– Два или три дня? Вы абсолютно уверены?

– Абсолютно. Сегодня ведь пятница, не так ли? Ну так вот, я почувствовала ее, когда проснулась во вторник утром.

Хьюз нежно нажал на нарост. Тот был гладок и тверд, но он не почувствовал никакого движения.

– Болело? – спросил он.

– Я как-будто чувствовала щекотку, но ничего больше.

– Она чувствовала то же самое, когда я пальпировал опухоль, – вмешался Мак-Ивой.

Хьюз отпустил волосы девушки, позволяя ей выпрямиться. Он пододвинул кресло и начал делать заметки на каком-то найденном в кармане кусочке бумаги.

– Как велика была опухоль, когда вы впервые ее заметили?

– Очень мала. Мне кажется, что величиной не больше фасолины.

– Росла ли она все время или временами?

– Мне кажется, что только ночью. Это значит, что когда я просыпаюсь каждым утром, то она становится больше.

Хьюз старательно нарисовал сложную загогулину.

– Чувствуете ли вы ее нормально? Это значит, чувствуете ли вы ее теперь?

– Как и каждую нормальную опухоль. Но иногда мне кажется, что она двигается, – в темных глазах девушки было больше страха, чем в ее голосе. – Да, это так, – медленно говорила она, – как будто кто-то пробует поудобнее улечься в кровати. Знаете, повертится немного, о потом долгое время лежит неподвижно.

– Как часто это случается?

Она занервничала. Наверняка она почувствовала в голосе Хьюза удивление и это ее обеспокоило.

– Трудно сказать. Может, четыре-пять раз в день.

Хьюз записал что-то и погрыз губу.

– Мисс Тэнди, не заметили ли вы какие-то изменения состояния здоровья в течение нескольких последних дней, с тех пор, как у вас появилась эта опухоль?

– Я немного измучена. Пожалуй, не могу хорошо спать. Но я не потеряла в весе и не было чего-то подобного.

– Гм-м, – Хьюз записал еще что-то и с минуту приглядывался к своим заметкам. – Как много вы курите?

– Обычно не более половины пачки в день. Я не наркоманка. Сейчас же я просто нервничаю.

– Она делала недавно рентген, – вмешался Мак-Ивой, – легкие чистые.

– Мисс Тэнди, – спросил Хьюз. – Живете ли вы самостоятельно? И где вы живете?

– С теткой, на 82-й улице. Работаю для фирмы грампластинок ассистентом. Я хотела снять собственное жилье, но родители решили, что будет лучше, если я некоторое время поживу с теткой. Ей шестьдесят два года. Она чудесная старая дева. Мы великолепно понимаем друг друга.

Хьюз опустил взгляд.

– Прошу меня дурно не воспринимать, но вы наверняка знаете, что я должен об этом спросить. Отличается ли ваша тетка хорошим здоровьем, и чисто ли ваше жилище? Не возникает ли в нем угроза заражения, например, клопы, неисправная канализация или остатки пищи?

Мисс Тэнди улыбнулась впервые с тех пор, как Хьюз ее увидел.

– Моя тетка абсолютно здорова, доктор Хьюз. Она нанимает уборщицу на полное количество часов и горничную для помощи при приготовлении пищи и для общества.

Хьюз покивал головой.

– Хорошо. Пока ограничимся этим. Доктор Мак-Ивой, может, выясним, как дела с рентгеновскими снимками?

Они вернулись в кабинет и сели. Доктор Мак-Ивой вложил в рот лошадиную порцию жевательной резинки.

– И что вы об этом думаете, доктор?

– Пока я ничего не думаю, – со вздохом ответил Хьюз. – Эта опухоль выросла в течение двух или трех дней, а я еще не слышал о новообразовании, которое было бы на это способно. Ну, и впечатление движения. Вы тоже почувствовали, что опухоль двигается?

– Конечно. Мелкая дрожь, как будто там что-то есть под кожей.

– Может, это вызывает движение шеи? Пока мы не увидим снимки, трудно что-либо сказать.

Несколько минут они молча сидели. Со всех сторон до них доносились госпитальные шумы. Хьюз замерз, был измучен и раздумывал, когда же он сможет вернуться домой. В последнюю ночь он не спал до двух часов, расправляясь с документами и статистикой, и сегодняшняя ночь не обещала облегчения. Он потянул носом, всматриваясь в свой поношенный коричневый ботинок.

Спустя пять или шесть минут в кабинет вошла рентгенолог, высокая негритянка, совершенно лишенная чувства юмора. Она несла большой коричневый конверт.

– Что скажешь об этом, Селена? – спросил Мак-Ивой, взяв у нее конверт.

Он подошел к экрану для подсветки в углу комнаты.

– Совершенно не знаю, доктор. Ясно только одно – что это не имеет никакого смысла.

Мак-Ивой взял черный рентгеновский снимок, прикрепил его к экрану и включил свет. Они увидели изображение задней части черепа мисс Тэнди, снятую в профиль. Опухоль была на месте – большой сероватый нарост. Внутри его вместо типичного волокнистого разрастания был небольшой перепутанный узел тканей и жил.

– Посмотрите сюда, – Мак-Ивой указал концом авторучки. – Выглядит как разновидность корня, удерживающего опухоль на шее. Что же это может быть, ко всем чертям?

– Не имею ни малейшего понятия, – заметил Хьюз. – Еще никогда ничего подобного не видел. Это мне вообще не напоминает опухоль.

Мак-Ивой пожал плечами.

– Ну, хорошо. Это не опухоль. Тогда что это?

Хьюз присмотрелся к снимку вблизи. Маленький узелок хрящей и тканей был слишком бесформенен и невыразителен, чтобы удалось что-то распознать. Можно было сделать лишь одно – оперировать. Вырезать это и подробно изучить. А, учитывая темп роста этого, чем скорее, тем лучше.

Хьюз подошел к столу и поднял трубку телефона.

– Мэри? Слушай, я еще внизу, у доктора Мак-Ивоя. Не могла бы ты проверить, когда у доктора Снайта будет свободное время для операции? У нас тут что-то, что требует быстрых действий… Точно… Да, опухоль. Не очень злокачественная, но если мы ее быстро не прооперируем, то могут возникнуть проблемы. Да. Спасибо.

– Злокачественная? – удивился Мак-Ивой. – Откуда же нам знать, что злокачественная?

Хьюз повертел головой.

– Не знаем. Но пока не удастся точно выяснить, опасно это или безвредно, держу пари, что это опасно.

– Я только хотел бы знать, что это, – хмуро заявил Мак-Ивой. – Я просмотрел всю медицинскую энциклопедию и ничего такого там не нашел.

– Может, это новая болезнь? – Хьюз, несмотря на усталость, улыбнулся.

– Может, ее даже назовут вашим именем. Синдром Мак-Ивоя. Вы же всегда хотели быть известным, разве не так?

– Теперь мне хотелось бы только кофе и бутерброд с ветчиной. А нобелевскую премию я могу получить и потом.

Зазвенел телефон. Хьюз поднял трубку.

– Мэри? Хорошо. Великолепно… Да, очень хорошо. Передай доктору Снайту благодарность.

– Ты свободен? – спросил Мак-Ивой.

– Завтра в десять утра. Пойду и сообщу мисс Тэнди.

Он прошел через двойные двери в приемную, где мисс Тэнди курила очередную сигарету и невидящим взглядом смотрела в разложенный на коленях журнал.

– Мисс Тэнди?

Она резко подняла голову.

– Да?

Хьюз подвинул кресло и сел рядом с ней, сцепив ладони. Он старался выглядеть серьезно, спокойно и достойно, чтобы уменьшить ее заметный страх. Но он был таким усталым, что ему удалось лишь произвести впечатление больного.

– Мисс Тэнди, по моему мнению, мы должны оперировать. Мне кажется, что опухоль дает повод к огорчению, но при таком темпе роста я предпочел бы ее удалить как можно скорее. Считаю, что и вы тоже.

Она подняла руку к затылку, опустила ее и кивнула головой.

– Понимаю. Конечно.

– Не могли бы вы явиться сюда завтра утром к восьми часам? Доктор Снайт вырежет у вас эту опухоль в десять утра. У него многолетний опыт в обращении с подобными опухолями.

Мисс Тэнди попыталась улыбнуться.

– Это очень мило с вашей стороны. Благодарю вас.

– Не за что, – Хьюз пожал плечами. – Я только выполняю свой долг. На самом же деле я не считаю, что вам нужно огорчаться. Не буду утверждать, что ваше состояние совершенно нормально, ведь это не так. Но частью нашей профессии как раз и является занятие необычными случаями. Вы пришли как раз в нужное вам место.

Девушка погасила сигарету и собрала свои вещи.