудом он не заразился, стал местной знаменитостью, его поили и кормили бесплатно, но кончил жизнь он всё равно в долговой яме.

— Что ж, понятно, — сказал Гарри, с наслаждением потягивая пиво, — спроси его, что ему надо, зачем пришёл?

Гермиона, запинаясь, перевела вопрос, выслушала ответ и сказала:

— Он пришёл потому, что услышал, что мы ищем копьё Лонгина.

— Он что-то знает о копье?! — подался вперёд Гарри, отставив кружку.

— Говорит, что знает…

— Что именно? Да не тяни же ты, Гермиона!

Гермиона и Августин долго о чём-то говорили, потом привидение замолчало, а Гермиона сказала:

— Он говорит, что мы зря ищем копьё Лонгина в церквах на континенте, его здесь нет, и в Армению лететь тоже незачем.

— Откуда он знает?

— Я его спросила про это, а он ответил, что привидениям открыты некоторые вещи, недоступные смертным…

— Тогда где же надо искать копьё?

— Он сказал, что точно не знает, но на нашем месте он бы вернулся в Англию, поехал в Гластонбери и поискал там сидов.

— Что ж, — задумался Гарри, — некая логика в его словах есть, ведь там по легенде были похоронены Артур и Гвиневра, место непростое. Но остались ли в нашем мире сиды, вот вопрос, и захотят ли они помогать нам в таком деле?

— Решим потом, — ответила Гермиона, — надо отблагодарить Августина. Как ты думаешь, уместно будет предложить ему денег?

— Постой, не надо денег, — сказал Гарри, — объясни ему, кто я такой, и от моего имени предложи занять место привидения на Гриффиндоре. Скажи, я приглашаю.

Как только Гермиона закончила переводить, привидение зависло над стулом, вежливо поклонилось и истаяло.

— Он обиделся? — спросил Гарри.

— По-моему, нет, — задумчиво ответила Гермиона, — он сказал, что благодарит за приглашение. Он хорошо знает Хогвартс, но, во-первых, он уже привык к своему месту, во-вторых, место денежное, с туристов он получает неплохой доход, а, в-третьих, школьные привидения — почти сплошь графы, да бароны, а он простой уличный певец. Он будет чувствовать себя не в своей тарелке.