Следующие несколько лет Фишер проводил в нем долгие часы, тренируясь у президента клуба Кармайна Нигро. Расстроенный упрямым сопротивлением собственного сына, не желающего понимать всего очарования игры, Нигро испытывал воодушевление от энтузиазма новичка. Если клуб бывал закрыт, Фишер приставал к матери, чтобы та отвезла его в манхэттенский «Вашингтон-сквер», где игра уравнивала все классы, сюда вместе игроков любых социальных ниш Нью-Йорка, от богатых фондовых брокеров с Уолл-стрита до бездомных пьянчуг. К тревоге Регины, помешательство Фишера на шахматах оставалось прежним, и она решила отвести его в отделение детской психиатрии Бруклинской еврейской больницы. Там мальчика осмотрел доктор Гарольд Клайн и сказал, что не стоит беспокоиться по мелочам. По мере взросления Фишер начал посещать Манхэттен самостоятельно; поздними вечерами мать приезжала его забирать.
Гений Фишера проявился не сразу. Он был талантлив, обладал глубоким интуитивным пониманием шахмат, хорошо проявлял себя в клубных партиях и турнирах, но не блистал. До одиннадцати лет Фишер, по его собственным словам, был «просто хорош». В 1955 году он начал посещать Манхэттенский шахматный клуб и быстро стал расти. Этот клуб был для влиятельных лиц; по словам американского игрока Джима Шервина, атмосфера в нем была «довольно спокойной, приходили приличные белые». Год спустя Фишер вошёл в Хоторнский клуб, неформальное объединение шахматных мастеров, минимум дважды в неделю собиравшихся в доме Джека Коллинза. Прикованный к инвалидному креслу, Коллинз жил со своей сестрой Этель, служившей ему сиделкой, и воспитал несколько многообещающих игроков, в том числе будущих гроссмейстеров Уильяма Ломбарда и Роберта Бирна. Коллинз очень серьёзно повлиял на жизнь Фишера. Он собрал огромную шахматную библиотеку, и именно в его доме юный Фишер впервые почувствовал вкус к чтению книг о шахматах, аппетит к которым постепенно стал ненасытным. Он посещал и другие шахматные клубы, например клуб Маршалла в Гринвич-Виллидже, привлекающий толпы молодёжи, и «Фли-хаус» на Сорок второй улице. Игра в этих клубах иногда происходила на небольшую ставку. Если кому-то во «Фли-хаусе» хотелось немного пополнить содержимое своего кошелька, самой лёгкой добычей был «рабби Сэм».
Слухи о появлении нового вундеркинда постепенно распространялись по шахматному сообществу. Мальчик с таким потенциалом не появлялся с 1920 года, когда девятилетний поляк Сэмми Решевский впервые совершил турне по США. В тринадцать Фишер уже получал приглашения на сеансы одновременной игры, где сражался с несколькими игроками сразу. Один такой сеанс он дал на Кубе, отправившись туда в сопровождении матери. В июле 1956-го он выиграл чемпионат США среда юниоров, став самым молодым победителем за всю его историю. В том же году ему предложили выступить в элитном турнире на Кубок Розенвальда. Это было состязание по круговой системе (каждый участник играет со всеми остальными) для лучших шахматистов страны, считавшееся наиболее престижным в американском шахматном календаре. Тактический шедевр Фишера против Дональда Бирна (брата Роберта) мгновенно, хоть и несколько преувеличенно, стал именоваться лучшей партией века. Ослепительное произведение искусства, многослойное по своей сложности и демонстрирующее отважное, дерзкое видение, эта партия сосредоточенно изучалась по всему миру. По словам международного мастера Боба Уэйда, 17-й ход, которым Фишер (чёрные) отступил слоном на e6, игнорируя нападение на своего ферзя, поднял партию на «непревзойдённую высоту». На самом же деле у Фишера не было никаких альтернатив этому ходу, поскольку все остальные привели бы к поражению; но быстрота, с которой его противник потерпел крах, казались чудом для любителей шахмат. Уже на 25-м ходу стало ясно, что фигуры Бирна в отчаянном положении. Советский гроссмейстер Юрий Авербах говорит, что после этой партии он понял: над шахматной гегемонией СССР нависла угроза.
Фишер превращался в высокого, неуклюжего подростка, и его способности развивались и крепли с невероятной быстротой. Зимой 1957/58 года он снова участвовал в Розенвальдском турнире. На этот раз значимость результата была вдвойне высока: по нему определяли чемпиона Соединённых Штатов и тех американских игроков, которые выйдут в межзональный турнир. Фишер не проиграл ни одной партии и за два месяца до своего пятнадцатого дня рождения стал чемпионом США! Он завоёвывал этот титул ещё восемь раз.
Фишеру четырнадцать. Самый молодой чемпион США среди юниоров через несколько месяцев станет самым юным чемпионом США.
Теперь Фишер попал в заголовки газет. Пресса восхищённо сообщала, что познания в дебютах[8], технические навыки и интуитивные прозрения у этого мальчика такие же, как у ветеранов-гроссмейстеров. В 1957 году Регина написала советскому лидеру Никите Хрущеву письмо с просьбой прислать её сыну приглашение на Международный фестиваль молодёжи и студентов. Однако ответ утвердительный пришёл слишком поздно, чтобы Фишер смог туда поехать. К тому времени он был уверен, что однажды станет чемпионом мира, и готовился посетить Москву, эту Мекку шахматистов, чтобы сыграть с лучшими мастерами. Он отправился в Москву год спустя, на этот раз с сестрой.
Поездка превратилась в кошмар. Дело не в том, что его плохо встречали. Напротив, Советский Союз принял его как почётного гостя, поместив в роскошный отель, предоставив машину, водителя и переводчика. Ему предложили посетить Кремль и Большой театр. Однако Фишер отверг все предложения — он приехал играть в шахматы! По утрам он отправлялся в Центральный шахматный клуб, возвращался в гостиницу пообедать и снова пропадал в клубе до самого вечера, где его противниками, среди прочих, были молодые русские мастера Александр Никитин и Евгений Васюков. Начальнику отдела шахмат Спорткомитета Льву Абрамову, отвечавшему за его пребывание в СССР, Фишер заявил, что хотел бы сыграть с гроссмейстерами. Абрамов утверждает, что обращался ко многим гроссмейстерам, но юный американский чемпион поинтересовался, сколько ему заплатят. Абрамов ответил, что не в обычаях его страны платить гостям. В результате Фишер провел лишь несколько блиц-партий с будущим чемпионом мира Тиграном Петросяном. Даже в том возрасте стремление Фишера к признанию было очевидным. Его неуважение питалось въевшейся в сознание антипатией ко всему советскому, активно подкрепляемой нарастающим антикоммунистическим климатом США. Переводчик Фишера пожаловался начальству, что тот проявляет грубость, и паломничество было закончено. Американские правительственные документы содержат сообщение, что, будучи в Московском шахматном клубе, Фишер назвал русских «стадом свиней» и написал оскорбительную открытку, которую цензор мог показать советским шахматным властям.
Следующие пятнадцать лет карьера Фишера представляла собой длинную, неровную, извилистую тропу; он сводил с ума тех, кто его поддерживал, следуя к желанной цели — сразиться за шахматную корону. В то время, чтобы стать участником матча на первенство мира, необходимо было преодолеть три препятствия. Первым был региональный этап — зональный турнир. Затем международный этап — межзональный турнир. Наконец, победители последнего сходились в битве, называемой турниром претендентов. Победитель этого соревнования получал право встретиться с чемпионом мира в борьбе за титул. Весь цикл чемпионата проходил примерно раз в три года.
Выиграв американский чемпионат, Фишер автоматически попал в межзональный турнир 1958 года, проходивший в югославском курортном городке Портороже. Он самонадеянно объявил, что его стратегия на пути к турниру претендентов — сыграть вничью с сильными гроссмейстерами и побить слабых, и эти прогнозы были восприняты как юношеская бравада. Однако Фишер почти добился обещанного, победив в шести партиях, проиграв лишь две и сделав пять ничьих. Таким образом, он стал самым молодым международным гроссмейстером в истории шахмат. Его игра совершенно справедливо была названа поразительной, дав ему место в турнире претендентов, который должен был проходить на следующий год в Югославии.
