Вода исчезла, камера наполнилась воздухом, а Дмитревский не почувствовал никакого изменения веса шара, — по-прежнему он казался невесомым.

— Совсем уже непонятно, — сказал Карелин, когда Дмитревский сообщил ему об этом. — Попробуйте выпустить шар из рук.

Дмитревский отвел руки.

Шар не шевельнулся. Он не упал и не поднялся, а остался висеть в воздухе выходной камеры совершенно так же, как висел недавно в воде над дном Атлантического океана.

— Наконец-то! — с глубоким вздохом облегчения сказал Николай Тихонович. — Наконец-то этот шар в наших руках и мы сможем узнать заключенные в нем тайны иного мира!

Город Пришельцев появился и вырос, можно сказать, на глазах у Николая Тихоновича Карелина. В течение шестидесяти пяти лет, не менее двух раз в год, приезжал он сюда. И на его же глазах изменялось место, где стоял цилиндр. Сперва это была простая площадка, потом построили павильон. Через несколько лет павильон сменил небольшой дом, в котором жили наблюдающие за цилиндром люди. А сейчас на этом месте находился филиал Института космогонии — огромное здание оригинальной «космической» архитектуры, напоминавшее своим видом сверхгигантский памятник.

В центре здание было увенчано коническим куполом, Под ним помещался круглый зал, и на его середине, на том же месте, где он был когда-то найден, стоял на той же самой мраморной плите загадочный цилиндр.

Его внешний вид нисколько не изменился за шестьдесят пять лет.

Первые годы за цилиндром непрерывно наблюдали люди. Потом эти функции были переданы электронной машине. Ее также меняли несколько раз, по мере усовершенствования электронной техники и развития кибернетики. Сейчас круглый стеклянный глаз современного кибернета следил за малейшим изменением в положении цилиндра, за его дверью, готовый не только немедленно сообщить, если что-нибудь будет замечено, но и передать тем, кто выйдет из цилиндра, с помощью мысленных импульсов, приветствие Земли.

Никто не сомневался, что пришельцы, в Древней Атлантиде и затем на Руси, говорили с людьми с помощью мысленных образов и представлений. Такой «язык» им понятен, и, «услышав» приветствие, они поймут, что их прихода ждут, что они попали наконец в эпоху высокого уровня науки и техники.

Пришельцы должны были стремиться к этой эпохе, иначе для них не было никакого смысла оставаться на Земле.

Это было ясно, но и заключало в себе очередную загадку — психологическую.

Уйти вперед от эпохи атлантов было естественным стремлением высокоразвитых существ, ошибочно попавших в общество чуждых им по развитию людей Земли. Но совершить скачок во времени, через двенадцать тысяч лет, означало не только «пропустить» мимо себя двенадцатитысячелетний период истории Земли, но и такой же период истории их родной планеты!

Что побудило этих людей к такому поступку? Что заставило их навсегда расстаться с жизнью родины, потерять всех своих близких, никогда уже не увидеть привычной с детства обстановки? Тяжесть сознания оторванности навсегда от всего, что они знали и любили, риск оказаться в более развитой эпохе, чем та, которую они покинули на родине, перспектива стать «живым анахронизмом» — все это должно было удержать их от соблазна увидеть будущее Земли, чужой для них планеты. Было гораздо проще и естественнее, убедившись в ошибке, вернуться на родину. А через двенадцать тысяч лет повторить попытку.

И, кроме того, двенадцать тысяч лет — это только если они выйдут сейчас. На какой срок установлены автоматы машины времени, было неизвестно. Может быть, пришельцы выйдут еще через тысячу или две тысячи лет.

Психологические мотивы, которыми руководствовались «гости» Земли, были неясны, загадочны.

Как случилось, что вместе с четырьмя пришельцами «идет» к людям атлант, также было загадкой.

Многие продолжали считать, что Даир не мог не знать об этом. Такое событие, как уход человека совместно с «богами», само по себе должно было привлечь всеобщее внимание. А Даир утверждал, что «боги» ушли одни.

Кое-кто даже считал, что «красный джинн» — выдумка автора монгольского предания, что никакого атланта в цилиндре нет и не было.

Но таких было немного. Большинство верило в пятого пришельца. Слишком соблазнительно было верить.

Атлант не мог не интересовать население Земли значительно больше, чем четверо его спутников. Появление пришельцев, при всей своей необычности, не означало ничего, кроме давно ожидаемого контакта двух миров, к мысли о котором как-то привыкли за последние десятилетия.

Но если в цилиндре действительно находится атлант!

Он был представителем давно исчезнувшего народа, живым свидетелем жизни страны, о которой, кроме редких ученых, писали только фантасты и собиратели легенд и преданий. Он мог рассказать об Атлантиде, рассказать о том, что происходило там в действительности, и тем самым ликвидировать вековую загадку.

Историки могли только мечтать о встрече с таким человеком.

И постепенно «пятый джинн» становился объектом мечты, желанным и дорогим гостем всего человечества.

Но одновременно существовала и проблема!

Если пришельцы были безусловно учеными, близкими по знаниям современным людям, то атлант, в сравнении с ними, должен быть дикарем. Если он появится, придется его учить, постараться приблизить к современному уровню, насколько это окажется возможным.

А поскольку машина времени могла «остановиться» в любой день, люди, находившиеся в ней, — выйти в любую минуту, подготовка к приему атланта велась давно и постоянно. Специально назначенные сотрудники института лингвистики всегда были наготове.

Почему именно лингвисты? Потому, что атлант, очевидно, не мог обладать способностью пришельцев к непосредственному восприятию мозговых импульсов любого человека, он не мог говорить с современными людьми, не умеющими передавать и воспринимать мысли друг друга. Чтобы получить возможность разговаривать с атлантом, придется изучать его язык или учить его самого современному языку.

Считалось вполне возможным, что язык атлантов сохранился после гибели Атлантиды в каком-нибудь из древнейших языков, если и не полностью, то частично. Это могло облегчить задачу, и будущие «учителя» подбирались из ученых, хорошо знакомых с древнейшими языками (например, инков или майя), считавшимися в этом отношении наиболее вероятными и уже достаточно полно исследованными в эту эпоху.

Сменяющие друг друга группы ученых, которым предстояло первое общение с релятивистами, постоянно жили в Пришельцеве.

Именно сюда, в пришельцевский филиал института космогонии, специальным планелётом был доставлен найденный на дне Атлантического океана черный шар.

Это был второй экспонат с неизвестной планеты, попавший в руки людей Земли.

Находка вызвала настоящую бурю интереса, даже восторга во всем мире, и не только среди ученых.

Для такого восторга были веские причины.

Цилиндр ничем не проявлял «жизни», он был неподвижен и безмолвен, присутствие в нем людей не позволяло применять мощных средств вскрытия.

Машина времени останется недоступной до тех пор, пока не раскроется сама.

В шаре людей не было, — это был мертвый механизм. И он проявлял «деятельность» светом. Пока только светом. Но ведь не ради же одного только света оставили его пришельцы. В шаре должно было заключаться что-то еще. Его можно было вскрыть, узнать, что в нем находится, проникнуть в технику иного мира, познакомиться с научной мыслью этого мира, установить уровень развития планеты двенадцать тысяч дет тому назад.

Черный шар был доставлен в Пришельцев лично Карелиным. Было решено временно поместить шар возле цилиндра.

Ним о еще не знал о его загадочном поведении, вернее свойстве, и для шара была подготовлена специальная подставка в виде кольца.

У Карелина вдруг появилось непреодолимое желание удивить сотрудников филиала и многочисленных гостей, собравшихся в этом зале, поразить их воображение неожиданностью.