Таким образом наболевший вопрос был окончательно решен, и Сара смогла известить об этом родителей Лолы.

— Все! Слава Богу, я добилась согласия мужа, — довольным тоном сообщила она Светлане Ивановне. — Вы уж его извините! Такой уж он у меня, — в ее голосе слышались гордые нотки, — не привык отступать. А теперь вот пришлось. Но мне удалось все же его убедить, — победно заключила она. — Так что можете приезжать. Лола уже прыгает до потолка от радости.

Хотя Светлана Ивановна ожидала этого счастливого момента, но от нахлынувших чувств не сразу обрела дар речи.

— Не знаю, как смогу… отблагодарить… вас и… вашего мужа, Салли, — сказала она, прерывающимся от волнения голосом. — Наверное, я сама… не решусь… к вам приехать. Сердце… не выдержит… встречи с дочкой… в такой… обстановке.

Она на секунду прервалась, успокаивая дыхание, и предложила:

— Как вы смотрите, если я пришлю за ней сына, а он уже привезет ее ко мне? Вполне вероятно, что мне может сделаться плохо, и будет лучше, если это произойдет у меня в номере.

— Отлично вас понимаю, Сви, — согласилась с ней Сара. — Я ведь тоже сначала хотела сама привезти к вам Лолиту, но по той же причине от этого отказалась. А ведь, похоже, физически я намного крепче вас буду. Итак, — заключила она, — жду вашего сына завтра в первой половине дня.

Светлана Ивановна так разволновалась, что, положив трубку, не сразу смогла собраться с мыслями. Выручил ее приход мужа. Михаил Иванович был в приподнятом настроении.

— Ты чего это в растрепанных чувствах? Дела-то у нас продвигаются, — весело сказал он, как только переступил порог. — Юристы обещают за неделю уладить все формальности. В крайнем случае заберем Оленьку по липовым документам с согласия Фишера, как бы к нам в гости, — взглянул на нее с усмешкой. — А пока все это будет длиться, переберемся в Майами.

— Звонила миссис Фишер, — объявила Светлана Ивановна со слезами радости на глазах. — Завтра до обеда мы наконец заберем у них Оленьку!

— Это здорово! Есть все-таки Бог на небе! — просиял Михаил Юрьевич. — Мы тогда переедем в Майами завтра. Все вместе отправимся за Оленькой?

— Думаю, Мишенька, этого делать не стоит, — Светлана Ивановна уже обрела способность трезво мыслить. — Боюсь, что мои нервы не выдержат, когда увижу нашу дочку на вилле Фишеров, да и тебе не стоит там появляться. Мало ли что? Вдруг вы опять поссоритесь?

— Пожалуй, ты права, — согласился муж.

— Я договорилась, что за Оленькой приедет Петр. Ведь у него с ними не было раньше контактов и поэтому опасаться нечего, — привела ему свой довод Светлана Ивановна.

Она сделала паузу и, бросив на мужа испытующий взгляд, добавила:

— Хочу попросить Дашеньку поехать к Фишерам вместе с Петей.

— Это еще зачем? — как и ожидала, с недовольством отозвался муж. — Она и так очень много для нас сделала. Зачем же еще одалживаться?

— Ну как ты не понимаешь? Ведь дочке удобней в пути с женщиной, — чуть-чуть лукавя, объяснила Светлана Ивановна. — И потом, Петя не настолько владеет английским, чтобы выяснить с Фишерами все, что потребуется.

Ее доводы были убедительными, и Михаил Юрьевич нехотя согласился. Он был благодарен Даше за ее бескорыстную помощь и испытывал к ней самые теплые чувства, но считал брак сына с ней бесперспективным и не желал возобновления их отношений. А Светлана Ивановна, наоборот, только и мечтала об этом, так как чуткое материнское сердце ей говорило, что с другой Петр своего личного счастья не найдет.

Показ новых моделей осенней одежды в комфортабельном и светлом салоне фирмы «Блеск моды» был в разгаре. На подиуме, сменяя друг друга, стройные длинноногие девушки демонстрировали дорогие экстравагантные туалеты, но в самые роскошные, разумеется, была облачена Даша. Сеанс уже подходил к концу, когда в зале появились Светлана Ивановна и Наденька. Они уселись на свободные места, с интересом рассматривая образцы одежды и оживленно их обсуждая.

Само собой, Даша сразу их увидела, поприветствовала лучезарной улыбкой, а Светлана Ивановна жестами дала понять, что пришла именно к ней и будет ждать, когда освободится. Поэтому супермодель, как только смогла, отправилась к ним в зал. После того как они вдоволь пообнимались и расцеловались, свекровь открыла ей цель своего визита.

— А я специально пришла сюда, Дашенька, чтобы попросить о последней услуге, — сказала она, сопроводив слова любящим взглядом. — Ты уже знаешь, что Фишеры решили отдать нам Оленьку, и завтра мы ее у них забираем.

— Я радуюсь вместе с вами, — живо откликнулась Даша, — но разве нужна еще моя помощь? Неужто для этого вы проделали немалый путь из Уэст-Палм-Бич?

— Очень нужна! Но здесь мы оказались потому, что сегодня перебрались в Майами. Как только будет оформлен выезд Оленьки, улетим домой, — объяснила Светлана Ивановна. — Завтра за ней к Фишерам отправится Петя. Я прошу тебя поехать с ним.

Просьба свекрови застала Дашу врасплох, и она ответила не сразу. Ее душу заполнили противоречивые чувства. С одной стороны, это был страх перед ее встречей с Фишерами и местью с их стороны, так как баба Маня продолжала утверждать, что смерть сына — дело рук этого гангстера. Но еще больше тяготило тяжелое испытание, которое ее ждет во время совместной поездки с Петром, поскольку она ясно сознавала, что все еще любит его.

Очевидно, эти переживания можно было прочитать на ее лице, потому что Светлана Ивановна с любовью и сочувствием в голосе попросила:

— Ну скажи мне, что тебя мучает? Не бойся, я пойму!

Даша продолжала молчать, потупив взгляд, и свекровь, уловив своим чутким сердцем основную причину ее страданий, мягко пожурила:

— Ты напрасно боишься открыть мне свою душу. Я ведь давно уже на твоей стороне. Знаю, что любишь Петю, как и он тебя, и мечтаю, чтобы вы снова были вместе. Потому что не сможете быть счастливы друг без друга!

Из глаз Даши полились крупные слезы и, утирая их платочком, она, запинаясь, возразила:

— Что толку… говорить… об этом? Михаил Юрьевич… он будет… против… раз у нас… нет… ребенка.

— Ты права. У мужа это пунктик, он этому придает большое значение, — вынуждена была признать Светлана Ивановна, но тут же горячо заверила Дашу: — Сообща мы с ним справимся, ведь он тебя любит. Поверь, и для него важнее всего, чтобы сын был счастлив.

Она перевела дыхание и, порывисто притянув к себе невестку, продолжала убеждать:

— Вы только с Петей поладьте, и все будет в порядке! Да и насчет ребенка рано тебе отчаиваться. Разве здесь сказано последнее слово? Сегодня медицина очень сильна!

По прояснившемуся лицу Даши было видно, что слова свекрови легли целебным бальзамом на ее сердечные раны, и Светлану Ивановну охватила радость от сознания того, что она успешно достигла своей цели.

— Хорошо, я поеду вместе с Петей за Оленькой, — все еще как бы сомневаясь в том, что правильно поступает, согласилась наконец Даша. — Скажите ему, пусть зайдет за мной после завтрака. С работы я отпрошусь, — добавила уже уверенным тоном. — Вы где здесь остановились?

— В том же отеле, что и ты, — ответила ей свекровь. — Даже на одном с тобой этаже. Так что ровно в десять он будет у тебя. Если бы ты только знала, как я мечтаю снова прижать к своей груди Оленьку! — горячо произнесла она вставая. — Мы обязательно завтра это отпразднуем все вместе. Всей нашей семьей!

Номер, занятый Петром Юсуповым, находился недалеко от того, где временно проживала Даша, на той же стороне коридора, всего через две двери. Весь конец дня занимаясь с юристами, Петр ни о чем не мог думать, кроме своих отношений с женой. Да, она все еще для него оставалась ею, и он не мог смириться с мыслью, что они станут друг другу чужими. От этой мысли на душе у него становилось тошно, и сердце терзала тупая боль.

Первое время, после того когда Даша потребовала развода и, бросив его в тюрьме, подрядилась на работу в Америку, он в обиде и гневе попытался было себя убедить, что сможет найти счастье с другой женщиной. Выйдя из тюрьмы, Петр с ходу завел два романа. Сначала он ответил взаимностью очаровательной молодой секретарше, которая давно выдавала ему откровенные авансы. Затем, испытав разочарование, уступил домогательствам модной писательницы, пожелавшей написать бестселлер о золотоискателях и сразу влюбившейся в молодого президента концерна.