Сергей Федорович Иванец был человеком старой формации. В том смысле, что в девяностых такие, как он, шлялись в малиновых пиджаках со здоровенными «Бенефонами» в распальцованных кулаках и устраняли конкурентов посредством смертоубийств. Сейчас из всех атрибутов прошлого при нем осталась только бритая башка да мясистый загривок. Золотых печаток на пальцах я не заметил, массивного «Бисмарка» на необъятной шее – тем более. Вместо «Бисмарка» там сейчас болтался красно-синий галстук-селедка. Полная, между нами, безвкусица. «Бенефон» он заменил на какую-то до невозможности крутую современную трубку, а малиновый пиджак – на супер-пупер костюм ручного пошива. Все вместе выглядело дорого, но Иванцу не шло. Потому что если ишака украсить павлиньими перьями, он все равно останется ишаком. Только, ко всему, смешным. Потому что ишак с павлиньим пером в заднице – это смешно. Но я смеяться не стал. Как-никак, передо мной сидел, возможно, будущий начальник. А если начальника оборжать при первой встрече, он может несколько неадекватно оценить чувство юмора соискателя. Потом как-нибудь поржу. Если до этого дойдет.

– Ты, что ли, водила? – проворчал Иванец, когда я осторожно прикрыл за собой дверь.

– Вроде того, – кивнул я. – Мне Генаха Кавалерист вашу визитку дал, сказал, что вам личный извозчик нужен. Генаха Кавалерист – это таксер, на котором вы в среду катались.

– Я понял, – сказал он. – Кавалерист, хе! Уматная погремуха. Ну, а ты что – тоже таксер?

– Бывший, – сознался я. – Поперли меня из таксопарка.

– За что? – Иванец пытливо вперил в меня взгляд.

– За систематическое надругательство над завгаром. Он у нас говном был, и я ему постоянно репу чистил. Директор терпел-терпел, а потом выгнал. И меня, и завгара.

– А завгара за что?

– Сказал, что ему все равно морду бить постоянно будут – не я, так кто-нибудь другой. А директору распри в коллективе без надобности. Вот и нагнал обоих.

– Грамотный чувак, – одобрительно кивнул Иванец. – А у тебя стаж вождения большой?

– Десять лет таксовал. А права в восемнадцать получил.

– Бухаешь?

– Не запоем.

– Категории?

– Все.

– Силен, – Иванец призадумался, что было заметно по сморщившейся коже на бритой голове, и спросил: – С завтрашнего дня выйти сможешь?

Я удивился. Если у дядьки такая нужда, тогда зачем ждал столько времени? Генаха катал его в среду, сегодня понедельник. За прошедшие дни можно было дивизию водил найти.

– Смогу, – медленно проговорил я. – Только два момента уточнить хочется. Что я с этого буду иметь, и почему такая спешка?

– А третий момент уточнить не хочешь? – Иванец посмотрел на меня исподлобья и, как показалось, не очень благожелательно.

– Какой такой третий?

– Рабочий график. Я тут самый главный начальник, и у меня рабочий день ненормированный.

– А! – сообразил я. – Да это ерунда. Я, бывало, по двое суток из-за баранки не вылазил, так что привычный. Мне бы что-нибудь по первым двум пунктам услышать.

– Гы! – довольно сказал генеральный директор. – Наглый, сука, черт! В натуре, ты мне подходишь! Ладно, слушай. Спешка – потому что в пятницу я уволил прежнего водилу. Забухал, неделю на работе не появлялся. Мне такие приколы нахер не нужны. У меня тут обороты, сука, заказы горят, а он там себе квасит. Так что ты, мужик, смотри – тебе это тоже предупреждение. Типа того, что так делать нельзя. Теперь по оплате. Двести баксов в неделю на испытательный срок. Испытательный срок – два месяца. Устраивает?

– В неделю?! – я округлил глаза. – Это чего – восемьсот в месяц? Здорово, елы-палы!

– Ты только сразу тему схавай, – жестко осадил он меня, – что я тебе не за просто так эти бабки мослать буду! Ты не лоха какого-нибудь возить будешь – ты меня возить будешь! Поэтому прикид должен соответствовать. Костюм, галстук, белая рубашка. А не вот эта хрень джинсовая. Понял? Вот, – он вынул бумажник и, высыпав на стол несколько купюр, подтолкнул их в мою сторону. – Аванс. Пять штук. Потом вычту! Пойди, прикупи себе нормальный прикид, чтобы уже завтра в цивиле быть.

Костюмчик – так костюмчик. Не самое страшное испытание из тех, что выпадали на мою долю. В школе на Елке, помнится, вообще зайчика изображать пришлось. Вот где настоящий кошмар был. А костюмчик переживу как-нибудь. И я, смахнув деньги со стола, с бесстрастной миной засунул их в карман:

– А машина?

– Значит, согласен?

– Согласен. – За восемьсот баксов? После полугода, в течение которых я сидел без работы и почти проел все свои финансово-жировые отложения? Да не вопрос! – Где машина?

– Сейчас Танька проводит тебя в кадры, оформишься, потом скажешь ей, чтобы Митрофаныча вызвала. Он покажет, где машина. Оформите доверку и все, что надо. А завтра к восьми утра – к моему дому. В костюме и без опозданий!

– Есть! – я вытянулся в струнку и взял под козырек. – Разрешите идти?

Иванец довольно оскалился, глядя на меня, и махнул мясистой рукой:

– Иди.

Я вышел в приемную и сразу напоролся на любопытствующий взгляд офис-менеджера.

– Успешно? – спросила она.

Я кивнул и, подкравшись к ее столу, склонился к белокурой головке:

– А он что – из братков?

– Кажется, да, – голос Татьяны, как и мой, прозвучал заговорщицки. Мне это понравилось. Похоже, между нами сразу нашлись точки соприкосновения. Стоило развить это направление, как только устроюсь официально. – Я точно не знаю.

– Он сказал, чтобы вы мне компанию составили.

– В каком смысле?!

– В смысле – чтобы вы меня в отдел кадров сопроводили и проследили, чтобы я в пути не скучал.

– А! – с облегчением выдохнула она.

Три дня спустя, вечерком, я сидел дома перед телевизором, попивал пивко из горла и пытался разобраться в чувствах, которые сформировались у меня за пару дней работы на Иванца. Понятно, что два дня – это не тот срок, после которого можно делать какие-то серьезные выводы, но для первоначального-то впечатления даже двух дней должно хватить, правда?

Только вот рассуждать особо было не о чем. Хотя мне прежде не доводилось работать личным водилой большого начальника, но, подозреваю, что именно так у них все и происходит: в семь часов – побудка-помывка-завтрак, потом поход за машиной, подача оной к дому шефа, а там, в течение рабочего дня – как судьба распорядится. Мной она распоряжалась достаточно милостиво. Часа четыре я катал Иванца по городу, а остальное время торчал в офисе. Не слонялся по нему, а находился в строго определенном месте в строго определенное время. В основном просиживал штаны в приемной, потягивая кофе и соблазняя Татьяну. Настойчивости, впрочем, в этом вопросе не проявлял – скорее, зондировал почву на будущее, – а потому и результата особого не достиг. Правда, выяснил два момента. Первый: она не замужем, но любимый человек у нее есть. Второй: любимый человек женат и разводиться не собирается, чем Танюшка не очень довольна. В перерывах между посиделками в приемной и катанием господина Иванца я курил с охранниками на крыльце. Поскольку те работали посуточно, сутки через трое, то я, получается, успел перезнакомиться со всеми тремя, кому была вверена охрана «Технопарка».

Короче, ничего примечательного. Даже необходимость целыми днями пребывать в костюме и при галстуке не очень напрягала, хоть я и чувствовал себя в таком прикиде, как идиот, ибо за тридцать с большим лишком лет никогда в подобное не одевался и даже в мыслях не держал, что сподоблюсь.

Имелся лишь один нюанс. Но этот нюанс серьезно смущал меня.

Заключался же он в следующем. Иванец три раза за два дня, прихватив с собой пару специально натасканных мордоворотов и толстый кейс, ездил к клиентам. Как я понял из разговоров, что велись при мне, как при мебели, с абсолютной беззастенчивостью – за деньгами. Вот так просто: провернул сделку, забрал наличку – и поехал. В первый день меня это обстоятельство не очень напрягло. Ну, подумаешь, не признает человек белый безнал, предпочитая черный нал. А инкассаторам не доверяет, потому что они в детстве в него камнями кидались. Бывает. К тому же шея у Иванца была толстая, башка – бритая. Чего ему бояться? При мощном охраннике с каждой стороны.