Люк взял Тесс под руку, и они медленно пошли по дорожке, ведущей к цветникам. Касаясь головой плеча Люка, Тесс наслаждалась его близостью, забыв обо всем на свете.

В эти минуты Люк тоже почувствовал, как волна нежности и светлой радости поднимается у него в груди. Он тряхнул головой. Нет, с ним действительно происходит что-то странное. Что стало с его прежними принципами и взглядами на жизнь? Где они? Невероятно, но это его, трезвого и несентиментального Люка, распирает от счастья, как влюбленного по уши мальчишку, только от того, что он держит под руку свою любимую. Подумать только — угораздило его влюбиться в профессиональную мошенницу!

И самое удивительное то, что он, прекрасно понимая всю нелепость происходящего, не собирался ничего менять. Он счастлив, как никогда, он впервые по-настоящему счастлив.

— Как я понял, ты познакомилась сегодня с Великим Жирако? — Люк первый нарушил молчание. — Ну, и как он тебе?

— Он мне понравился, обаятельный, с прекрасными манерами. А какой эрудированный! Кажется, он знает все про все, — с энтузиазмом воскликнула Тесс.

— Вот как?! — Люк бросил на Тесс внимательный взгляд. — А вот я всегда недолюбливал французов.

Тесс рассмеялась.

— И кто же тебе нравится?

— Только ты.

Тесс усмехнулась.

— Я?! Это с моим-то прошлым? — Она покачала головой. — Нет, ты сделал не правильный выбор, Мэнсфилд. И я боюсь, что рано или поздно разочарую тебя. Думаю, что это произойдет очень скоро, и тогда ты отвернешься от меня.

— Чушь! — отрезал Люк. — Ты, у которой не было ни семьи, ни родителей, ни друзей, ни романов с мужчинами, — что ты можешь знать о чувствах, о любви, скажи мне? Да ничего, абсолютно ничего.

— Правильно, — кивнула Тесс. — Но раз уж об этом зашла речь, то и ты в таком случае тоже ничего не знаешь о чувствах.

— Напротив, моя дорогая, — возразил ей Люк. — У меня большой опыт. Я был помолвлен, у меня есть друзья, знакомые женщины, были любовные связи.

— Ну и что? Где все они сейчас, а? — набросилась на него Тесс. — Двенадцать лет назад ты расстался с Дженнифер; спустя четыре года, поняв, что за птичка Эллен Монро, ты подсунул ей для проверки выдуманную легенду, и она сбежала от тебя; а пять лет назад Марго Холловей нанесла тебе предательский удар в спину. С тех пор у тебя не было серьезных романов. Так что ты уж лучше ничего не говори о чувствах, хорошо?

— Вот так так! Я вижу, что ты отлично знакома с подробностями моей личной жизни, — озадаченно произнес Люк. Ее осведомленность неприятно удивила и заинтриговала его. Откуда у нее эта информация? Зачем ей потребовалось так глубоко копаться в его прошлом? А сейчас она проговорилась случайно или намеренно?

— Все это время, что мы живем в доме Джейн Кушман, никто из твоих друзей или родственников не позвонил тебе, не заехал повидаться, — продолжила Тесс, проигнорировав его слова. — Согласись, Люк, как и я, ты никому не нужен, ты безразличен им всем. Поверь, я знаю, что это такое!

— Да. Джейн однажды сказала, что у нас с тобой много общего.

— Она преувеличивает.

— Ты думаешь? — Люк остановился. Повинуясь безотчетному желанию, он коснулся рукой ее щеки. Как только его пальцы коснулись ее кожи, Тесс вздрогнула. — Давай попробуем во всем разобраться. Прежде всего мы оба классные специалисты в своих областях, во-вторых, мы — натуры легко увлекающиеся, любим риск, в-третьих, мы до конца отстаиваем свое мнение, в-четвертых, ты, как и я, долгое время избегала близких отношений с кем бы то ни было, в-пятых и в-последних, мы подходим друг другу как партнеры по сексу.

— Ну хорошо, — согласилась нехотя Тесс. — Думаю, что в чем-то мы действительно похожи. А теперь скажи-ка мне вот что: почему ты не поддерживаешь отношения с родственниками? Я прекрасно понимаю, почему ты избегаешь заводить долгие и близкие отношения с женщинами после тех трех неудавшихся романов, которые у тебя были, но не могу понять, чем тебе не угодила твоя семья? Может, объяснишь?

— Попробую. Дело в том, что мои интересы не совпадают с интересами моей семьи. — Люк сказал это и замолчал. Его лицо стало мрачным, как только он вспомнил о своей семье. Видимо, Тесс нечаянно затронула тему, которой он не хотел касаться. Для Тесс такой темой была ее амнезия. Она выждала, но Люк и не думал продолжать, видимо, посчитав, что и так сказал слишком много.

— Ну что же, коротко, и ты, видимо, полагаешь, что ясно, — прокомментировала она его ответ. — Между прочим, поначалу у нас с тобой тоже были большие разногласия, если ты еще помнишь, но тем не менее мы же нашли общий язык.

Люк улыбнулся и, взяв ее за руку, повел по дорожке, усыпанной мелким гравием.

— А у нас и не было никаких разногласий!

Просто мы думали, что они есть, а на самом деле их не было, — уверенно провозгласил он.

— Может, то же самое и с твоей семьей?

— Тесс, хватит!

— Нет, не хватит! Ответь мне! Люк хмыкнул, пораженный ее настойчивостью, и сдался.

— Ладно, я расскажу тебе все. Мои родители очень консервативные люди и во всем следуют традициям старой аристократии. Правила, по которым они живут, любого могут свести с ума. Посуди сама — одеваться всегда строго и безупречно, иметь в друзьях только нужных людей, отдыхать только там, где проводят свои каникулы сливки общества, брак только с согласия отца и матери. Мои родители сами строго придерживаются этих правил и на нас, своих детей, пытаются набросить такую же узду. Вот такие дела с моим семейством.

— Ты, конечно, пытался бунтовать?

— А как же! Каждый день. У нас дома постоянно находился повод для стычек или размолвок. Я все делал не так, как нужно. Я любил перекусить в кафе, любил стадионы, спорт, любил погонять на машине и многое другое, что шло вразрез с представлениями моих родителей о хороших манерах. Чтобы я своим плохим примером не испортил брата и сестер и для моего же блага — это слова родителей, — меня отправили учиться в закрытый частный колледж. Они сказали так: «Старший сын не оправдывает наших надежд. Это нас очень огорчает».

— Тем не менее они любили тебя.

— Да. Они и сейчас меня любят, но по-своему. — Люк запрокинул голову и стал смотреть на звезды. — От их любви я задыхаюсь.

— Сложные взаимоотношения, — тихо произнесла Тесс, покачав головой. — Глупо, что существуют все эти дурацкие условности.

— Так уж получилось, что я родился не в семье лесоруба, — Люк криво усмехнулся, — а в семье Мэнсфилдов, а это ко многому обязывает. Я еще не появился на свет, а моя судьба была уже предопределена. Мои родители все решили за меня: и каким я должен быть, и как должен себя вести, и какое образование я получу, и кем стану, и чем буду заниматься… Я сопротивлялся, как мог, но всякий раз мой бунт заканчивался тем, что я подчинялся воле родителей. Я не хотел учиться на юриста. Помню, когда меня везли в машине в Гарвард, я всю дорогу стучал ногами и ныл как младенец. Но странное дело, когда я туда попал, я понял, что мне нравится изучать право, копаться в законах. В то время я мечтал стать вторым Кларенсом Дэрроу. Вот, думал, буду защищать бедный люд, обездоленных и обиженных… Да восторжествует истина и справедливость! Я даже подумывал заказать себе плащ с этим девизом.

— Но все закончилось юридической конторой «Мэнсфилд и Ропер», — подвела итог Тесс.

— По традиции, старший сын должен заниматься адвокатской практикой. — Люк развел руками.

— Сочувствую.

— Спасибо!

— Так, а теперь давай подведем итог, — сказала Тесс. — По настоянию своих стариков и по семейной традиции ты сначала пошел учиться на юридический, потом занялся адвокатской практикой. Теперь они вмешиваются в твою личную жизнь. Насколько я понимаю, они подыскивают тебе невесту среди дочек своих друзей. Честно говоря, ты больше похож на образцового сына, чем на бунтаря. Черт побери, Люк, тебе же тридцать пять лет! Как долго ты собираешься оглядываться на родителей? По-моему, тебе уже давно пора жить, не слушая их советов.