Тихо, нежно и покорно заиграла флейта.

— Но царь сошел тогда с ума, — продолжал спокойный, ровный голос, и музыка вновь смолкла. — Был страшный час, когда безумие вселилось в него. Этот час, Юранн, всегда будет с ним, любовь и безумие следуют за ним неотступно.

Наступила долгая тишина, в которой угадывалась лишь слабая вибрация от водопада, и в ее железной хватке подрагивало все здание замка.

— Мы с Юранн говорим о том, что давно уже забыто, и о том, чего нельзя забыть, — произнес наконец царь. — Теперь ее язык — музыка, — голос царя резко изменился. — Паитити умрет, но Юранн не должна умереть. Я думаю, что ответ в твоих руках, Крэддок, но позволю ли я тебе открыть эту тайну — пока не знаю. Сначала нам надо поговорить. У меня к тебе очень много вопросов.

Рафт облизнул внезапно пересохшие губы и заговорил:

— Наверное, сначала нам нужно выяснить один момент, Властитель.

— Какой? — спросил царь.

— Я не Крэддок, мое имя Брайан Рафт.

Глаза внимательно смотрели на него, но Рафт уже все решил, и отступать было поздно.

— Я пытался сказать об этом твоему воину, Ванну, но он мне не поверил. Я не знаю, какую историю выдумал Паррор, но думаю, что очень неплохую, дело в том, что Крэддок — его пленник и находится сейчас в его замке. А я пришел сюда, чтобы спасти Дэна Крэддока.

— Я не верю этому.

— Зачем мне лгать? — спросил Рафт. — Какая мне польза от этого?

— У тебя может быть много причин, но Паррор тоже умен, и если ему надо выиграть время — он пойдет и на обман.

— Девушка в замке Паррора, Джанисса, знает, кто я такой.

— Но скажет ли она правду? — задумчиво проговорил Дарум. — Она переменчива, как утренний ветер.

Расскажи мне свою историю, я не знаю, чего в ней будет больше — правды или лжи, но я выслушаю ее.

Рафт начал рассказывать с самого начала, с того вечера, когда в их маленькой больнице в самом сердце джунглей появились да Фонсека и Паррор. Он старался изложить свои мысли как можно точнее, но красноватый сумрак комнаты действовал на него странным образом, и он с трудом подбирал слова. Когда Рафт закончил свой рассказ, сверкающие глаза царя были полузакрыты.

— Иди, — приказал Дарум.

Рафт медлил, и тогда царь своим низким голосом повторил приказ:

— Иди, я сказал. Мы еще будем говорить с тобой, а сейчас мне надо проверить все, что ты рассказал мне.

Рафт встал. Наполовину скрытая мраком женская фигура у ног Дарума шевельнулась, и вновь зазвучала волшебная, завораживающая музыка, ласкающая, влекущая и печальная.

Глаза царя следили за Рафтом.

Неуверенно ступая, Рафт направился к выходу. Бархатная портьера задела его по лицу, он поднял ее и шагнул под мягкий покров, и позади ярко блеснул свет. Музыка стала громче, пронзительнее, и Рафт обернулся. На возвышении, похожем на помост для царского трона, среди разбросанных подушек стоял Дарум. Он наклонил голову и смотрел вниз на распростершуюся у его ног фигуру. Рафт понял, что не ошибался в своих догадках, — он увидел удивительные, молочной белизны руки и красивое, наполовину скрытое от его глаз тело. Но лицо Юранн было открыто. И это лицо было воплощением ужаса.

Помимо его воли в памяти Рафта всплыла та страшная рукавица с когтями, которую он видел на руке царя. Что-то страшное, жестокое, безумное изуродовало лицо Юранн, оставив нетронутой красоту ее божественного тела.

Царь поднял глаза, и его взгляд встретился со взглядом Рафта, но тот уже отступил в глубь прохода, и портьера упала, укрывая его от взгляда безумного Властителя Паитити.

Оставленный один на один со своими мыслями, которые непрерывно заводили его в тупик, Рафт нетерпеливо ждал. Он снова был у себя в комнате и, хотя по его часам прошло только несколько минут, он знал, что со времени его встречи с царем Паитити прошло уже несколько часов. Разгадать, как открывается дверь, он не мог, а Ванн проводил его обратно и больше не появлялся. С балкона был виден лишь поток воды, лениво сползающий в пропасть.

Комната была чистой, просто стерильной. Она была, безусловно, красивой, даже роскошной, но в ней не было ничего такого, что могло бы привлечь внимание Рафта. Полное бездействие злило и раздражало его, и начинало казаться, что вся эта волшебная страна, кроме него, погрузилась в зимнюю спячку.

Прошло еще немало времени, прежде чем он услышал, как кто-то зовет его по имени. Голос был знакомым. Оживленный и взволнованный Рафт быстро вышел на балкон. Там никого не было.

Только падающая вода. Лениво падающая вода.

— Брайан! — снова тихо позвал его голос, — Брайан Рафт!

Облокотившись на перила, Рафт посмотрел вниз и увидел знакомое нежное лицо, это была Джанисса. Зеленовато-голубые глаза потемнели и стали почти фиолетовыми. Она каким-то чудом держалась на скале, вцепившись в выступы и щели, на которых, казалось, не смогла бы удержаться и белка. Затаив дыхание, Рафт наклонился вниз и протянул ей руку, но Джанисса быстро, словно предостерегая его, прошептала:

— Возьми подушку, Брайан. Принеси ее сюда. Не беспокойся обо мне и делай, как я говорю.

Рафт не мог решиться, но в конце концов повернулся, вбежал в комнату, схватил первую попавшуюся под руку подушку и вернулся на балкон. Тонкое, неподвижное тело Джаниссы распласталось на камне.

— Возьми подушку за угол. Да, вот так. А теперь осторожно опускай ее и держи крепко.

Рафт подчинился. Раздался свист, блеснула сталь, и подушку чуть не вырвало у него из рук. Из ровной гладкой стены под перилами балкона выскочил веер длинных острых лезвий, и одно из них и вспороло подушку, на месте которой могла оказаться сама Джанисса.

Девушка только усмехнулась, показав ровные зубы, и проговорила:

— Дай мне руку, теперь, думаю, это уже не опасно.

По-кошачьи ловко, не задев ни единого лезвия, она взобралась на балкон, отряхнулась, поправила волосы и взяла подушку из рук Рафта.

— Ты один? Я была почти уверена, что ты будешь один, я кое-что разузнала, прежде чем подняться сюда.

— Тебя могли убить, ты могла сорваться вниз, — сказал Рафт, всматриваясь в бездну, принимавшую в себя медленно низвергающийся водопад. Сверху, раскачиваясь в стороны, еще медленнее поднималась башня из тумана и брызг. Он повернулся к девушке и увидел, что она улыбается, и у него закружилась голова, но вовсе не из-за высоты, на которой он стоял.

Рафт разглядывал лицо Джаниссы, которая вела его вдоль реки, а потом через джунгли так же безошибочно, как след Крэддока. «Однажды увидев это нежное, маленькое, коварное создание, никто не смог бы, — подумал Рафт, — удержаться от желания вновь смотреть на него».

В их первую встречу Рафт был усталым, сбитым с толку, но сейчас он мог внимательно всмотреться в зеленовато-голубые глаза, в веселое, хотя и надменное лицо этой загадочной девушки. Он откровенно разглядывал Джаниссу, пытаясь заставить ее потупить глаза.

Она рассмеялась.

— Мы уже встречались раньше, разве ты забыл? — съязвила Джанисса.

Рафт усмехнулся.

— Извини. Я просто… А люди твоего мира знают, какая ты красивая?

— Все мужчины очень похожи друг на друга, — кокетливо парировала Джанисса. — Нам сейчас нужно подумать о тебе, Брайан Рафт. Ты в опасности.

— И, насколько я помню, ты меня оставила в ней, — продолжил фразу Рафт. Если судить по тому, как он это произнес, было видно, что, несмотря на все ее очарование, терять память он не собирался.

Она вздернула свои гибкие плечи и сказала:

— Что я могла сделать тогда? Я же пришла снова, и ты должен меня простить. Рафт взглянул вниз через перила и содрогнулся.

— Да, — проговорил он, — шансов у тебя было не много. Тебе просто повезло, что ты осталась в живых.

— Ну, упасть-то я никак не могла, мы не из тех. Но если бы не ты, мне было бы трудно миновать ловушку, пойдем внутрь, нас могут заметить с другого балкона.

Она вошла в комнату и, осмотревшись по сторонам, бросила разрезанную подушку на пол.