– Совершенно верно. На руки из двухсот пятидесяти, за минусом налогов, я буду получать двести семнадцать тысяч. Вычитаем девяносто пять. Получаем сто двадцать две. А сейчас у меня чистыми выходит минимум стольник. То есть мне предлагается зарабатывать всего на двадцать две тысячи больше. Всего лишь за то, чтобы являться на службу в десять, а уходить – когда начальство отпустит. То ли в семь, то ли в девять, то ли в одиннадцать… А самое главное, Шура, чистая зарплата там наверняка не больше тридцатника, остальное: гранты, бонусы и премии. Но гранты имеют свойство внезапно кончаться, бонусы и премии – неожиданно срезаться. Хорошо я буду выглядеть со своими долгами!

– Мда-а, – задумчиво протянул Сашка. – А вот скажи, приличная зарплата офисного служащего – это всегда такой геморрой? Ну… такой, как ты обрисовал?

– Про «всегда» не знаю. Но в моем случае именно так. Поэтому и отказался…

Мои доводы убедили – это было видно по его растерянной физиономии. Но одна деталь заинтриговала.

– Ты упомянул о минимальном доходе в сто тысяч, – прищурил он левый глаз. – Это тоже неплохо по меркам замкадной России. Так чем же ты здесь занимаешься: частным извозом, вкалываешь на олимпийской стройке или работаешь в частном охранном агентстве?..

Я на мгновение призадумался. А чего ради скрывать от Сашки род своей деятельности? Он здесь не проживает, приехал всего на неделю отдыха. Как приехал, так и уедет. А мы все-таки друзья детства…

По мере повествования о способах моего существования глаза собеседника все более округлялись, а брови забирались все выше ко лбу.

– Это правда? – изумленно переспросил он, когда я закончил.

– Истинная правда, – сказал я. – Зачем мне врать?..

– И сколько же ты находишь золота в неделю?

– Минимум на двадцать пять штук.

– А максимум?

– По-разному. Бывает до трех тысяч долларов. А иногда случаются и чудесные находки, стоимость которых зашкаливает за несколько десятков тысяч.

– Да ну?! И что же ты находил?

– К примеру, в конце прошлого сезона наткнулся на перстень с огромным брильянтом. Знакомый ювелир сразу заплатил за него двести тысяч рублей, а продал, думаю, раза в два дороже. Ну а три дня назад откопал в гальке цепь из золота высшей ювелирной пробы с вкраплением полусотни бриллиантов. Правда, относительно небольших. По самым скромным прикидкам, я выручу за нее более тридцати тысяч долларов.

– Охренеть, – откинулся на спинку стула Сашка. – Это ж надо?! Я за такие же бабки горбачусь по полгода, а тут купил миноискатель и…

– Металлоискатель, – поправил я. – И не все так просто, как кажется.

– Да, верно – металлоискатель. Слушай, – перешел он на шепот, – а показать свою находку можешь?

Поморщившись, я предложил встретиться в этом же кафе на следующий день.

Ровно через сутки мы сидели за соседним столиком.

– Принес? – шепотом спросил Сашка.

Оглянувшись по сторонам, я выудил из кармана джинсовых брюк увесистую цепь, положил ее на стол между тарелок с закуской. И пару минут с улыбкой наблюдал за обалдевшим приятелем, рассматривавшим мою находку…

Троица крепких парней опять меня потеряла. Это я понял по их растерянному виду, с которым они нервно курили в подворотне. Постояв и о чем-то пошептавшись, они побрели на улицу. Я же, выждав для верности минут десять, спокойно спустился по лестнице во двор, перемахнул через забор и вскоре был дома…

Пятый час утра. Небо за окном стремительно светлеет.

Сидя за столиком и поглощая простенький завтрак, я размышлял над тем, что предпринять в ответ на вражескую операцию «Барбаросса»…

Полагаю, я легко справился бы с троицей упырей, если бы не бегал от них, а встретил бы в той же подворотне и схлестнулся с ними. Парни казались рослыми, мускулистыми и даже носили крутые спортивные костюмы. Однако сомневаюсь, что за их широкими плечами было такое же долгое и кропотливое изучение изощренных единоборств, какое пришлось пройти мне за двадцать лет службы. Скорее всего, ребятки тягали штангу и насиловали тренажеры в каком-нибудь местном подвальчике. А это, согласитесь, не одно и то же. Вопрос заключался в том, нужно ли вступать с ними в контакт? Или затаиться, подождать, чтобы выяснить намерения того, кто их послал?..

Впрочем, я догадывался, что хочет этот человек. Ему позарез требовался адрес моего проживания. А главной целью преследования была, конечно же, золотая цепь с россыпью бриллиантов. Будь она неладна…

Нет, так просто я с ней не расстанусь. Не для того я не сплю ночей и утюжу чертовы пляжи, чтобы потом раздавать находки налево и направо. Нашли мецената! Уроды…

– В общем, так, – сгреб я грязную посуду в раковину. – На две следующие ночи объявляются выходные. Надо отсидеться дома. Пусть побегают, поищут, выпустят пар. А там, может, все и образуется…

В съемной комнатке я проживаю один.

Да, я холост и ничуть об этом не жалею. Женатым довелось побыть всего однажды, и данного опыта мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Точнее, мне казалось, что это был брак. На самом деле отношений мы не оформляли, и тем не менее находились под одной крышей, делили все поровну и на первых порах действительно любили друг друга.

Не скрою, поначалу мне нравилось «быть женатым». Салатики, милый-дорогой-единственный, выстиранные, выглаженные и аккуратно разложенные по полочкам шмотки, отсутствие в квартире мусора и пыли…

А через некоторое время мою «супругу» будто подменили.

Я относился к внезапно появившемуся долгу честно: купил ей тачку из средней ценовой категории; одел, обул, украсил золотыми цацками; свозил на золотые пляжи Средиземного моря. А у нее вдруг наступил капитальный расслабон.

Она бродила по магазинам и накупила горы шмоток. Часами болтала с подругами по телефону или просиживала с ними в ресторанах. Просматривала все подряд сериалы. И ничего не делала по дому.

Круг ее домашних обязанностей был и так предельно сужен: закинуть бельишко в стиральную машинку, потом развесить для сушки, погладить; полить цветочки на подоконнике, соорудить утром бутерброд, вечером испечь на скорую руку блинчиков; иногда убраться. Все остальное время, если подружки были заняты делами, она грызла семечки и торчала в социальных сетях. Это были два ее излюбленных занятия.

Наблюдая за ней, я понимал: больше ей ничего в этой жизни не нужно. Она всем удовлетворена: увеличивающейся пропастью в наших отношениях, унылой работой за крошечную зарплату, комками пыли по углам, ворохом грязного белья в корзине, немытой посудой…

В какой-то момент я вдруг заметил, что дней десять подряд ем на ужин пельмени «Столичные», а вечерами в постели только и слышу о том, как она устала. Похожая картина происходила и по утрам. Вместо салатиков я перешел на чай и бутерброд под названием «сделай сам».

Последней каплей стал какой-то предпраздничный день. Я приехал дико уставший и голодный с подмосковной базы «Фрегата», где проходили плановые учения с участием молодого пополнения. Дома жуткий срач, полные пепельницы окурков, горы немытой посуды, грязища, в холодильнике шаром покати, а мадам опять развлекается по клубам с подругами по шейпингу.

Лег спать. Утром дал последний шанс, намекнув о завтраке.

И услышал порядком поднадоевший ответ:

– Дорогой, мне очень хочется поспать. Сделай сам, потом меня разбудишь. И завари кофе, как я люблю.

Постоял на кухне, поглядел в окно…

И принял единственно верное решение: вернулся в спальню, выдернул гражданскую женушку за ногу из-под одеяла и дал полчаса на сборы.

Она пыталась возмущаться. Не подействовало. Пробовала давить на жалость: плакала, просила прощения; клялась, что будет самой примерной женой…

Не поддался. А потом молча наблюдал за сборами и удивлялся, сколько же за короткое время совместной жизни она умудрилась накупить всякого барахла.