И не было войны!
Это относится не только к Чатал–Гююку (Mellaart 1967: 85, Balter 1999: 891/3, Düring 2001: 2) вплоть до последних дней существования поселения (Mellaart 1967: 66), но и на протяжении 1500 лет было характерно для Анатолии (Grünert 1982: 195, Herrmann 1983: 73/1), а с 6500 до 4000 г. до н. э. и для всей балканской культуры (Gimbutas 1996: 331/1, Whittle 1996: 93, 112), «принципиальное миролюбие» которой подчеркивал еще Чайлд (Childe 1975: 170).
Все это вместе выглядит как археология утопии. Но мы должны понимать, что 10 тысяч человек никогда не смогли бы жить столь плотно без всякой центральной власти, если бы они изначально не имели ненасильственных методов для разрешения конфликтов. Если бы в набор стретегий по разрешению конфликтов входило применение насилия, такие поселения, как Чатал–Гююк не могли бы надолго оставаться жизнеспособными: никто не сумел бы помешать распаду поселения. За априорное неприменение насилия говорит и упоминавшееся выше полное отсутствие разрушительности в культовой сфере: люди выработали столь же миролюбивые представления о потустороннем мире, какими были и они сами. Разработанный общественный кодекс поведения и твердая этика «позволяли людям в Чатал–Гююке… регулировать повседневную жизнь… без центральной власти» (Hodder 1998: 10).
«Нельзя не придти к заключению, что люди Чатал–Гююка видели вещи иначе, чем мы. Они сконцентрировались на непрерывности жизни… форме и способе обеспечить ее. Создается впечатление, что они… поняли значение… того факта, что жизнь должна продолжаться; фундаментальная истина, которую мы рискуем потерять из виду» (Mellaart 1989: 11).
Коммунистическое общество
Вероятно, это миролюбие имело, в конечном счете, социально–экономические причины, поскольку все знали, что они могут выжить только вместе («фундаментальная истина, которую мы рискуем потерять из виду»). Однако решающим является тот факт, что люди, сознавая свою взаимозависимость, обходились друг с другом с заботой и миролюбием. Они могли выжить лишь благодаря сотрудничеству, и каждый день жизнь показывала им, что много людей совместно могут сделать такое, что не под силам многим людям по отдельности: Чатал–Гююк, или, как это сегодня обобщенно называют, «неолитический образ жизни» (применительно к Анатолии см.: Özdogan 1997: 27, применительно к Европе см.: Whittle 1996: 355).
Избегая разрушительных действий и не имея на своей шее эксплуататора, отбирающего у них большую часть плодов их труда, люди смогли сократить среднее время работы, необходимой им для удовлетворения своих основных потребностей до менее чем половины продуктивного времени. К такому заключению косвенно пришел Нарр (Narr 1968/69: 419). Более половины времени оставалось у них на удовлетворение и развитие своих потребностей, что отразилось, к примеру, в удивительном производстве потребительских благ (см. напр. Mellaart 1964: 84-92, Mellaart 1967: 259-263), в разнообразии и качестве питания (Mellaart 1967:269, Helbaek 1964, Richards et al. 2003) и в конкретной социальной жизни. Свидетельством этому является искусство, задачей которого было обучение нормам повседневной совместной жизни (Hodder 1998: 10): живопись (Mellaart 1989), музыка (Stockmann 1985), танцы и многочисленные празднества. На основании настенных рисунков (см. напр. Mellaart 1962: Pl. XIV, XV, XVII, XVIII) и того удивительного факта, что бедренные кости у почти половины всех жителей испытали анатомические изменения, какие могут вызывать активные танцы (Angel 1971: 92-94), следует сделать вывод, что празднества организовывались часто. Обнаружение остатков одного из таких празднеств доказало к тому же, что праздники на крышах города удовлетворяли любым запросам (Martin and Russell 2000: 66).
Празднества и танцы вносили существенный вклад в стабильность общества и не давали накапливать слишком большие излишки. И остатки, дошедшие до нас из тех далеких времен, внушают нам, сегодняшним людям, чувство, что возможно сделать даже на уровне каменного века, если общественные отношения гуманны, а человек – свободен.
После того, как социалистическая утопия сгорела в сталинизме, открытие такого общества приобретает особое значение. Оно позволяет собрать эмпирические данные и дает пример связи между коммунистическими производственными отношениями и общественными отношениями, притом в обществе, которое существовало не 80, а 3 тысячи лет.
То, что описанное выше развитие было возможно в каменном веке, еще раз доказывает, что решающим для определения качества жизни и характера общества является не технический стандарт, а общественные отношения. И что такое было бы возможно и сейчас, на нынешнем уровне нашего технического развития, если бы мы, наконец, установили разумные общественные отношения…
Список литературы
J. L. Angel. Early Neolithic Skeletons from Catal Hüyük: Demography and Pathology // Anatolian Studies. 1971. No.21. P. 77-98.
G. Arsebük, M. J. Mellink, W. Schirmer, W. (Eds.). Light on Top of the Black Hill: Studies Presented to Halet Cambel. Istanbul, 1998.
M. Balter. Why Settle Down? The Mysteries of Communities. // Science. 1998. No.282. P. 1442-1445.
M. Balter. Long Season Puts Catalhöyük in Context. // Science. 1999. No.286. P.890–891.
A. Beltran. Felskunst der spanischen Levante. Bergisch Gladbach, 1982.
S. Bergmann, S. Kästner, E. — M. Mertens (Eds.) Göttinnen, Gräberinnen und gelehrte Frauen. Münster, 2004.
M. Boetzkes, I. Schweitzer, J. Vespermann (Eds.). EisZeit. Hildesheim und Stuttgart, 1999.
R. M. Böhmer, H. Hauptmann (Eds.). Beiträge zur Altertumskunde Kleinasiens — Festschrift für Kurt Bittel. Mainz, 1983.
H. B. Burnham. Catal Hüyük — The Textiles and Twin Fabrics. // Anatolian Studies. 1965. No.15. P. 169-174.
H. Cambel, R. J. Braidwood. Cayönü Tepesi — Schritte zu neuen Lebensweisen // R. M. Böhmer, H. Hauptmann (Eds.). Op.cit. S. 155-170.
G. Caspers, H. Freund, A. Kleinmann, J. Merkt. Das Klima im Quartär // M. Boetzkes, I. Schweitzer, J. Vespermann (Eds.). Op.cit. S.78–94.
V. G. Childe. Soziale Evolution. Frankfurt, 1975.
J. Connolly. Technical Strategies and Technical Change at Neolithic Catalhöyük. // Antiquity. 1999. No.73. P.791-800.
M. K. Davis. Social Differentiation at the Early Village of Cayönü, Turkey // G. Arsebük, M. J. Mellink, W. Schirmer, W. (Eds.). Op.cit. P.257–266.
B. S. Düring. "Social Dimensions in the Architecture of Neolithic Catalhöyük // Anatolian Studies. 2001. No.51. P.1-18.
J. Ehmer. Sozialgeschichte des Alters. Frankfurt, 1990.
F. Gerard, L. Thissen (Eds.). The Neolithic of Central Anatolia. Istanbul, 2002.
M. Gimbutas. Wall Paintings of Catal Hüyük // The Review of Archaeology. 1990. No.11. P.1-5.
M. Gimbutas. Die Zivilisation der Göttin — Die Welt des alten Europa. Frankfurt, 1996.
H. Grünert. Geschichte der Urgesellschaft. Berlin (Ost), 1982.
N. Hamilton. Figurines, Clay Balls, Small Finds and Burials // I. Hodder (Ed.). On the Surface: Catalhöyük 1993-95. Cambridge and London, 1996. P.215–263.
D. J. Hamblin. Die ersten Städte. Time — Life, Nederland B. V., 1975.
H. Hauptmann. Die Schwelle zur Zivilisation. // Der Spiegel. 1991. Nr.33. S.160-165.
H. Hauptmann. Nevali Cori — Eine Siedlung des akeramischen Neolithikums am mittleren Euphrat. // Nürnberger Blätter zur Archäologie. 1991/1992. Nr. 8. S.15-33.
H. Hauptmann. Upper Mesopotamia in its Regional Context during the Early Neolithic // F. Gerard, L. Thissen (Eds.). Op.cit. S.263–271.
E. Heidefrau. Kontinuum der Subjektivität // S. Bergmann, S. Kästner, E. — M. Mertens (Eds.). Op.cit. S.141–156.
H. Helbaek. First Impressions of the Catal Hüyük Plant Husbandry // Anatolian Studies. 1964. No.14. P.121-123.
J. Herrmann. Der Aufstieg der Menschheit zwischen Naturgeschichte und Weltgeschichte. Köln, 1983.
