— Мой будущий муж — не подарок на блюде.

— Возможно, это ему предложили подарок на блюде. Я крайне удивлена тем, что мой муж пожелал составить такое завещание. Я бы назвала этот документ торжеством аморальности и сумасбродства.

Я не могла позволить ей торжествовать, задев меня за живое. Предположение относительно того, что на мне женятся из-за денег, не стало для меня новостью.

В любом случае я попрощалась с леди Бодриан и покинула ее, дав понять, что наши отношения работодателя и работника отныне прекращаются.

Я вернулась в Радужный, который должен был стать моим домом до свадьбы.

Скоро мы должны были пожениться. На этом настаивал Тибальт. Доркас и Элисон считали, что неприлично устраивать свадьбу практически сразу же после похорон и что я не должна забывать о том, что это были похороны моего отца.

Когда я сказала об этом Тибальту, он заметил:

— Что за глупости! Вы узнали, что это — ваш отец только после его кончины.

Я согласилась — и была готова соглашаться во всем. Когда я была рядом с любимым, я забывала обо всех своих опасениях. Он так жаждал нашей свадьбы, и хотя никоим образом не выказывал своих чувств, так смотрел на меня, что я испытывала неземное блаженство. Я знала, что он думает о нашем совместном будущем с надеждой и радостью. Это завещанное наследство сэра Ральфа — огромное благо. Такая сумма, если правильно ею распорядиться, будет приносить немалый доход, который можно потратить на исследования, тем самым выполняя посмертную волю сэра Ральфа.

Тибальт много говорил о той экспедиции, которая так внезапно и так трагически закончилась для сэра Эдварда. Он красочно описывал пустынную местность, жару и палящее солнце, и я живо представляла себе это во всех деталях. Представляла их волнение, когда они нашли какую-то дверь в скале, и ступени, ведущие в каменный лабиринт…

Говоря о Древнем Египте, Тибальт пылал неистовой страстью. Я никогда не видела, чтобы что-нибудь другое так увлекало его. Но я говорила себе, что наш брак будет самым важным в его и моей жизни — более важным, чем работа. Я позабочусь об этом.

Я часто бывала в Гиза-Хаус. Табита тепло приветствовала меня. Она при первой же возможности сказала, что очень рада предстоящей свадьбе.

— Какое-то время, — добавила она, — я боялась, что это может быть Теодосия.

— Так думали многие.

— И много говорили. Думаю, из-за дружбы сэра Ральфа и сэра Эдварда. Они и умерли почти одновременно. — Она прерывисто вздохнула. — Я уверена, что вы предназначены для Тибальта самой судьбой… И никогда не забуду, как вы приходили ко мне за книгами. Боюсь, то были не самые счастливые дни в вашей жизни.

Я ответила ей, что это уже прошлое, не имеющее значения. В течение последних нескольких недель жизнь подарила мне все, о чем я только могла мечтать.

— Вы жили мечтами, Джудит, — сказала она.

— Да, я была большой мечтательницей. А теперь буду жить реальной жизнью.

— Вы должны понимать Тибальта.

— Думаю, я понимаю.

— Иногда вам будет казаться, что он пренебрегает вами ради своей работы.

— Не будет, потому что его работа станет и моей тоже. Я намерена участвовать во всем, чем он занимается. Меня все это волнует так же, как и его.

— Так и должно быть, — сказала она. — Я надеюсь, что когда вы станете хозяйкой Гиза-Хаус, то не потребуете, чтобы я уехала.

— Как я могу?! Что вы говорите, Табита!

— Я всегда была близким другом Тибальта и его отца. Если смогу продолжать работать здесь в качестве экономки, то буду счастлива. Но с другой стороны, если вы предпочтете…

— Что за ерунда! — воскликнула я. — Я хочу, чтобы вы жили здесь. Вы ведь и мой друг тоже!

— Спасибо вам, Джудит.

Тибальт сказал, что покажет мне дом. Но когда он повел меня на эту экскурсию, мы не зашли дальше комнаты, в которой когда-то стоял саркофаг. Там Тибальт принялся показывать мне книги, написанные отцом, и планы местностей, в которых они производили раскопки. Я не возражала. Я была так счастлива быть с ним, слушать его и делать глубокомысленные замечания!

Табита показала мне весь дом и представила слуг. Эмили, Элен, Джейн и Сара — горничные, обыкновенные девушки. Они все были так похожи на типичных горничных, так что мне понадобилось некоторое время, чтобы запомнить, кого из них как зовут. Но в доме обитали также трое весьма странных людей.

Двое из них — слуги-египтяне, Мустафа и Абсалам, экзотические, загадочные, даже зловещие, по мнению жителей деревни, где они всегда служили объектом оживленных пересудов.

Они прислуживали лично сэру Эдварду. Готовили для него какие-то неведомые, экзотические блюда. Он нанял их на раскопках, а потом привез с собой в Англию.

Табита рассказывала, что после смерти сэра Эдварда они были безутешны, но в конце концов отнеслись к случившемуся как фаталисты. Эти люди были уверены в том, что их хозяин навлек на себя проклятие фараонов.

— Они очень обеспокоены тем, что Тибальт собирается продолжать дело отца. Думаю, если бы они могли убедить его отказаться от исследований в Египте, непременно сделали бы это.

Узнав о том, что я — будущая леди Трэверс, они изучающее уставились на меня. Конечно же, эти люди помнили о том, как я носилась несколькими годами раньше по дорожкам сада, окружающего этот необычный дом.

Я была внутренне готова к встрече с ними. Но вот третий странный обитатель — Дженет Тестер — совсем иное дело. Старуха, которая когда-то была няней Тибальта и Сабины — а еще раньше была няней их матери. Она осталась с ними после смерти леди Трэверс. Я помнила, как Сабина говорила, что старая няня Тестер немного не в себе. Но рассказы Сабины о старушке перемежались, в ее обычной манере, с другими темами, так что я не обращала особого внимания на эти рассказы, потому что в Гиза-Хаус было много других вещей, которые меня привлекали гораздо больше. Я видела няню Тестер всего один или два раза, и она показалась мне весьма своеобразной старухой. Но в Гиза-Хаус было столько всего необычного, что она не показалась настолько странной, как показалась бы, наверное, в другом месте.

Раньше я не раз слышала истории о том, что этот дом наводил ужас на служанок. Я полагала, что причина такого восприятия заключается в том, что там было много необычных предметов — саркофаг, например, или мумия. Кроме того — Мустафа и Абсалам… Но теперь я начала понимать, что и няня Тестер тоже.

— Я должна рассказать вам о няне Тестер, — сказала Табита перед тем как повести меня знакомиться со старушкой. — Женщина довольно странная. Сейчас она уже очень стара. Бывшая няня жены сэра Эдварда. Потом осталась и присматривала уже за Тибальтом и Сабиной. Но когда леди Трэверс умерла, она едва не сошла с ума. Нам приходится быть с ней очень предупредительными и относиться к ней крайне бережно. Она действительно повредилась в уме. Сэр Эдвард хотел назначить ей пенсию и отослать, но она пожелала остаться. На верхнем этаже дома есть отличное жилье, полностью изолированное от прочих помещений. Это ее вполне устраивало, и она попросила разрешения занять его. Она сама поддерживает там порядок, хотя, конечно, мы присматриваем за ней.

— Довольно странно все это…

— Вы входите в очень странное семейство. Тибальт, как и его отец, весьма необычный человек. Сэр Эдвард не любил, когда его беспокоили по каким-либо рутинным делам. Он игнорировал подобные проблемы или, в крайнем случае, выбирал простейший путь их решения. Тибальт во многом похож на него. Так было и с Дженет Тестер, когда возник вопрос: оставлять ее здесь или отослать куда-нибудь. Это бы разбило ей сердце. Тибальт навещает ее, но лишь тогда, когда вспоминает о ее существовании. Сабина приходит довольно часто. Старушка этому очень рада. Сабина — ее любимица. Раньше она больше любила Тибальта, но, поскольку тот пошел по стопам отца, переключила свою любовь на Сабину.

Мы двинулись вверх по лестнице. Это был очень тихий дом. Наши ноги утопали в толстых коврах, которыми были покрыты все полы и ступени. Я обратила на это внимание Табиты, и она сказала, что сэр Эдвард не выносил шума, когда работал.