– Никогда не слышала об этом. Скажи, а кому подконтрольна территория, на которой находился завод «АБЦ», – Аристотелю или Морозу?

– До меня доходили слухи, что промзона – это спорная территория. Она раньше была под Мотылем, но тот в прошлом году приказал долго жить. Его бывшие владения имели точечную локализацию и были разбросаны по всему Горовску. После смерти старого вора они автоматически попали под контроль к тому, на чьей территории находились эти анклавы. А промзона расположена на границе двух зон влияния. Я тебе, Полина, больше скажу – высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов стоят на довольствии у криминальных авторитетов, поэтому оборот наркотиков с каждым годом увеличивается, автомобильные угоны не раскрываются, да и проституция процветает. Если вдруг задерживают распространителя героина, находят чью-то угнанную тачку или делают облаву на жриц любви, то все это происходит с разрешения криминальных авторитетов. И Мороз, и Аристотель, и Гранит понимают, что полиция должна создавать хоть какую-то видимость работы, вот и дает иногда «добро» на отстрел своих самых слабых и больных особей.

– Цинично, – заметила я.

– Вот мне точно так же редактор сказал, когда я положил ему на стол статью на эту тему, а потом добавил, что жители нашего города хотят читать что-то гораздо более оптимистичное.

Я слушала журналиста и не понимала, почему ему сразу не пришло в голову, что Булатов винил в своей смерти Аристотеля. Стоило ему взглянуть на недописанную, смятую и брошенную мимо мусорного ведра записку Никиного отца, как его посетила мысль насчет моего Ариши.

– Антон, а ты уже разыскал Сашку Заломного?

– Пока нет. Говорят, Коля Рудин с ним поддерживает связь, но Коли сейчас нет в Горовске. Он на днях с курорта вернется… Знаешь, Полина, я все же хотел вернуться к Хазарову.

– Не волнуйся, он не останется безнаказанным. Для начала надо насобирать о Хазарове и, разумеется, об Аристотеле как можно больше информации.

– Хорошо, я этим займусь. А что будешь делать ты? – поинтересовался Ярцев так, будто он выдал мне солидный аванс и считал своим долгом узнать, как я его буду отрабатывать.

– На данном этапе – тоже собирать сведения об этих людях. В этом деле спешить не стоит.

– Тогда я пойду.

– Я тебя провожу.

Когда мы спустились на первый этаж и подошли к двери, я напомнила:

– Антон, не забудь мне прислать информацию о Михайлове.

– Могла бы и не повторять, я склерозом пока не страдаю. – Ярцев взялся за ручку входной двери.

Едва я проводила своего одноклассника, как в кармане моих джинсов завибрировал мобильник. Достав его, я увидела на дисплее Аришину фотографию и ответила:

– Алло!

– Так, Полетт, слушай сюда, – негромко, но внушительно произнес дедуля, – я скоро приеду, но не один, а с очень хорошим человеком.

– Ариша, а не поздновато ли для гостей?

– Нормально. Тем более что у тебя завтра день рождения…

– Что? – опешила я.

– Не перебивай, а слушай вводную. Я сказал, что у моей единственной дочери, то есть у тебя, Полетт, есть… физический недостаток, какой именно, я не успел придумать. Так что тебе придется развить эту тему самой. Предупреждаю сразу – глухота не годится, поскольку гость будет играть для тебя на скрипке.

– Играть для меня? Зачем? – Я растерялась. – Ариша, что ты задумал?

– Полетт, нет времени что-либо объяснять. Просто сделай так, как я тебя прошу. Слушай, а может, тебе сымитировать горб? – предложил дед. – Да, по-моему, это не плохая идея! А главное – не так уж сложна в исполнении.

– Это отвратительнейшая идея! – возразила я.

– Придумай что-нибудь получше, если сможешь, – Ариша проявил великодушие, не став настаивать на своем, – только не слишком с этим затягивай. Мы приедем примерно через час. Все, я отключаюсь.

Ну, Ариша, удивил так удивил! Что же послужило толчком для такого замысловатого скачка его фантазии? Осознав, что мне этого оперативно не разгадать, я озаботилась вопросом, как же мне себя… изуродовать? Ответ пришел сам собой, когда я взглянула в окно – напротив нас жили мать и сын Ромашкины. Полгода назад Александру Владимировну парализовало, и она стала передвигаться по дому в инвалидном кресле.

Минут через пять я уже звонила к соседям.

– Полина? Какая приятная неожиданность! – Вадим посторонился, впуская меня в дом. – Ты ко мне или к матушке?

– Даже не знаю… Дело в том, что мне нужно инвалидное кресло, – за неимением времени я прыгнула с места в карьер.

Реакция Ромашкина оказалась непредсказуемой.

– Полина, крепись! – Сосед участливо взял меня за руку. – Я знаю, как неожиданно это случается и как меняет жизнь. Проходи, я сейчас напишу, в какую фирму тебе следует обратиться…

– Вадим, ты меня неправильно понял. Кресло нужно срочно.

– Я понимаю, Аристарх Владиленович не сможет долго лежать в постели, он ведь привык к активному образу жизни. Но ты не беспокойся, там всегда есть в наличии большой ассортимент кресел, а главное – можно поменять товар, если вдруг он не подойдет. Например, мою матушку устроило только третье кресло…

– Вадим, а чем она сейчас занимается? – поинтересовалась я.

– Спит.

– То есть Александре Владимировне кресло до утра не понадобится? – уточнила я.

– Трудно сказать… Погоди, ты что, пришла к нам за маминым креслом? – наконец-то догадался Ромашкин.

– Именно так, – подтвердила я, испытывая некоторую неловкость.

– Прости, но я боюсь, что оно не подойдет для Аристарха Владиленовича. У них разный рост, разная весовая категория…

– Понимаешь, я прошу кресло не для своего деда.

– А для кого? – спросил Вадим.

Я не знала, как объяснить ему Аришину причуду, поэтому попросила:

– Просто дай мне кресло напрокат на несколько часов, если это, конечно, возможно. Если «нет», то так и скажи. Я не обижусь.

– Нет, – отрезал Ромашкин.

– Ладно, тогда я пойду. – Я уже повернулась к двери, как вдруг услышала в глубине дома женский голос, заставивший меня задержаться.

– Вадим, сынок, разве так можно? Если Полина решилась обратиться к нам с такой неординарной просьбой, – голос тети Шуры звучал все ближе и ближе, – значит, на то имеются веские причины. Почему бы нам не пойти ей навстречу? Соседи должны помогать друг другу. Здравствуй, Полиночка!

– Добрый вечер, Александра Владимировна! – кивнула я пожилой женщине, въехавшей в прихожую на инвалидном кресле с автоматическим управлением.

– Мама, так ты все слышала? А я думал, что ты уже спишь.

– Как видишь, нет. – Ромашкина подъехала поближе к сыну. – Вадик, отнеси меня в мою комнату.

– Но, мама, – запротестовал тот, – кресло может тебе понадобиться… Ты ведь зачастую не спишь по ночам.

Пожилая женщина сдернула со своих ног плед и подала руку сыну. Вадим не осмелился больше перечить матери, подхватил ее на руки и понес в комнату. Я дождалась, когда он вернется, попросила дать мне краткую инструкцию по эксплуатации кресла, и, пообещав вернуть его не позже завтрашнего утра, выкатила свой трофей на улицу.

Услышав лязг дверного замка, я нажала на кнопку, расположенную на правом подлокотнике, и поехала в прихожую. Дед на мгновенье остолбенел, увидев меня в инвалидном кресле, но быстро совладал с собой. Легким кивком головы он дал мне понять, что я справилась с его заданием на «отлично».

– Это моя дочка Полина, – представил меня Ариша плохо одетому человеку лет шестидесяти – шестидесяти пяти. – А это – величайший музыкант нашего времени Семен Полетаев!

Я запоздало заметила в руках визитера обшарпанный футляр для скрипки, растянула рот в широчайшей улыбке и произнесла дежурную фразу:

– Очень приятно!

– Взаимно, – поклонился скрипач, явно польщенный представлением.

– Семен, ты не тушуйся, – Ариша похлопал по плечу гостя, несмело топчущегося у порога. Он явно не хотел разуваться, но и проходить дальше порога в грязных, сильно поношенных ботинках тоже не решался. – У нас все просто. А главное – здесь любят живую музыку.