доброе имя Доминика. Она не допустит, чтобы это произошло.

– Хорошо, я поговорю с ним, но только когда выберу подходящий момент.

Люси бросилась ей на шею.

– Милая Эмма! Не знаю, как вас благодарить.

– Я ничего пока еще не сделала. Но взамен пообещайте мне, что не станете видеться с капитаном

О'Коннором, пока ваш брат этого не разрешит.

Люси надула губки.

– Пожалуйста, не требуйте этого от меня, Эмма.

Но Эмма была тверда.

– Если капитан О'Коннор такой, как вы говорите, он станет терпеливо ждать. А если его любовь

не выдержит испытания, то она ничего не стоит. – Видя отчаяние на лице Люси, Эмма немного

смягчилась. – Вы можете написать ему и все объяснить, а я позабочусь о том, чтобы он получил вашу

записку. Но учтите, я выполняю подобную просьбу в последний раз, и дай Бог, чтобы ваш брат об этом

ничего не узнал.

За дверью раздались шаги, и они услышали голос Доминика:

– Люси, мы опоздаем.

Люси распахнула дверь.

– Входи. Я готова. Как я выгляжу? – Она покружилась перед ним.

– Прелестно, но ты это и сама знаешь, правда, Эмма?

Эмма с трудом кивнула, слова застряли у нее в горле. Доминик, очень красивый в вечернем

сюртуке из черного атласа и брюках до колен, улыбнулся ей.

– Пойдем, Люси. Карета у входа. Надеюсь, ты сказала Эмме, чтобы она не дожидалась тебя.

40

– Конечно. Спокойной ночи, Эмма, милочка. Мы поговорим завтра.

– О чем поговорите? – спросил он сестру, направляясь к лестнице.

– О сегодняшнем бале, – ответила Люси. – Эмме хочется знать все в подробностях.

Эмма вернулась к себе в комнату и села у окна. Она видела, как ночной сторож остановился и

отвесил поклон, когда карета Бесторпов выехала на улицу и свернула за угол. Ее обуревали

противоречивые чувства. Она отдала бы что угодно, лишь бы быть сейчас рядом с Домиником, но он

недосягаем для нее, и чем скорее она перестанет терзать себя, тем яснее станет мыслить. Лучше

подумать и решить, как поступить с Люси. Действительно ли она любит Фергуса О'Коннора,

порядочный ли он человек? И является ли отсутствие у него денег и титула препятствием для брака?

Папа не был богат, а мама счастливо прожила с ним всю жизнь. Имеют ли деньги решающее значение?

Наверное – если вы привыкли к роскоши. Люси и не представляет себе, что такое настоящая бедность.

В последующие дни Эмме не представилась возможность поговорить с Домиником. Люси теряла

терпение, а Эмма – мужество. В один из дней они с Люси отправились в библиотеку. Именно там они

встретились с капитаном, и Эмма передала ему записку Люси.

Он внимательно ее прочитал и с болью во взоре посмотрел на Люси, которая вымученно

улыбнулась.

– Вы считаете, что добьетесь успеха? – спросил он у Эммы.

– Я постараюсь. Но вы не должны встречаться с Люси, иначе...

– Я понимаю. Однако если мы увидим друг друга на приеме, то мне, надеюсь, будет позволено

хотя бы вежливо поздороваться?

– Конечно, почему же нет. Но прошу вас – никаких тайных встреч. Обещайте.

В тот же вечер Эмма решилась поговорить с Домиником. Он находился в библиотеке. Она

осведомилась, может ли он уделить ей несколько минут.

– Конечно. – Он встал и пригласил ее войти и сесть.

Доминик заметил, что девушка немного нервничает. Неужели он, наконец, услышит от нее

правду? Он совсем не был уверен, хочет ли этого.

Эмма села.

– Милорд, – произнесла она и замолкла.

Он терпеливо ждал. Он любил ее, несмотря на то, что помолвлен с другой и что она не та, за кого

себя выдает. Доминик понял это на балу Люси. Он не мог забыть, как обнимал ее, вдыхал запах ее

волос... И в то же время злился на нее за то, что она упрямо скрывает правду. Иногда, в те редкие

минуты, когда они оставались одни в комнате, он ощущал непреодолимую потребность поцеловать ее,

но не как родственницу, а как возлюбленную.

Он находил Эмму необыкновенно привлекательной. У нее лицо и фигура богини, она умна,

начитанна и может поддержать любую беседу, способна решительно осадить наглеца, как это

произошло с лордом Биллингзом, который после того, как его отвергла Люси, переключил свое

внимание на Эмму, полагая, что бедная родственница обрадуется оказываемой ей чести. Доминик

наблюдал через приоткрытую дверь гостиной, как она смахнула ладонь его светлости со своей руки, а

затем тщательно отряхнула рукав платья, словно он его испачкал.

– Милорд, – сказала она, – если я почувствую необходимость обзавестись семьей с тремя детьми-

подростками, я вспомню ваше предложение. – И, не дожидаясь ответа, быстро вышла.

Ясно, что горничные так себя не ведут. Она, разумеется, помогала Люси наряжаться и следила за

ее гардеробом, но выполняла эти обязанности с большим достоинством, словно по доброте душевной

ухаживала за юной кузиной.

Она, несомненно, загадка для него. Ему следовало с самого начала высказать ей свои подозрения

и прямо спросить, какую игру она затеяла. Но теперь поздно об этом говорить. А его любовь к ней

росла с каждым днем. Что ему делать дальше? Он пытался не думать о ней, избегал ее, но все было

бесполезно. Десять раз на дню он решался объясниться ей в любви и столько же раз отступал, сознавая,

что не сумеет разорвать помолвку с Софи. Может, найти Эмме должность в доме своих друзей?

Наверняка среди них найдутся те, кто хорошо к ней отнесется, но будет ли она чувствовать себя в

другом доме уютно? Маловероятно, что с ней станут обращаться как с ровней. И каким образом он

объяснит то, что отказал в приюте кузине?..

– Кузен Доминик, – с улыбкой поправил ее он. – Не забывайте, что мы родственники.

– Милорд, – не обратив внимания на его слова, произнесла Эмма, – я пришла просить не за себя.

– Понятно. Что она еще натворила?

41

– Если вы имеете в виду Люси, то ничего. В вашей помощи нуждается не она. Я хочу вас

попросить найти работу для морского офицера, который получает лишь половинное жалованье. Его

зовут Фергус О'Коннор, капитан Фергус О'Коннор. Видите ли, он влюблен, но не может сделать

предложение, пока у него не появятся деньги.

На секунду у Доминика замерло сердце. Так вот о ком она плакала, убежав с бала! Он едва

громко не расхохотался. Ее обман, который стоил ему не одну бессонную ночь, оказался неудавшимся

любовным романом. Вероятно, роман начался после той злосчастной прогулки в парке. А возможно, все

началось раньше, и она приехала в Англию из-за капитана.

Желание смеяться пропало, и на смену ему пришли печаль и боль. Но его не должны касаться ее

личные дела. Почему бы ей не влюбиться? Если же этот капитан О'Коннор окажется негодяем, то он

свернет ему шею!

Доминик взглянул на Эмму. Она сидела, скромно сложив руки на коленях. Он едва не обнял ее и

не прижал к себе. Ему хотелось сказать ей, чтобы она забыла капитана и подождала... Но чего?

– Вы имеете в виду какое-то определенное занятие? – спросил Доминик.

– Что угодно, милорд, но чтобы он разбогател. И пусть он уедет отсюда, по крайней мере, на

полгода.

– Уедет? На полгода? – переспросил пораженный Доминик.

– Да. Или на год. Может быть, в Индию.

– Вы не хотите, чтобы он остался в Лондоне?

– Нет. Он должен доказать, на что способен.

Доминик и не представлял, что она может быть такой расчетливой. От разочарования он не знал,

что сказать, но затем его вдруг осенило: она не любит этого человека, иначе ни за что не рассталась бы

с ним. Возможно, она просто хочет избавиться от назойливого обожателя, который повсюду ее

преследует. Такая мысль понравилась Доминику, поскольку позволяла снова хорошо думать об Эмме.

– Вероятно, я смог бы устроить его на «Нежную деву». Она скоро возвращается.

– Это было бы замечательно!