— Спасибо, Ходжкинс, — поблагодарила она дворецкого на этот раз от чистого сердца. Кто бы поверил, что она будет благодарить Ходжкинса за то, что он спас ее от падения в пропасть.

Взглянув на Люка, Тесс села и с невозмутимым видом взяла трубку телефона из рук дворецкого.

— Сирил? — спросила она. — Ты же знаешь, что у меня отпуск, так почему же ты звонишь?

Мистеру Бэйнбриджу понадобилось несколько минут, чтобы изложить свою просьбу.

— Послушай, несколько месяцев назад я из-за тебя пошла на кражу со взломом. Я это сделала только ради того, чтобы ты смог свободно разгуливать в лагере Мендосы как его личный помощник, — резко проговорила Тесс. — Больше я не хочу этим заниматься.

Мистер Бэйнбридж в течение еще нескольких минут описывал трудности, с которыми ему пришлось столкнуться.

— Мое сердце кровью обливается, мне жаль тебя, — остановила его Тесс. — График работ был утвержден девять месяцев назад. Я выполнила свою часть работы, теперь ты делай свою. Думай об этом, как о соблюдении контракта. Здесь рядом со мной сидит адвокат, известный как мистер Смерть. Стоит мне его попросить, и он на тебя всех собак спустит.

— Готов заняться этим прямо сейчас, — с улыбкой заверил ее Люк.

Тесс усмехнулась, окончательно сбитая с толку его поведением, и продолжила свою отповедь:

— Перестань жаловаться и делай свою работу, Сирил. И не звони мне, пока в этом не будет реальной необходимости, договорились? — Она поморщилась и положила трубку. — Вот, пожалуйста, даже позагорать спокойно не дадут.

Люк рассмеялся. Его глубокий смех проник ей в сердце и согрел душу.

— Деловой звонок? — спросил он.

— Хм, пожалуй, — Тесс лихорадочно соображала, какой дать ответ. — Сирил Бэйнбридж завершает одно старое дело. У него возникли кое-какие проблемы со свидетелем. Сейчас Сирил ужасно злится, что у него ничего не получается. Хотел уговорить меня помочь ему. Он из Кентукки, а парни оттуда все такие болтуны, что любой из них запросто, если потребуется, сможет уговорить английскую королеву перейти в буддизм. Однако все это как-то странно, почему он позвонил мне, жаловался?.. Раньше такого не случалось.

— Это тот самый Сирил, который на прошлой неделе схватил вас за руку?

— Он самый. Отличный парень. Влюблен в свою работу.

— А вам нравится работать на МОБП? — спросил Люк, садясь рядом. Его бронзовая кожа уже высохла под солнцем.

Тесс вздрогнула от неожиданности.

— МОБП? Да, конечно. МОБП — великая команда, — ответила она. — Если бы вы знали, как интересно работать с напарником! Я многому научилась у них, и мне кажется, что я стала гораздо лучше работать, чем раньше.

— И чем же вы занимаетесь там? Воруете?

— О нет, точнее — не совсем так, — возразила она. — Я занималась тем, что возвращала, то есть выкрадывала обратно ранее украденные предметы искусства или помогала найти пропавшие, то есть осевшие в частных коллекциях. Обычно они были нужны как вещественные улики, чтобы упечь какого-нибудь проходимца за решетку.

Люк нахмурился:

— Любопытно. Наверное, это связано с большим риском.

— Да нет. Обычно я работала в команде, и мы прикрывали друг друга. Кроме того, я всегда делаю хорошо свою работу.

— Вы великолепны во всем, что вы делаете. А вам нравится то, чем вы занимаетесь?

— Ну это, по крайней мере, не дает мне заржаветь. Я же не хочу потерять навыки.

— Но вам нравится это?

Тесс вздохнула, смахивая капли воды с ноги. Он был настойчив и на редкость доброжелателен. Он даже сделал ей комплимент, назвав великолепным специалистом!

— По правде говоря, очень устаешь, в тебе накапливается раздражение. Вот когда я работала на себя, я крала прекрасные вещи: драгоценности, картины. Меня не интересовали ни акции, ни марки, ни ценные монеты. Меня тянуло к прекрасному. Теперь же вещи, которые я похищаю, не имеют никакого отношения к прекрасному, от этого интерес к работе несколько ослабевает.

— Представляю, как трудно отказаться от старого и переключиться на что-то новое, — согласился Люк. Внезапно он умолк, его глаза удивленно расширились. — Как это вам удается?

— Не понимаю, о чем это вы? — невинно поинтересовалась она. Люк рассмеялся:

— Все вы знаете! О том, как вы легко переключились с наших воинственных отношений на приятный разговор об Элизабет. Ловко же вы ушли от неприятной для вас темы!

— О Боже, — пробормотала она, — а я думала, вы не заметите. Неужели меня так легко раскусить?

— Отнюдь, и вы знаете это!

Тесс усмехнулась. Что она могла сказать? Он видел ее насквозь. И вместо того чтобы расстроиться, что он разоблачил ее, это ее обрадовало. Обрадовало, что он так ловок, хорош собой, умен… Она твердо решила, что доведет до конца свою работу. А с Люком надо установить мир, тогда и работать будет гораздо приятнее. Может быть, она не должна так отчаянно бороться со своими чувствами, может быть, именно в них ключ к успеху ее дела?

— Да, я перевела разговор на другую тему, потому что война, яростная борьба взглядов и прочая чепуха интересна только на короткое время. Сначала она захватывает вас, а потом начинает надоедать. Я вот тут подумала, может, нам следует попробовать что-нибудь другое. Установить дружеское перемирие, быть попроще друг с другом, не хотите попробовать?

— Наконец-то! — воодушевился Люк, и в его глазах засверкали изумрудные искорки.

И тут Люк допустил непростительную оплошность: он протянул руку и убрал у нее со лба влажную прядь волос. Когда он к ней прикоснулся, по его телу пробежала легкая дрожь, словно ему внезапно стало холодно. Люку нестерпимо захотелось поцеловать ее яркие, чувственные губы. По правде говоря, он мучился все утро, сгорая от этого желания. Прикосновение лишь послужило толчком к началу действий.

— А еще я хочу поцеловать тебя. — Люк взял ее лицо в руки.

— Нет, Люк, не… — прошептала Тесс.

— Да, — тихо сказал он.

Ее длинные ресницы задрожали, и она медленно закрыла глаза, в которых застыли и удивление, и страх, и желание. Люк наклонился и нежно коснулся губами ее губ. Со вторым поцелуем по его телу разлилось упоительное наслаждение.

Он вновь прильнул к ее мягким губам. Боже, как это восхитительно! Люк и не подозревал, что он может быть способен на столь нежное проявление чувств. Она ответила на его поцелуй и тихо охнула, затрепетав от охватившей ее страсти.

Люк притянул к себе Тесс, осыпая ее лицо жадными, нетерпеливыми поцелуями. Она изогнулась в его руках и едва слышно застонала, а затем крепко прижалась к нему.

Он почувствовал ее затвердевшие соски и, опьянев от возбуждения, заскользил руками по ее податливому телу. Люк почувствовал, как в нем разгорается острое желание. Он уже не мог ограничиваться поцелуями и ласками, ему нужно было обладать ею. Ему захотелось ее взять прямо здесь и сейчас.

Однако это острое желание подействовало на него отрезвляюще. Словно какая-то неведомая сила низвергла его с райских небес на землю. Тесс это почувствовала и тоже очнулась. Они торопливо отодвинулись друг от друга, и, тяжело переводя дыхание, Тесс проговорила:

— Все это как-то нелепо…

— Нелепо, — согласился Люк.

— Послушай, Люк, — Тесс старалась говорить рассудительно, но это у нее плохо получалось, — нам надо на этом остановиться, пока не поздно, иначе все может плохо кончиться. Мы с тобой в разных лагерях, и нас разделяет стена недоверия. Ты не веришь мне, считаешь, что я веду хитрую игру, подозреваешь в мошенничестве, а я не доверяю тебе. Зачем нам усложнять себе жизнь? Все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Раз между нами нет ничего общего, то нам лучше держаться подальше друг от друга.

— Полностью с тобой согласен, — сказал со злой усмешкой Люк, усевшись в кресло. — Зачем все эти сладкие поцелуи, раз я не верю ни единому твоему слову? Ты очень опасная женщина.

— Вот и прекрасно! — бросила в сердцах Тесс. — А ты думаешь, что мне все это нравится? То ты меня страстно целуешь, то не менее рьяно смешиваешь с грязью, словно последнюю проходимку. И вообще, мне осточертела твоя подозрительность! Устраиваешь мне какие-то дурацкие проверки, задаешь кучу вопросов, постоянно пытаешься в чем-то уличить.