Лейтенант Марино из Отдела Убийств был необычайно разумен. Оказалось, что миссис Герц оставила мне кое-что в завещании, но явно недостаточно для того, чтобы спихивать ее с лестницы.

Детектив сидел, выпрямившись, в моем кресле, вбитый в черный, тесный плащ, а его черные коротко остриженные волосы торчали во все стороны. Он старался что-то прочесть со смятого клочка бумаги.

– У меня здесь записано, что вы наследуете две викторианские вазы, – он потянул носом. – кто-то из наших как раз сейчас проверяет их стоимость, но вы явно не выглядите типом, который убивает пожилую даму из-за двух ваз.

Я пожал плечами.

– Такие пожилые дамы для меня – как золотые жилы. Не сбрасывают же золотые жилы со ступеней.

Лейтенант Марино поднял голову. У него было широкое плоское лицо, и он выглядел, как оперный певец после освистывания. Задумчиво он почесал пальцами голову и оглядел комнату.

– Значит, вы что-то вроде бабы-ворожеи, так?

– Точно. Карты Тарота, кофейная гуща и прочее в таком стиле. Большая часть моих клиенток – это пожилые дамы, такие, как миссис Герц.

Он покивал головой, покусывая губу.

– Ясно. Вы говорили, что она вела себя неестественно все время?

– Да. Это значит, что, как только она вошла, то мне показалось, что с ней что-то не в порядке. Она была очень старой и слабой, это факт, но обычно у нее было время, чтобы со мной поболтать и рассказать, что у нее нового. На этот же раз она вошла, села и все время молчала.

Лейтенант Марино всматривался в свою бумажку.

– Успели ли вы ей поворожить? Дело в том, что, может быть, была какая– то причина, которая склонила бы ее к самоубийству. Какие-то дурные известия на кофейной гуще?

– Это было невозможно. Я не успел даже разложить карты. Она только успела войти и сесть, и тут же начала бредить о «бутах».

– О «бутах»? Что вы имеете в виду?

– Сам не знаю. Она непрерывно повторяла «буут». Не имею ни малейшего понятия, что это значило.

– Буут? – Лейтенант Марино наморщил лоб. – Каким образом она это говорила? Может, она пыталась сказать что-то о человеке по фамилии Бут?

Я задумался и потянул себя за нос.

– Наверное, нет. Это не звучало как фамилия. Но она казалась очень этим обеспокоенной.

– Обеспокоенной? – заинтересовался лейтенант Марино. – Как вы это понимаете?

– Собственно, это трудно объяснить. Она вошла, села и начала с этими своими буутами, а потом вышла и побежала по коридору. Я пытался ее задержать, но она была для меня чересчур быстрой. Она помахала немного рукой, а потом грохнулась на самый низ ступеней.

Детектив сделал несколько записей, после чего сказал:

– Побежала?

– Прошу не спрашивать, как это возможно, – я развел руками. – Я сам не понимаю. Но она побежала по коридору, как пятнадцатилетняя девочка.

Лейтенант Марино нахмурил брови.

– Мистер Эрскин, этой мертвой женщине семьдесят пять лет. Она ходила с тростью. А вы пытаетесь мне внушить, что она бежала по коридору. Она бежала?

– Именно это я и сказал.

– Мистер Эрскин, не считаете ли вы, что вы слишком отпускаете вожжи у своего воображения? Не верю, что вы ее убили, но не могу поверить и в то, что она бежала.

Я опустил глаза. Я припомнил, как миссис Герц выскользнула из комнаты, как затем исчезла в перспективе коридора так, будто ехала по рельсам.

– Да, честно говоря, она не совсем бежала, – выдавил я.

– Так что она делала? – терпеливо выпытывал лейтенант Марино. – Она шла? Волочила ноги?

– Нет, ничего подобного. Она скользила.

Лейтенант Марино как раз хотел записать это, но неожиданно его ладонь застыла в половине сантиметра от бумаги. Он кашлянул, скривился и сунул смятый листок бумаги в карман плаща. Потом он встал и подошел ко мне со снисходительной улыбкой на лице.

– Мистер Эрскин, вид чьей-то смерти всегда вызывает шок. Обычно потом с памятью творится что-то удивительное. В конце концов, вы, наверное, знаете это, ведь мы работаем в смежных профессиях. Может, вам кажется, что вы видели что-то, что по сути дела выглядело совершенно иначе.

– Да, – тупо согласился я. – Это возможно.

Он положил мне на плечо свою толстую ладонь и дружески стиснул плечо.

– Мы должны будем произвести вскрытие останков, чтобы установить причину смерти, но не считаю, чтобы дело могло идти дальше. Может, еще пришлю кого-нибудь, чтобы вам задали еще пару вопросов, но кроме этого вы чисты. Я просил бы вас, чтобы вы не покидали города ближайшие день или два, но не считайте, что это арест или что-то такое.

– Хорошо, лейтенант, – понимаю, – я покивал головой. – Благодарю, что вы появились так быстро.

– И говорить не о чем. Мне неприятно, что ваша клиентка… сами знаете каким образом переправилась в иной мир.

Мне удалось бледно усмехнуться.

– Мы наверняка будем в контакте, – заявил я. – Ведь нельзя же сдерживать такого добрго духа.

Я уверен, что лейтенант Марино счел меня полным психом. Он натянул на свои короткие волосы шляпу и направился к двери.

– Пока, мистер Эрскин.

Когда он вышел, я подумал немного, потом поднял телефонную трубку и набрал номер телефона Госпиталя Сестер Иерусалимских.

– Добрый день, – сказал я. – Я хотел бы узнать о состоянии вашей пациентки мисс Карен Тэнди. Сегодня утром ей должны были сделать операцию.

– Немного подождите. Вы ее родственник?

– Да, – соврал я. – Я ее дядя. Я как раз приехал в город и узнал, что она больна.

– Одну минутку.

Я ожидал, барабаня пальцами по столу. Из трубки до меня доносились звуки больницы, я слышал чей-то крик:» Доктор Хьюз, прошу доктора Хьюза». Через пару минут другой голос попросил: «Подождите», и меня соединили с другим набором звуков.

Наконец, какая-то женщина проверещала носовым голосом:

– Чем я могу помочь? Как я понимаю, вы хотите узнать о состоянии здоровья мисс Карен Тэнди?

– Точно. Я ее дядя. Я слышал, что у нее утром была операция, и я хотел проверить, все ли у нее в порядке.

– Мне неприятно. Доктор Хьюз передал сообщение, что наступили определенные небольшие осложнения. Мисс Тэнди все еще находится под небольшим наркозом. Мы вызвали другого специалиста, чтобы он исследовал ее.

– Осложнения? – удивился я. – Какие еще осложнения?

– Извините, но я не могу давать такую информацию по телефону. Если бы вы захотели прийти, то я смогла бы помочь вам встретиться с доктором Хьюзом.

– Гммм… Нет, не надо столько забот. Я еще позвоню, наверное, завтра и узнаю тогда, что с ней.

– Пожалуйста.

Я положил трубку. Может, мне не надо нервничать, но легко так говорить. Удивительное поведения карт прошлой ночью, беспокоящий случай с миссис Герц, не говоря уже о необычных снах Карен Тэнди и ее тетки. Все это приводило к тому, что я чувствовал себя неуверенно. А если на самом деле что-то там было, что-то ужасное, могучее и недружелюбное?

Я вернулся к столику, чтобы взять письмо и рисунки Карен Тэнди. Береговая линия, корабль и флаг. Три эскиза с границы ночи. Три мнимых указания к разрешению проблемы, которой, может быть, вообще не существует. Я сунул их в карман, нашел ключ от машины и поехал, чтобы все-таки проверить кое-что в библиотеке.

Я добрался туда как раз перед закрытием и пристроил свой кугуар на маленький паркинг в лужу тающего снега. Небо имело темный цвет позеленелой меди, что предвещало, что снега будет еще больше. Морозный ветер пронизал меня через мой плащ в елочку. Я запер машину и через глубокие по щиколотку лужи двинулся к теплым деревянным дверям библиотеки.

Дама за столом скорее напоминала хозяйку борделя на пенсии, чем библиотекаршу. На ней был обтягивающий бордельно-красный свитер и черные завитые волосы, а иметь такие зубы не постыдился бы и конь.

– Ищу корабли, – заявил я, топая ногами, чтобы стряхнуть с них снег.

– Почему бы вам не сделать это в доках? – совсем по-лошадиному она оскалила зубы. – Здесь же у нас только книги.

– Ха-ха, – холодно ответил я. – А теперь не соблаговолите ли мне сказать, где здесь корабли?