118. В тот момент, когда менеджер Фишера полковник Эд. Эдмондсон своей энергичной деятельностью привлек внимание прессы, руководителем советской делегации на матче Фишер – Петросян (1971) был назначен В. Батуринский, в годы службы носивший звание… полковника. По мнению гроссмейстера С. Флора, это уравнивало шансы – раз Фишера, писал он в «Советском спорте», сопровождает полковник, то мы тоже послали с Петросяном человека в таком же ранге. (1971)

119. На роль секунданта в «команде» Фишера (Буэнос-Айрес, 1971) претендовали И. Кэжден, Р. Бирн, Л. Эванс и И. Горовиц. Однако Роберт Фишер выставил одно жесткое условие: до окончания матча с Петросяном «забыть» о всех средствах массовой информации. (1971)

120. Фишеру совсем не нужны помощники при анализе отложенных партий. Во время матча с Т. Петросяном (1971) он, например, ни разу не обратился к своему секунданту Эвансу: тот обиделся и уехал домой. (1975)

121. Американская делегация, проживавшая до 7-й партии матча (Буэнос-Айрес, 1971) под одной крышей с советскими представителями, переехала по настоянию Фишера в отель «Кларидж». По мнению Э. Эдмондсона, это – хороший знак.

– Когда мальчик перестал капризничать, – делился он своими тревогами с аргентинскими мастерами, – я поразился такой странной перемене. Что бы это могло означать? Но вот он позвал президента вашей федерации и заявил протест против света: если не отрегулируют, то он играть не будет. Теперь это прежний, настоящий Фишер! (1971)

122. В конце матча Фишер – Петросян (1971) в Буэнос-Айрес прилетел президент ФИДЕ Макс Эйве. На пресс-конференции он дал высокую оценку игры Т. Петросяна в первых пяти партиях, а вместо ответа на вопрос, что же произошло дальше, только молча развел руками. (1971)

123. После матча с Фишером Тигран Петросян предупреждал всех будущих соперников американского гроссмейстера:

– Фишер – совершенно необыкновенный шахматист. Как только он добивается хотя бы малейшего преимущества, он начинает играть, как машина. (1971)

124. Роберт Фишер ведет напряженную подготовку к матчу с Борисом Спасским. Местом его «уединенного размышления» стал курортный городок Гроссинджер близ Ферндейла (США), хорошо известный как место тренировок американских боксеров-профессионалов, претендующих на чемпионское звание. (1972)

125. Почти везде, где появляется в Гроссинджере Роберт Фишер, в руках у него можно увидеть толстую книгу в красном бархатном переплете – сборник партий чемпиона мира Бориса Спасского. Тренировка 29-летнего претендента состоит в изучении этой книги, которую он берет с собой даже в столовую. Обычно он ест в полном одиночестве, читая книгу или разыгрывая ту или иную партию на карманных шахматах. (1972)

126. Несколько раз в неделю примерно в 11 часов утра Бобби Фишер берет свою красную книгу и пешком идет из Гроссинджера в Ферндейл. Там он обедает в ресторане, обычно заказывая китайские или итальянские блюда, стакан молока и стакан пива. Официантки не любят его, так как, по их словам, Фишер занимает сразу два столика. (1972)

127. Возможно, своими нереальными требованиями увеличить призовой фонд матча за мировое первенство Роберт Фишер «добьется» своей дисквалификации. Претендент отказывается как-либо объяснить журналистам свое поведение. На стук в дверь его комнаты в белом деревянном коттедже, где он готовится к матчу (Гроссинджер, 1972), последовал ответ:

– Убирайтесь! Не нарушайте моего уединения! (1972)

128. Несмотря на ультиматум ФИДЕ, Фишер не прерывает тренировок (Гроссинджер, 1972). Большую часть времени он проводит в одиночестве, иногда его навещают двое друзей – Эванс и Гор. Оба они шахматные знатоки. Однажды Фишер согласился встретиться с чемпионом по шахматам среди юниоров Леоном Коэном, а как-то его видели с хорошенькой девушкой, правда, никто не осмелился спросить, кто она. (1972)

129. Борис Спасский перед матчем с Фишером говорил, что Бобби – «стеклянный парень». На жаргоне американских профессиональных боксеров так называют бойца, который плохо держит удары, раскалывается, как стекло… (1989)

130. Ветеран американской журналистики Хью Дауне прославился тем, что в 1972 году, накануне матча в Рейкьявике, не только сумел взять интервью у Фишера, но и сыграл с ним блицпартию.

– Вначале он играл молниеносно, – вспоминает Дауне, – но после одного из моих ходов вдруг наь хмурился и продумал над ответным ходом целых 4 минуты! Впрочем, оставшейся минуты ему хватило, чтобы поставить мне мат. Кто знает, быть может, я сделал тогда гениальный ход, сам того не подозревая… К сожалению, это так и остается тайной, поскольку я начисто забыл партию. (1990)

131. Прибытие Роберта Фишера в Рейкьявик (1972) оставалось под вопросом, а его растущая уверенность в «антифишеровской коалиции» только усугубляла патовое положение. Чтобы «засечь» гроссмейстера-невидимку, ФБР начало прослушивание телефонных разговоров ведущих американских шахматистов. Все тщетно! Хотя «дело Фишера» обрастало сенсационными подробностями. Так, сообщалось, что претендента силой доставили в Исландию на специальном самолете американских ВВС и держат на военной базе США. По другим «данным», Фишера привезли в Исландию на подводной лодке и вывели на берег в водолазном костюме.

«И американцы ловят Фишера!» – комментировала эти сообщения советская газета «Известия». (1972)

132. Шахматный мир совсем уже было потерял надежду увидеть Фишера в Рейкьявике (1972), когда в игру вступил Госсекретарь США Генри Киссинджер, С присущим ему красноречием он убеждал гроссмейстера начать поединок со Спасским. Слова политика возымели действие, хотя позднее  он признавался:

– Вести переговоры с Чжоу Эньлаем было куда легче! (1974)

133. Опоздав на пять дней к сроку начала матча (Рейкьявик, 1972), Роберт Фишер появился в четыре часа утра в отеле «Сага», где проживал Б. Спасский, и разбудил его, чтобы… извиниться за задержку. (1972)

134. В Рейкьявике (1972) Б, Спасский заявил:

«Шахматы – это как жизнь». Фишер его холодно поправил: «Шахматы – это и есть жизнь». (1991)

135. Делясь впечатлениями об игре с Фишером, Борис Спасский охарактеризовал это следующим образом:

– Ощущение такое, будто Бобби уже вроде как пойманная рыбка в твоих руках, рыбка, которую уже ничего не стоит выбросить на берег, но… каждый раз она исхитрялась ускользнуть в родную стихию. (1992)

136. Известно, что не явившись на 2-ю партию матча (Рейкьявик, 1972), Роберт Фишер забронировал билет на самолет, чтобы лететь домой. Оказывается, продолжать борьбу его уговорила шахматистка Лина Груметте, основательница Калифорнийского шахматного клуба. Она стала как бы второй матерью Бобби. В дальнейшем он нашел приют в ее доме. (1991)

137. В письме к организаторам матча (Рейкьявик, 1972) Роберт Фишер настаивал на выплате ему в виде аванса доли побежденного, а едва приступив к игре, вновь вспомнил о претензии на 30-процентные отчисления от входной платы, но потом ограничился требованием «выдачи карманных денег на два месяца вперед»… (1972)

138. После неявки на 2-ю партию матча (Рейкьявик, 1972) американский гроссмейстер составил новый ультиматум. Он требовал спортивный автомобиль с автоматической трансмиссией, подогреваемый гейзерами бассейн и личный теннисный корт. Темпераментными протестами он заставил организаторов переоборудовать зал, заменить шахматную доску с неустроившим его контрастом между светлыми и темными полями, установить на сцене софиты, купленные в Чикаго, и регулярно приносить на сцену свежий апельсиновый сок. Наконец, он заявил о своем желании, чтобы перед началом игры на трассе между Дворцом выставок, где проходил матч, и его резиденцией на всех светофорах горел… зеленый свет! (1973)

139. Среди приглашенных Фишером в Рейкьявик (1972) был и его наставник мастер Джек Коллинз. В книге «Моя семерка чудо-шахматистов» (в числе его воспитанников также У. Ломбарди, братья Роберг и Дональд Бирн и др.) Коллинз признавался, что для Бобби он был не столько учителем, сколько другом, путеводной звездой и воспитателем.