— Это — Египет, — проговорила Табита. — А теперь освежитесь с дороги и спускайтесь в столовую. Затем, как я понимаю, Тибальт непременно проведет небольшое совещание, не так ли?

Тибальт кивнул.

— Ну, — спросил он, когда мы остались одни, — что ты думаешь обо всем этом?

— Еще не знаю, — призналась я. — Я бы предпочла что-нибудь поскромнее. А этот могущественный паша патологически жесток, если верить тому, что о нем говорят.

— Достаточно приятный, обаятельный человек. Они с отцом очень подружились. В этой части страны он — высочайшая власть. Да ты скоро встретишься с ним…

— А где же он сам живет, если отдал нам свой дворец?

— Джудит, дорогая, это — всего лишь один из его дворцов. Возможно, самый роскошный из всех, но он счел бы дурным тоном не предоставить его нам. Тебе придется освоить правила здешнего этикета. Это очень важно. Ничего, ты со временем ко всему привыкнешь. А теперь давай-ка освободимся от дорожной пыли. Мне не терпится поскорее узнать, что здесь происходит.

Вот так. Его другая любовь, его профессия вступала в свои законные права.

Столовую, с ее тяжелыми шторами, освещала люстра в сотню свечей. Уже стемнело, потому что здесь, в отличие от Англии, не было сумерек. Все члены экспедиции собрались, чтобы приветствовать нас, что меня несказанно обрадовало, потому что при них этот дворец выглядел не так странно. Я подумала, что слуги из Гиза-Хаус вынесли бы этому дворцу такой вердикт: «Он наводит ужас».

А затем мы сидели за большим столом под люстрой — Адриан, Эван, Теодосия, Теренс Гелдинг и другие, кого я видела впервые. Они были археологами-практиками и говорили только о предстоящей работе. Тибальт сидел на одном краю стола, я — на противоположном. Справа от меня расположился Адриан, слева — Эван.

— Наконец-то ты здесь, Джудит, — щебетал Адриан. — Как тебе нравится куфта? Лично я предпочел бы добрый старый английский ростбиф. Только никому не говори. А то старик Осирис не пустит меня в рай, когда пробьет мой час.

— Ты весьма непочтителен, Адриан. Советую держать такие мысли при себе. Кто знает, чьих ушей они могут достичь?

— Узнаю нашу Джудит, — сказал Адриан, обращаясь к Эвану. — Только приехала, и уже указывает, что делать, а чего — не делать.

Эван улыбнулся.

— В данном случае она права. Никогда не знаешь, кто тебя может услышать и неправильно истолковать. Слуги, несомненно, все подслушивают и докладывают паше, так что твоя шутка вполне может быть преподнесена, как самая дерзкая непочтительность.

— Чем вы занимались в ожидании Тибальта? — спросила я.

— Бродили по раскопкам, собирали рабочих, организовывали то одно, то другое. Вот попадешь туда и увидишь, какое дело мы развернули. Она удивится, правда, Эван?

— Это сильно отличается от Картерз Медоу.

— Мы, конечно, столкнулись с трудностями, — сказал Адриан. — Понимаешь, многие рабочие помнят о смерти сэра Эдварда и уверены, что он умер лишь потому, что ступил туда, куда боги запретили входить.

— Они отказываются работать? Эван озабоченно кивнул.

Я посмотрела на тот край стола, где сидел Тибальт. Он был увлечен разговором со своим соседом. По другую сторону от него сидела Табита.

Я ревниво отметила, что она время от времени высказывает свои замечания, и мужчины внимательно слушают ее.

В этот момент я почувствовала, что уже потеряла Тибальта.

После обеда Тибальт отправился взглянуть на раскопки. Мне было разрешено присоединиться к компании. Работы шли полным ходом, несмотря на поздний час. Благодаря луне и прозрачному воздуху было очень светло. В это время, конечно, было куда как легче работать, чем под палящими лучами солнца.

Голые холмы при лунном свете казались грозными, но по-своему красивыми. Параллельные линии колышков, отмечающих места поисков, установленная ранее времянка, ручные тележки, инструменты землекопов и множество перепачканных землей рабочих — все это выглядело далеко не романтично.

Тибальт оставил меня с Адрианом, который дружески улыбнулся мне.

— Не то, что ты ожидала? — спросил он.

— Именно то, — ответила я.

— Ну конечно, ты же — ветеран Картерз Медоу.

— Думаю, картина довольно схожая, правда, там искали всего лишь реликты бронзового века, а здесь — могилы.

— Мы, возможно, находимся на пороге одного из самых волнующих открытий в археологии.

— Как будет потрясающе интересно, если мы что-нибудь найдем!

— Но пока мы еще ничего не нашли, и тебе нужно научиться быть внимательной в этой игре. Тебе очень многому придется здесь научиться.

— Например?

— Быть настоящей женой археолога.

— И что же это означает?

— Никогда не жаловаться на то, что твой владыка и повелитель отсутствует бесконечно долго.

— Я намерена работать вместе с ним.

Адриан засмеялся.

— Мы с Эваном принадлежим к той же профессии, но, увы, нам позволено заниматься только самой примитивной работой. А ты полагаешь, тебе доверят что-то серьезное?

— Я — жена Тибальта.

— В нашем мире, дорогая Джудит, есть только археологи… а вот жены, мужья — это все как-то между прочим.

— Я всего лишь дилетант… пока.

— Но ты не намерена долго мириться с таким положением, да? Очень скоро ты будешь вгонять нас в краску, всех, — даже великого Тибальта.

— Я научусь всему, чему только смогу, и надеюсь, буду проявлять лишь разумный интерес…

Он рассмеялся.

— Да, весьма вероятно, но в дополнение к этому разумному интересу, тебе стоит проявлять еще и разумную наблюдательность. Это мой добрый совет.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, Адриан.

— Еще как нуждаешься! Ты ждешь Тибальта, как я понимаю. Но его не будет еще довольно долго. А он ведь мог бы подождать с делами до утра и посвятить первую ночь во дворце Чефро своей молодой жене. Будь я на его месте…

— Ты не на его месте, Адриан.

— Увы! Я слишком медлителен. Но попомни мое слово: Тибальт — такой, какой он есть, и таким он останется. Бесполезно пытаться переделать его.

— А кто сказал, что я хочу его переделывать?

— Посмотрим… А теперь позволь мне отвести тебя во дворец. Ты должна быть готова погрузиться в свою халцедоновую ванну.

— Она действительно из халцедона?

— Думаю, да. Роскошно, правда? Интересно, как бы это понравилось леди Бодриан? Она бы не одобрила такой роскоши в быту своей бывшей компаньонки, даже если учесть то, что, как выяснилось, вы с ней некоторым образом связаны, если можно так выразиться.

— Я бы не прочь увидеть ее в моих роскошных апартаментах, совсем не прочь…

— Это демонстрирует твою мстительную натуру, кузина Джудит. Ты ведь действительно моя кузина, знаешь ли.

— Знаю. А как обстоят твои дела?

— Дела? Финансовые или любовные?

— Ну, и те и другие, раз уж ты так ставишь вопрос.

— Они ужасны, Джудит. Первые потому, что это — их естественное, обычное состояние, а последние — потому что я не узнал вовремя, что ты — богатая наследница, и упустил свой звездный шанс.

— Не слишком ли много ты воображаешь? Неужели ты думаешь, что я допустила бы, чтобы на мне женились ради денег?

— Женщины, на которых женятся ради денег, далеко не сразу узнают об этом. Ты же понимаешь, что амбициозный жених не падает на колени с мольбой оказать ему честь и позволить заполучить вожделенное приданое.

— Конечно, это делается тоньше и незаметнее.

— Конечно.

— И все же ты вообразил, что стоило тебе поманить меня — и мое приданое оказалось бы у тебя в кармане?

— Я выдаю тебе этот секрет только потому, что сейчас уже поздно что-то менять. Идем, я провожу тебя во дворец.

Мы поехали на мулах к берегу реки, где нас ждала лодка. Она отвезла нас вниз по течению, и мы высадились на противоположном берегу, почти у ворот дворца.

В холле нас встретила Теодосия.

— Эван до сих пор на раскопках, — со вздохом проговорила она.

— А где же еще подобает быть археологу? — пожал плечами Адриан. — Я сейчас отправлюсь туда же. Мы едва ли вернемся до рассвета. Тибальт — требовательный начальник, он сам работает как каторжный и требует того же от подчиненных.